Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир! - Гэблдон Диана (лучшие книги txt) 📗
— Он говорит совсем не как Джон Леннон, черт тебя побери! — прошипела Брианна. Она изо всех сил вытягивала шею, выглядывая из-за бетонной колонны, но международный терминал был пока что пуст. — Ты вообще понимаешь, какая разница между ливерпульцем и шотландцем?
— Не, — весело откликнулась ее подруга Гэйл, ероша свои светлые волосы. — По мне, все англичане говорят одинаково. Я готова слушать их без конца!
— Он не англичанин! Я объясняла тебе, он шотландец!
По взгляду Гэйл было совершенно ясно, что она окончательно перестала что-либо понимать.
— Шотландия — часть Англии, я смотрела по карте!
— Шотландия часть Великобритании, а не Англии!
— Да какая разница? — Гэйл высунулась из-за колонны. — Почему мы стоим здесь? Он нас не увидит!
Брианна нервным жестом пригладила волосы. Они стояли за этой колонной потому, что она совсем не была уверена в том, что ей хочется, чтобы он их увидел. Впрочем, теперь уже можно было не прятаться, — измученные долгим перелетом пассажиры, нагруженные багажом, уже начали просачиваться сквозь двойные двери.
Она позволила Гэйл вытащить ее на середину зала для встречающих, хотя и бурчала что-то себе под нос. Гэйл болтала без передышки.
Да, язык подруги Брианны явно вел двойную жизнь; хотя в классе Гэйл всегда умела рассуждать сдержанно и логично, тем не менее ее главным достоинством было умение говорить в компании сколько угодно и на любую тему. Именно поэтому Бри взяла ее с собой в аэропорт, встречать Роджера; присутствие Гэйл гарантировало, что в разговоре не возникнет неловких пауз.
— Ты уже занималась с ним этим?
Брианна резко повернулась к Гэйл, изумленная.
— Занималась чем?
Гэйл округлила глаза.
— Ну… играла в блошки? Только честно, Бри!
— Нет. Конечно, нет! — Она почувствовала, как к ее щекам хлынула кровь.
— Но ты собираешься?..
— Гэйл!
— Ну, я просто хотела сказать, у тебя ведь есть своя квартира, и все такое, и никто не…
И именно в этот неловкий момент появился Роджер Уэйкфилд. На нем были белая рубашка и потрепанные джинсы, и Брианна, должно быть, окаменела, увидев его. Голова Гэйл мгновенно повернулась вслед за взглядом Брианны.
— О-о! — восхищенно выдохнула девушка. — Так это он? Он похож на пирата!
Он и в самом деле был похож, и Брианна почувствовала, как ее желудок опустился на дюйм или два. Роджер был тем, что ее мать называла «черный кельт», — с гладкой оливковой кожей и черными волосами, и глазами, «намазанными сажей», — их окружали густые черные ресницы, и казалось, что они должны быть голубыми, но они имели удивительно глубокий зеленый цвет. С довольно длинными волосами, падавшими на воротник рубашки, встрепанный и небритый, он казался не просто распущенным, но даже слегка опасным.
Тревожный холодок пробежал по спине Брианны, и она вытерла вспотевшие ладони о расшитые джинсы. Ей не следовало позволять ему приезжать.
Потом он увидел ее, и его лицо осветилось, как лампой. И вопреки самой себе она вдруг поняла, что в ответ ее собственное лицо расплывается в широкой глупой улыбке, и, продолжая думать о том, что ошиблась, она побежала через зал, стараясь не налететь на блуждающих тут и там детей и багажные тележки.
Они встретились на середине зала, и он обнял ее так, что чуть не оторвал от пола и не переломал ей ребра. Он поцеловал ее, чуть отодвинул лицо, потом поцеловал еще раз, и его колючая щетина оцарапала ее лицо. От него пахло мылом и свежестью, а на вкус он был как шотландское виски, и ей хотелось, чтобы он не отпускал ее.
Но он отпустил, и оба они едва дышали.
— Эй! — послышался громкий возглас за спиной Брианны. Она резко обернулась и увидела Гэйл, на лице которой цвела ангельская улыбка, глаза из-под светлой челки таращились на Роджера, моргая, как у невинного младенца.
— Приве-ет, — протянула она. — Вы, должно быть, Роджер… потому что если вы не он, то он наверняка будет просто потрясен, увидев вас вместе, верно?
И она с явным удовольствием оглядела Роджера с головы до ног.
— О, так вы еще и на гитаре играете?
Брианна и не заметила футляр, который Роджер поставил на пол. Теперь он его поднял и перекинул ремень через плечо.
— Ну, вообще-то эта поездка — мой бутерброд, — сказал он, одаряя Гэйл улыбкой, и девушка прижала руку к сердцу, изображая экстаз.
— О, скажите это еще раз! — умоляюще воскликнула она.
— Что сказать? — не понял Роджер.
— «Бутерброд», — объяснила Брианна, забрасывая на плечо одну из его сумок. — Ей хочется еще раз услышать твое раскатистое «р». Гэйл просто помешалась на британском акценте. Ох… это Гэйл, — она вежливым жестом указала на свою подругу.
— Да, я уже понял. Э-э… — Он откашлялся, внимательно глядя на Гэйл, и понизил голос на целую октаву. — Вокр-руг гр-ромадных гор-р гр-ромила др-раный мчался… Ну как?
— Может, хватит? — Брианна бросила на подругу сердитый взгляд, когда та, закатив глаза, шлепнулась на один из пластиковых стульев. — Не обращай на нее внимания, — посоветовала она Роджеру, поворачиваясь к выходу. Он последовал ее совету, впрочем, сначала бросив в сторону Гэйл осторожный взгляд, а потом взял большую коробку, перевязанную бечевкой, и пошел за Брианной через главный вестибюль.
— Что ты имел в виду, когда сказал про бутерброд? — спросила Брианна, пытаясь вернуть разговор в рамки здравомыслия.
Он рассмеялся, немножко самодовольно.
— Ну, организаторы конференции историков оплатили мой полет сюда, но они не могут платить за все. Так что я позвонил кое-кому и умудрился раздобыть кое-какую работенку, чтобы раздобыть денег на обратный билет.
— Работенку — играть на гитаре?
— Видишь ли, днем я — хорошо воспитанный Роджер Уэйкфилд, безобидный ученый из Оксфорда. Но по ночам этот ученый надевает свои тайные шотландские регалии и становится отчаянным Р-роджером Маккензи!
— Кем?!
Он улыбнулся, видя ее удивление.
— Ну, я немножко интересуюсь народными шотландскими песнями, в особенности песнями горцев, да и другими тоже. Так что в конце этой недели я намерен выступить на кельтском фестивале в горах, вот и все.
— Шотландские песни? А ты надеваешь килт, когда поешь? — Это спросила Гэйл, высунувшаяся из-за локтя Роджера с другой стороны. — Ты поешь в клетчатой юбке?!
— Разумеется. Как еще люди могут узнать, что я шотландец?
— Мне безумно нравятся волосатые колени, — мечтательно произнесла Гэйл. — Скажи, а это правда, что шотландцы…
— Пойди, подгони машину, — приказала Брианна, торопливо сунув подруге ключи.
Гэйл прижалась к окну автомобиля, глядя, как Роджер входит в отель.
— Ах, я надеюсь, он не станет бриться перед обедом. Мне так нравится, как выглядят мужчины, не брившиеся пару дней! Как ты думаешь, что у него в той большой коробке?
— Его бодхран. Я спросила.
— Его что?
— Кельтский военный барабан. Он аккомпанирует на нем себе, когда исполняет некоторые песни.
Губки Гэйл в раздумье сложились в маленький кружок.
— Ну, ты, наверное, захочешь, чтобы я отвезла его на этот самый фестиваль, а? То есть я хочу сказать, у тебя ведь так много всяких дел…
— Ха-ха! Ты думаешь, я позволю тебе вертеться вокруг него, когда он наденет килт?
Гэйл грустно вздохнула и повернулась к Брианне, тронувшей машину с места.
— Ну, может, там найдутся и другие мужчины в юбках.
— Пожалуй, да.
— Но я надеюсь, что у них все-таки не будет при себе кельтских военных барабанов.
— Может, и не будет.
Гэйл откинулась на спинку сиденья и внимательно посмотрела на подругу.
— Так ты все же собираешься это сделать?
— Ну откуда мне знать? — Однако кровь гудела под кожей Брианны, а одежда вдруг показалась ей слишком тесной.
— Ну, если ты этого не сделаешь, — твердо заявила Гэйл, — то ты просто сумасшедшая.
