Изумруды пророка - Бенцони Жюльетта (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
– Ничего себе картинка! – удивился Адальбер. – Слушай, что она здесь делает?
– Ты же видишь: спит!
Альдо хотел было разбудить Мари-Анжелину, сначала тихонько позвал ее, потом стал трясти за плечи... Тщетно! Единственное, чего он добился: План-Крепен перевернулась на другой бок – так, словно почивала у себя в постели, – и что-то невнятно пробормотала. Именно в этот момент в нос друзьям ударил резкий запах.
– Но... Но она же пьяная!
– Отличный диагноз! Можно подумать, она искупалась в виски: просто пьяна в стельку... Остается узнать, где она так нализалась...
– Вопросы будем задавать потом. А сейчас надо отнести ее в спальню, пока сюда не сбежались все постояльцы отеля. Возьми шлем и этюдник, а я понесу Анджелину.
Морозини взвалил спящую старую деву себе на плечо, вошел вместе с ней в лифт, поднялся на третий этаж и в конце концов опустил свою ношу на кровать в номере, дверь которого была не заперта по очень простой причине: на этот раз госпожа де Соммьер решила «коротать время» в номере План-Крепен.
– Тихо, тихо! – предупреждающе шепнул Альдо. – Не шумите, тетя Амелия, ничего особенного не случилось: она попросту мертвецки пьяна...
– А я и не собиралась шуметь. Я вообще никогда не поднимаю шума из-за пустяков. Единственное, что мне хотелось бы знать: в каком кабаке она смогла дойти до такого состояния...
– Здесь не так уж много кабаков, – сказал появившийся в эту минуту на пороге комнаты Адальбер. – Должно быть, это произошло у кого-то дома... Но ведь она терпеть не может виски!
– Меня бы удивило, если бы она полюбила его после этой ночи, – заметил Альдо, рассматривая лицо Мари-Анжелины и нюхая ее одежду. – Ее явно заставили пить: вот у нее синяк на подбородке, а одежда пахнет виски... Спустись-ка на кухню, там уже наверняка включили плиту, и попроси сделать кофе, да покрепче! А пока мы ее разденем и уложим. Мы с тетей Амелией...
– Нет уж, тетя Амелия в одиночку! – запротестовала старая маркиза. – Я охотно приму твою помощь, пока речь идет о верхней одежде, но что касается белья... Это – мое дело. Бедняжка умрет от стыда, если узнает, что ты видел ее голой! С нее станется посыпать голову пеплом и обойти босиком, хорошо если не во власянице, все окрестные соборы...
– Вы очень плохо знаете женщин, тетушка! Все зависит от того, что скрывается под ее одеждой. Ладно-ладно, не надо кричать, я уже отвернулся.
Чуть позже переодетая в трогательный пеньюар нежно-розового цвета, стянутый на запястьях и вокруг шеи розовыми ленточками, Мари-Анжелина мелкими глоточками пила крепчайший кофе. Впрочем, она тут же и отдавала выпитое, и все начиналось сначала. Кроме того, Альдо и Адальбер, поддерживая старую деву с двух сторон, время от времени заставляли ее пройтись туда-сюда по комнате. А она протестовала с тем большей энергией, чем дольше продолжалось исцеление.
Когда наконец она оттолкнула своих лекарей, чтобы самостоятельно усесться в кресло, все вздохнули с облегчением: самое трудное осталось позади. Адальбер спустился вниз, чтобы сообщить помощникам по розыску План-Крепен хорошую новость (разумеется, не уточняя деталей!) и пригласить их поужинать вместе в тот же вечер. Заодно он заказал обитателям третьего этажа довольно плотный завтрак...
Поднявшись, он обнаружил, что Мари-Анжелина с закрытыми глазами по-прежнему сидит в кресле, прямая, словно аршин проглотила, и при этом безудержно рыдает, поливая обильными слезами свой трогательный розовый халатик. Ее отчаяние, похоже, сильно раздражало маркизу, а Морозини изо всех сил старался успокоить безутешную женщину.
– Ну же, Анджелина, не стоит так отчаиваться! Конечно, это было неприятное приключение, но зачем же так плакать? Никто вас не обесчестил, зря вы расстраиваетесь...
– О, нет!.. Я знаю, что теперь обесчещена навеки! Я это знаю! – всхлипывала старая дева. – Ведь я – из рода План-Крепенов, и мои предки... они участвовали в крестовых походах!
– Как? И они тоже? – удивилась госпожа де Соммьер. – С ума сойти, сколько народу там было, прямо толпами валили! А я считала, что вы, как Кольбер, ведете свое происхождение от славного торговца сукнами из Реймса...
– А он-то, он от кого вел свое происхождение? От одного оруженосца... служившего графу из Шампани... А его дети потеряли право на дворянство, потому что занялись неподобающим для дворян делом... Они стали работать! Ох!..
Все эти исторические изыскания, прерываемые всхлипываниями и шмыганьем носом, в другое время позабавили бы Морозини, но сейчас ему было очень жалко несчастную жертву алкоголя.
– Нет никаких оснований в этом сомневаться, – ласково сказал он. – Ну же, Анджелина, успокойтесь! Сейчас вы позавтракаете, а потом расскажете нам, что же с вами случилось. Прежде всего: где вы были? Мы же искали вас всю ночь и по всему городу!
Мари-Анжелина достала носовой платок, громко высморкалась и вытерла глаза.
– Я... Я была в Синедрионе...
Госпожа де Соммьер расхохоталась.
– Чего еще ждать от этого города, если даже там евреи устроили кабак!
– Я всегда знал, что вы безбожница, но уважайте, по крайней мере, чужие религиозные чувства! – проворчал Морозини. – Продолжайте, Анджелина...
– Пусть она сначала поест, – посоветовал Адальбер. – Вот и завтрак доставили!
Действительно, два суданца в белых перчатках уже вкатили в комнату нагруженный самыми разнообразными яствами столик на колесиках, на который кающаяся грешница накинулась с диким криком:
– Господи, до чего же я голодна!
Она проглотила подряд яичницу с ветчиной, порядочный кусок окорока и три тоста с апельсиновым джемом, запивая все это обжигающим чаем.
– У вас железный желудок, План-Крепен, – желчно заметила маркиза, которая за это время успела съесть только одну тартинку...
– Если у Анджелины не было во рту ни крошки и за сутки выпила только ведро виски и немного кофе, она, должно быть, и впрямь умирает от голода, – сказал Адальбер, и сам воздававший должное завтраку.
Наконец умиротворенная и насытившаяся Мари-Анжелина, закурив – невероятное дело! – предложенную Альдо сигарету, принялась рассказывать о своих приключениях. На самом деле то, что она назвала Синедрионом, древним советом судей, пред которыми предстал в свое время Иисус Христос, было не чем иным, как вырытыми в скалах катакомбами, где находились могилы этих самых судей. Привлеченная красотой местности, а в особенности великолепным фасадом в эллинском стиле с колоннами и с вырезанным из камня растительным орнаментом, План-Крепен написала несколько акварелей и уже собиралась уходить. Но в эту минуту из зарослей кустарников вдруг показался тот самый Эзекиель, которого она столько дней искала и не могла найти. Сердце ее замерло, кровь застыла в жилах. Она глаз не могла оторвать от мальчика, а он, подозрительно оглядевшись по сторонам, решительно направился к подземному ходу и углубился в него. Естественно, ни секунды не потратив на размышления, Мари-Анжелина поспешила за ним.
– Но у меня ведь не было электрического фонарика, – объяснила она, – поэтому пробираться по катакомбам пришлось практически ощупью. Не было слышно никакого шума, и я совсем было уж решила отказаться от преследования, когда увидела где-то вдали, в глубине подземной галереи, свет, который показался мне огоньком свечи. Ну, я и пошла на этот огонек, принимая все меры предосторожности, чтобы не поскользнуться и не упасть на неровной почве. Наконец я добралась до какого-то помещения, похожего на зал, где действительно горела свеча, поставленная на нечто вроде саркофага. И тут я потеряла сознание. Дальше идут только смутные, обрывочные воспоминания... Когда я пришла в себя, я находилась все на том же месте, и человек в маске вливал в меня какой-то крепкий напиток, наверное, для того, чтобы я очнулась окончательно, и я узнала вкус виски...
– Ах, вы узнали! Значит, вы его уже пробовали? – не без сарказма спросила маркиза. – А я-то думала, что мне принадлежит честь воспитания вашего вкуса!
