Волшебный сон - Картленд Барбара (бесплатные версии книг TXT) 📗

— А… кому мне заплатить за билеты?

— Маркиз за все рассчитается, — небрежно бросила принцесса Луиза.

Какое-то мгновение Клодия колебалась.

Она хотела было оплатить свой проезд из денег, которые ей дал маркиз, но потом решила, их едва хватит, чтобы добраться до Англии.

Кроме того, принцесса посчитала бы весьма странным это ее нежелание довериться мужу в улаживании денежных вопросов.

Девушки нежно расцеловались на прощание, и Клодия вошла в вагон.

Проводник, предупрежденный о знатности своей пассажирки, ждал, когда можно будет отвести ее в купе.

Поезд тронулся, однако Клодия все еще продолжала стоять в дверях вагона, махая рукой принцессе, пока та не исчезла из виду.

Ей приготовили купе в середине спального вагона, поскольку оно находилось не над колесами.

Проводник готов был по первому требованию принести ей все, чего бы она ни пожелала.

Оставшись наконец в одиночестве, Клодия устроилась у окна, чтобы, прощаясь, еще раз взглянуть на Севилью.

Так она прощалась и с маркизом.

«Я никогда больше его не увижу, — подумала она, — но никогда, никогда не смогу его забыть!»

Понимала она и то, что ей никогда не удастся забыть неведомое доселе чувство, охватившее все ее существо от прикосновения его губ.

Она и представить себе не могла, что возможно испытывать нечто подобное.

Вспоминая все происходившее с ней в эти дни, она осознала: ей следовало бы догадаться о своей любви к маркизу.

Каждый раз, когда он входил в комнату или когда она слышала его голос, с ней происходило нечто странное, чему не было названия и чего она не ведала никогда прежде.

Это была любовь.

Теперь она твердо знала, что в ее жизнь вошло чувство, которое по своей силе можно было сравнить лишь с любовью матери к Уолтеру Уилтону.

«Да, я люблю его именно так! — размышляла Клодия по мере того, как поезд набирал скорость. — Но он любит меня совсем иначе».

Дворцовые слуги позаботились о газетах для нее.

Они принесли в купе и журнал, издаваемый в Севилье.

Но больше всего она оценила увесистую дорожную корзинку, до отказа заполненную едой.

Этих запасов наверняка хватит почти на всю поездку.

А значит, ей не придется тратиться на ресторан, если таковой и имеется в поезде.

Или, как это часто бывает на иностранных железных дорогах, наскоро покупать пищу прямо на станциях.

В любом случае мужчины не преминули бы заговорить с ней, углядев, что она путешествует одна.

«Все получилось очень удачно, мне просто повезло», — решила девушка.

Ведь могло получиться так, что ей пришлось бы возвращаться в Англию третьим классом какого-нибудь океанского лайнера из Кадиса.

Именно такое путешествие ей было уготовано после гибели леди Бресли.

Время тянулось медленно, и она никак не могла избавиться от мыслей о маркизе.

Ей было небезразлично, что он подумает, когда вернется во дворец и обнаружит ее исчезновение.

Возможно, в определенном смысле он даже обрадуется, поскольку ее отъезд в какой-то степени избавлял его от лишних проблем.

Вновь и вновь как будто наяву слышала девушка каждое его слово, сказанное прошлой ночью, от нее не ускользнули даже модуляции его голоса.

Она отчетливо видела перед собой лицо маркиза, каждую его черточку, выражение его глаз, когда он объяснял ей, что лишен возможности жениться на ней.

Она трепетала, вспоминая их жар, когда он нагнулся поцеловать ее.

— Я люблю его! Я люблю его! — снова и снова повторяла она.

А колеса поезда выстукивали по рельсам:

— Я люблю его! Я люблю его! Я люблю его безнадежно, безраздельно!

Засыпая, Клодия снова плакала от горечи разлуки с ним.

Она прибыла в Париж на следующий день рано утром.

К счастью, проводник объяснил ей, что служащий посадит ее на поезд, направляющийся в Кале, но прежде поезд тихим ходом проследует по Парижу до северного вокзала города.

Немало других пассажиров из севильского поезда пересаживались вместе с Клодией.

Она заметила среди них англичан, с любопытством рассматривающих ее.

Ей оставалось только поблагодарить служащего, добросовестно выполнившего поручение начальника вокзала, и раздать чаевые носильщикам.

Они поместили ее сундуки в охраняемое багажное отделение.

Ее проводили в забронированное для нее купе перед самым отправлением поезда.

В Кале она прибыла в полдень.

Тут впервые Клодии пришлось самой позаботиться обо всем.

С большим трудом она нашла носильщика.

Только благодаря хорошему французскому, на котором она умоляла его помочь ей, он снизошел до того, чтобы отыскать ее багаж.

Она и представить себе не могла, какой юной и беззащитной выглядела со стороны.

Наверное, еще и этим разжалобила она носильщика, и он решил по-отечески помочь ей.

Он же договорился и о каюте для нее на пароходе, следующем до Дувра.

Ей самой это и в голову не пришло бы сделать.

Однако когда она увидела остальных пассажиров, то обрадовалась возможности уединиться в каюте.

Она щедро отблагодарила носильщика.

Он не возражал против чаевых в английской монете, но она подумала, что ей следовало быть сообразительнее и поменять немного денег в Париже.

Но она и об этом тогда совсем не подумала.

Теперь же Клодия рассудила, что ей не стоит жаловаться на судьбу, раз в первой половине своего путешествия она была окружена таким вниманием.

В поезде от Дувра до Лондона девушка попала в вагон второго класса, заполненный шумными, суетливыми, что-то жующими людьми.

Еще на пароходе стюард принес ей несколько бутербродов.

Там же удалось выпить чашечку кофе.

Свою продуктовую корзинку она, разумеется, давно опустошила.

Теперь она чувствовала голод, но никто из соседей-пассажиров и не подумал поделиться с ней ни увесистыми колбасками, ни пухлыми булочками.

Они с жадностью поглощали заготовленные в дорогу запасы, прерываясь только затем, чтобы запить еду содержимым бутылок.

Наконец, на ее счастье, поезд добрался до Лондона.

Было тогда одиннадцать часов вечера.

И опять Клодия с огромными усилиями отыскала носильщика.

Потом кучер наемной кареты согласился отвезти ее, и то лишь потому, что она была прилично одета.

Извозчик же неприветливым голосом объяснил ей, что ему пора домой.

Еще в поезде Клодия вспомнила про ключи от домика в Челси, за которыми необходимо было заехать в дом леди Бресли, чтобы получить их у секретаря ее крестной — мистера Прайора.

И что самое ужасное, ей наверняка предстоит выполнить тягостную миссию.

Если гид, сопровождавший их в Испанию. тот самый, что сломал ногу в происшедшей катастрофе, ничего никому не сообщил, то ей придется рассказать домашним леди Бресли о смерти их госпожи.

Наемная карета остановилась напротив большого дома на Гросвенор-сквер.

Кучер, однако, и не подумал спуститься со своего места.

Клодия вышла и позвонила в звонок.

Потом звонила еще и еще.

После этого несколько раз ударила дверным молоточком, но никто не отвечал.

В отчаянии девушка уже готова была смириться с мыслью, что ей, видимо, придется провести ночь на пороге дома.

Однако, к ее великой радости, раздался наконец звук отодвигаемых запоров, и дверь открылась.

Наполовину одетый сонный лакей враждебно спросил:

— Кому там не спится?

— Я хочу поговорить с мистером Прайором, — объяснила Клодия.

Лакей уставился на нее.

Начав постепенно соображать, что она, скорее всего, не обыкновенная прохожая, он открыл дверь немного шире.

— Мой думает, господин Прайор давно в постели, мэм, — сказал он, — но мой сообщают им, вы хочет его видеть.

— Да, пожалуйста, позовите его, — попросила Клодия.

Лакей исчез.

Девушка вздохнула с облегчением, когда по прошествии нескольких минут появился мистер Прайор, как всегда, аккуратно одетый.

— Мисс Ковентри! — удивленно воскликнул он. — Я совсем не ждал вас, и меньше всего в столь позднее время! А ее сиятельство с вами?