Мгновения любви - Картленд Барбара (электронные книги без регистрации txt) 📗
— Только не к ней. Я решительно отказываюсь ехать к тетушке Луизе! Как только я появляюсь у нее, она начинает меня допрашивать о моих знакомствах с молодыми людьми, даже с теми, кого я видела всего лишь раз в жизни. А затем она начнет сватать меня за одного из своих противных протеже.
Герцог хмурился, слушая дочь.
Он и сам прекрасно знал, что его сестрица неизменно занята сватовством молодых людей. А лично он вовсе не хотел расставаться с Симонеттой и тем более заставлять ее выходить замуж по расчету.
В отличие от многих представителей аристократических фамилий, среди которых браки по соглашению, для обоюдной пользы партнеров, отнюдь не были редкостью, сам герцог в свое время женился по любви. Брак оказался счастливым, и, несмотря на уверенность светских сплетников, что ..герцог вскоре начнет изменять жене, другие женщины его не интересовали.
Только после смерти герцогини, которая умерла восемь лет назад, когда Симонетте едва исполнилось десять лет, он позволил себе время от времени искать утешения у прекрасных дам. Все они считали герцога исключительным красавцем.
Он никогда не пытался оказывать давление на сыновей при выборе ими спутниц жизни. В отношении же дочери, в которой он души не чаял, отец был настроен еще более решительно. Ему непременно хотелось, чтобы она вышла замуж по велению сердца.
Подрастая, Симонетта все больше и больше становилась похожа на мать, но чем-то она напоминала и ту, в честь которой они с женой назвали свое дитя.
История ее имени была такова. Как-то во время медового месяца, который герцог с молодой женой проводили во Флоренции, они любовались полотнами Боттичелли в галерее Уффици. Неожиданно герцогиня сказала мужу:
— Клайд, дорогой, если когда-нибудь нам суждено иметь дочь, я буду молиться, чтобы она была так же прекрасна, как Венера Боттичелли.
— Боттичелли позировала Симонетта Веспуччи, — заметил герцог. — Мне всегда нравилась эта картина, а увидев тебя впервые, любимая, я подумал, что ты напоминаешь Боттичеллеву Венеру.
— Это самый прекрасный комплимент, который мне приходилось слышать, — с благодарностью отозвалась его жена. — Когда-нибудь я подарю тебе твою Симонетту.
К тому времени, когда Симонетта Террингтон-Тренч появилась на свет, в семье уже росли трое сыновей, и герцогиня почти отчаялась родить дочь.
Рыжеволосая девчушка с правильными чертами лица, нежным и кротким взглядом ласковых и умных глаз и впрямь была так похожа на Венеру Боттичелли, что родители видели в этом какое-то чудо.
И вот дочь выросла, и порой герцог поглядывал на нее с тревогой, задумываясь о ее будущем. Не всегда красота сулит одни радости. А рядом с девочкой теперь не было его жены, которая смогла бы уберечь дочь от горестей.
— Ну, пожалуйста… папа… дорогой! — уговаривала отца Симонетта.
Отец по-прежнему не отвечал, но девушка чувствовала, что его решимость слабеет.
— Увы! Это невозможно. Ты же понимаешь, я отправляюсь туда под вымышленным именем, — повторил он самый веский довод.
— Я не стану нарушать твое инкогнито, — возразила Симонетта.
— Немыслимо появиться там с дочерью, о которой я никогда не упоминал раньше. Да и, честно говоря, кое-кто из художников, с которыми я собираюсь встречаться в Ле-Бо, не те молодые люди, которых я хотел бы представить тебе.
Симонетта рассмеялась.
— С тобой, папа, я везде буду в полной безопасности.
Ну а если появление дочери не соответствует созданному тобой имиджу, я могу изобразить и кого-нибудь другого.
«Вряд ли кто-нибудь из моих приятелей-художников удивится моему появлению в обществе юной и прехорошенькой девушки! — внезапно подумал герцог. — И уж тем более никто из них не усомнится в том, что нас связывает!»
— Придумала! — радостно воскликнула Симонетта. — Я буду твоей ученицей! У всех великих художников были ученики. Что же странного, если и у тебя есть ученица!
— Ученица? — задумчиво повторил герцог.
— А почему бы и нет?! Мы с тобой только вчера вечером обсуждали, как ученики Рембрандта и Рубенса помогали им, изо всех сил стараясь приблизиться к стилю этих великих мастеров.
— Но это совсем другое дело, — возразил герцог. И Рубенс, и Рембрандт пользовались неслыханной популярностью, у них было столько заказов, что они просто физически не успевали сами прорисовывать каждую деталь в своих картинах.
— Будь оптимистом! Может, в ближайшие несколько лет и с тобой произойдет нечто подобное? И к тому времени я, несомненно, окажусь тебе весьма полезной.
Герцог от души расхохотался.
— Проказница! Ты пытаешься уговорить меня решиться на совершенно немыслимый поступок. Но, пойми, Симонетта, я не могу взять тебя с собой. Тебе придется остаться в Англии.
— С тетушкой Луизой? Что ж, прекрасно. По возвращении ты узнаешь о моей помолвке с каким-нибудь до тошноты противным маркизом или надутым принцем. И учти, это будет на твоей совести!
— Что за нелепость! — сердито заметил герцог. — У меня нет никакого желания выдавать тебя замуж, пока ты сама, как следует оглядевшись, не выберешь молодого человека, с которым сможешь быть счастлива!
— В настоящий момент мне хорошо лишь подле тебя, папа.
С этими словами Симонетта обошла стол и, подойдя сзади к отцу, крепко обняла его за шею. Прижавшись к нему щекой, она снова попросила:
— Пожалуйста, возьми меня с собой, папа! Нам будет так хорошо вдвоем с тобой. Обещаю, я буду тебя слушаться и стану общаться только с теми, с кем ты мне разрешишь.
Отец молчал, и Симонетта, еще крепче обняв его, продолжала уговаривать:
— Ты же будешь заботиться обо мне, а я о тебе. Ведь и мама всегда этого хотела.
Герцог сдался.
— Ладно. Я возьму тебя с собой. Но если возникнут какие-нибудь недоразумения или с тобой начнутся неприятности, ты немедленно отправишься домой. Ясно?
Симонетта, не отвечая, целовала отца, в промежутках между поцелуями приговаривая:
— Спасибо, папа… спасибо… спасибо. Я так тебя люблю! Мы отлично проведем с тобой время!
Путешествие до Парижа стало для Симонетты волнующим приключением. Ничего подобного она раньше не испытывала.
Уезжая, отец обычно оставлял ее на попечении гувернанток или какой-нибудь пожилой родственницы, которые только и делали, что читали девочке нотации, выискивая недостатки в ее манерах. Она же считала дни до возвращения отца, который был самым главным в ее жизни, и часами простаивала у окна, чтобы не пропустить появления его кареты.
И тогда после скучных, монотонных занятий они снова отправлялись на верховые прогулки по всему поместью, рыбачили на озере, а по вечерам обедали вдвоем.
Самое большое удовольствие Симонетте доставляли их задушевные беседы и их «состязания» в зарисовках какого-нибудь уголка поместья или статуй в парке, прилегавшем к дому.
Именно отец впервые рассказал ей, что импрессионисты первыми попытались изобразить свет на своих картинах, и это полностью изменило ее взгляды на живопись.
Девушка внимательно слушала все, что говорил отец, а затем попыталась перенять его манеру письма. Как все дети, она могла быть предана только одному идеалу, и под впечатлением разговоров с отцом была готова поставить импрессионистов выше старых мастеров, чьи картины висели по всему дому.
Предыдущие поколения их семьи создали внушительную коллекцию живописи. В ней было собрано множество полотен. Неудивительно, что герцог, который вырос среди столь великолепных образцов мирового изобразительного искусства, и сам захотел научиться рисовать. Однако мало у кого из родственников он встречал понимание, а тем более — симпатию к своему увлечению. Да и сам Клайд не проявлял особого рвения до встречи с Клодом Моне. После знакомства с живописцем он отправился в Париж, где оказался в мире, о существовании которого вряд ли подозревал раньше, но который поразил и очаровал его.
Это впечатление лишь усилилось оттого, что он скрыл свое аристократическое происхождение и художники приняли его как энтузиаста, стремящегося влиться в новое течение в живописи, которому были преданны они сами.
