В разгар лета - Карр Филиппа (чтение книг .txt) 📗

Мы вышли из лавки. Я заметила, что Люк Трегерн насмешливо посмотрел нам вслед, и у меня появилось чувство, что он явно разочарован исходом дела. Вероятно, он думал, что его должны были похвалить за ловкость.

Отец строго сказал Дигори:

— Никогда не бери ничего, что тебе не принадлежит, мальчик, иначе неприятностей не избежишь. А теперь возвращайся к работе.

Дигори побежал стремглав, и отец повернулся ко мне:

— Я не понимаю, как ты могла оказаться такой глупой? Он мог изуродовать тебя своим колдовским питьем.

— Я только подумала, что он хочет чем-нибудь отплатить нам, а мама говорит, что мы должны помнить о человеческой гордости и уважать ее.

— Думаю, она права, но этот сумасшедший должен быть осторожен. Люди и так настроены к нему враждебно. Они чувствуют вину за то, что случилось в ту ночь, но никто не хочет брать ответственность на себя.

Думаю, мама сказала бы тебе, что люди ненавидят быть виновными и стремятся оправдаться в собственных глазах. Если бы они смогли доказать, что внук мамаши Джинни — вор, это было бы для них хоть каким-то оправданьем. Поэтому, если ты имеешь хоть какое-то влияние на мальчика, скажи ему, чтобы был осторожен.

— Мы ему обязательно скажем, — заверил Джекко.

Я согласно кивнула.

Когда мы молоды и неиспорченны, мы верим в легкие решения. Волшебные сказки всегда хорошо заканчивались. Я думала, что, если Дигори обеспечен работой, едой, жильем и находится под защитой моего отца, этого достаточно для счастливой жизни Но жизненные удобства не смогли изменить Дигори. Он был диким, свобода была единственным, о чем он мечтал. Когда мамаша Джинни была жива, Дигори был лишен многого. Люди относились к нему с подозрением, потому что его бабка была ведьмой, но он был счастлив и свободен.

Дигори сделал «Собачий дом» своим пристанищем.

Он спал там, отказавшись от комнаты над конюшней.

За «Собачим домом» раскинулась небольшая лужайка, где он разводил костер и готовил себе пищу.

Ему не нравилась компания остальных конюхов.

Ферри был терпелив с Дигори но, как я думаю, надеялся на то, что в конечном итоге мальчик на чем-нибудь попадется. Миссис Пенлок никогда ни слова не говорила против Дигори, зато всегда очень многозначительно фыркала, когда упоминалось его имя.

Это случилось примерно спустя две недели после случая в мясной лавке. Ферри вошел в дом, и по его торжествующему виду я поняла, что с Дигори что-то случилось. Мы с отцом встретили его.

Ферри стоял, комкая в руках шапку все время, пока говорил:

— Опять этот мальчишка, сэр Джейк.

— Что случилось?

— Он в тюрьме, сэр Джейк.

— Что?

— Его поймали в лесах Хансона, сэр. У него в сумке был фазан. Теперь ясно, чем он занимался все это время.

Отец посмотрел на него отсутствующим взглядом:

— Ненормальный. Он что, не знает закона? На что ему фазан? Он сыт…

— Этот мальчишка — прирожденный вор. Его поймал егерь мистера Хансона, мистер Трегерн, и отвел куда надо. Это серьезный проступок, сэр.

— Очень серьезный, — согласился отец. — Хорошо, Ферри.

Ферри потер лоб и вышел. Я посмотрела на отца с отчаянием.

— Кажется, — сказал отец, печально глядя на меня, — на этот раз молодой сумасшедший влип по-настоящему.

Как он был прав!

Я и Джекко были расстроены. Как Дигори мог быть таким безумцем! При помощи отца нам удалось спасти его от мясника, но сейчас было совсем другое дело.

— Ты можешь ему помочь? — спросил Джекко отца.

— Он уже в руках закона. Егерь Хансона сделал все очень быстро. Я не сомневаюсь, что они попросят Слэттери свидетельствовать против Дигори.

— Ты можешь им запретить?

— Нет, сын. Я не могу вмешиваться в судебный процесс. То, что говорит Слэттери, правда, мальчишка — прирожденный вор. Он попался уже во второй раз. Мне кажется, уже было достаточно предостережений.

— Но это только бравада! — воскликнула я.

— Подобную роскошь, которую он, в его положении, не мог себе позволить.

Скоро стало ясно, что помочь ничем нельзя. Отец попросил мистера Хансона поговорить со своим егерем, но тот вернулся ни с чем: Люк Трегерн не хотел оставить поступок Дигори безнаказанным. Мистер Хансон дал понять отцу, что они оба достаточно знают законы, чтобы понимать: добиваться для мальчишки особых привилегий — напрасная трата времени.

Отец сказал нам:

— Конечно, я понимаю настойчивость Люка, потому что в прошлый раз Дигори не удалось наказать.

Я предупреждал этого безумца, а он посмеялся надо мной. Нет, здесь ничего нельзя поделать. Мальчишка должен получить урок. Он, конечно, будет тяжелым, но это его собственная ошибка, за которую он должен платить. Думаю, это единственный способ заставить его образумиться.

Я хотела увидеть Дигори и поговорить с ним, но это было невозможно.

Джекко и я выезжали в вересковые поля и, лежа в траве, строили безумные планы его спасения. Но ничего нельзя было сделать, хотя мы не хотели признаться себе в этом.

«Как он мог быть таким безумцем?»— продолжала я задавать себе вопрос. Дигори просто нравилось рисковать. Это давало ему возможность ценить себя и напоминало о былых днях, когда он жил с бабушкой. Отец прав: если бы его не поймали сейчас, это все равно бы когда-нибудь случилось.

— Что с ним будет?

Его поймали, и в его вине не было никакого сомнения. Как предсказал отец, Слэттери и Трегерн с готовностью свидетельствовали против Дигори. Опять всплыл наружу эпизод в лавке мясника, но ни слова не было упомянуто о причине, по которой он украл мясо. Никто не интересовался, почему он это сделал, просто констатировали факт кражи. Поскольку Дигори работал у отца, а его единственная родственница недавно умерла, с мальчиком поступили мягко, решив, что он ничему не научился, потому что родился вором и никогда не станет порядочным человеком. Нашей стране не нужны такие люди. Дигори был приговорен к семи годам высылки.

Мы все были потрясены приговором: он казался незаслуженно суровым. Репутация Дигори свидетельствовала против него, а показания, данные Слэттери и Трегерном, довершили дело.

Мы с отцом много говорили о Дигори во время конной прогулки.