Неудержимое желание - Энок Сюзанна (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗

Он все еще смотрел на дверь, за которой скрылся брат.

— Что с ним произошло? — шепотом спросила Джорджиана, когда остальные увлеклись обсуждением предстоящего вечера.

— Кроме того, что его едва не убили? Не знаю. Он не говорит мне. — Виконт указал на бисквит, остававшийся на ее тарелке. — Вы будете это есть?

— Нет. А что…

Тристан протянул руку и взял его.

— Я рад, что ты едешь на бал.

Он отломил кусок сдобного хлеба и положил его в рот.

— Не понимаю, чему ты радуешься, — сказала она, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. — Я же воспользуюсь случаем помучить тебя.

— Мне нравится, когда ты меня мучаешь. — Он тоже, прежде чем ответить, посмотрел на сидевших за столом. — И мне нравится, что ты здесь.

Ее план начинал осуществляться. Джорджиана объясняла свое частое сердцебиение чувством удовлетворения.

— Временами мне здесь тоже нравится, — помедлив, ответила она.

Если она раньше времени растает перед ним, у него возникнут подозрения, и ей придется начинать все с начала.

— Временами? — повторил он, продолжая есть ее бисквит.

— Когда ты не делаешь глупых объявлений о моих письмах или о своей готовности сохранять тайны.

— Но у нас с тобой есть тайны, не так ли? — прошептал он.

Джорджиана опустила глаза.

— Лучше бы тебе не напоминать мне о них.

— Почему же? Это оставило незабываемые воспоминания, и ты сама не хочешь забывать об этом. Для тебя это хороший предлог не выходить замуж.

Джорджиана прищурила глаза.

— Нет, это ты — мой предлог не выходить замуж. Почему ты думаешь, что я захочу выйти за кого-нибудь замуж после того, как ты оказался таким неудачным примером? — резко ответила она. — Почему ты думаешь, что я захочу дать кому-то власть над собой, чтобы… — Она покраснела и умолкла.

Он задумался над ее словами.

Она вскочила с места:

— Извини. Здесь душно.

Под удивленными взглядами остальных братьев Кар-роуэй она поспешно покинула комнату. Докинз не успел подойти к входной двери, как она распахнула ее и сбежала вниз по ступеням в небольшой розовый сад у восточной стены дома.

Тихонько бормоча ругательства, она села на каменную скамью, стоявшую под раскидистым вязом. «Глупая, глупая, глупая!» — твердила она про себя.

— Что ты отвечаешь, когда тебя спрашивают, почему мы так сильно ненавидим друг друга? — раздался в темноте тихий голос Тристана.

Он медленно подошел и остановился, прислонившись к корявому стволу дерева.

— А что говоришь ты? — вопросом на вопрос ответила она.

— Что я не продвинулся дальше поцелуя, когда ты узнала, что я заключил пари и мне нужен твой чулок как доказательство. Тебе не понравилось, что ты стала предметом спора.

— Я говорила почти то же самое, только добавляла, что ударила тебя по лицу, когда ты попытался солгать мне.

Он кивнул, глядя на залитый лунным светом сад.

— Прошло шесть лет, Джорджиана. Есть ли у меня шанс, что ты когда-нибудь простишь меня?

— Весьма незначительный, если ты не перестанешь упоминать шансы и пари в моем присутствии, — рассердилась она. — Я просто не понимаю, Тристан, как ты можешь быть таким… бесчувственным. Ко всем. Не только ко мне.

Она посмотрела ему в глаза, темные и непроницаемые. Он выпрямился.

— Пойдем в дом. Здесь холодно.

Она судорожно сглотнула. Ей действительно было холодно в тонком вечернем платье, но сегодня что-то произошло. Впервые за шесть лет они с Тристаном не просто мирно побеседовали. Это «что-то» заставляло ее не сводить глаз с его чеканного профиля, когда он подошел ближе и подал ей руку.

Сложив перед собой руки, чтобы не поддаться искушению и не дотронуться до него, она встала и пошла к дому. Джорджиану беспокоило, что она не испытывает гнева, и она не знала, что сказать.

— А не поможет, — тихо произнес он за ее спиной, — если я еще раз попрошу прощения?

Джорджиана обернулась к нему:

— Прощения за что? За то, что заставил меня поверить, что любишь меня, или за то, что попался на лжи?

На мгновение его глаза гневно блеснули. Отлично! Теперь с ним проще, чем в то время, когда он не был таким чувствительным и внимательным.

— Я приму это как отказ, — сказал виконт, — но в ту ночь… я меньше всего желал обидеть тебя. Я не собирался делать этого и очень сожалею, что так случилось.

— Хорошее начало, — сказала она дрогнувшим голосом, поднимаясь по ступеням к двери. — Или могло быть началом, если бы я тебе поверила.

На следующий день прибыло еще одно письмо на имя Джорджианы. Тристан с отвращением понюхал его, но, видимо, тот, кто обливал письма одеколоном, потратил все флаконы на предыдущие.

Оглянувшись на дверь, он сломал восковую печать и развернул письмо. «Дорогая леди, — прочитал он, — несколько дней я обдумывал содержание этого письма. Несмотря на вашу…»

— Милорд?

Тристан подскочил от неожиданности.

— В чем дело, Докинз? — спросил он, опуская письмо на колени.

— Корзина для пикника готова, милорд, и коляска у подъезда, как вы приказали.

— Я сейчас выйду. Закрой дверь, пожалуйста.

— Да, милорд.

Взяв снова письмо, он взглянул на подпись: «Уэстбрук». Она действительно получала письма от знакомых мужчин. А он было подумал, что она пишет их сама. Раз уж он развернул письмо, следовало дочитать его до конца. «…Несмотря на вашу доброту, с которой вы приняли мои извинения за недостойное поведение в Риджентс-Парке, я считаю себя обязанным объясниться. Я давно наслышан о вашей неприязни к лорду Дэру и, боюсь, слишком поспешно бросился вам на помощь, когда случайно услышал его резкие слова, обращенные к вам».

Тристан недовольно взглянул на письмо.

— Резкие слова? Да я был очень любезен, свинья ты этакая, — проворчал он.

«Не сомневайтесь, я вмешался только потому, что питаю к вам глубочайшее уважение, и всегда буду уважать вас. Ваш покорный слуга, Джон Блэр, лорд Уэстбрук».

Значит, у Джорджианы был поклонник, которого не интересовали ее деньги. Тристан плохо знал маркиза, хотя несколько раз встречал его в клубе и в обществе.

Уэстбрук был более консервативен, чем он, в том, что касалось заключения пари, и за исключением случайных встреч их пути редко пересекались. Их политические убеждения также не совпадали. Но, кажется, у них нашелся общий интерес.

Тристан долго смотрел на письмо, затем снова сложил его. Поднявшись, он взял письмо за уголок и поднес к горящей настольной лампе. Бумага задымилась и съежилась. Когда она достаточно обгорела, он бросил ее в мусорную корзину, а сверху засыпал содержимым ближайшей к нему вазы.

Тристан мрачно улыбнулся. Что бы ни происходило, он не собирался позволить Джорджиане победить. В любви, как и на войне, все средства хороши, а между ними происходило или одно, или другое.

Тристан стоял у переднего колеса коляски, помогая Амелии Джонс сойти на землю. Он потратил почти неделю на не очень настойчивые попытки, к тому же мешали неожиданные события, связанные с Джорджианой, но ему все-таки удалось добраться до Джонс-Хауса и устроить пикник с Амелией.

— О, как здесь красиво, — проворковала Амелия, волоча желтую муслиновую юбку по высокой траве. — Вы выбрали это место специально для нас?

Он вынул корзину из экипажа, и грум отвел лошадей и коляску в сторону.

— Конечно. Я знаю, вы любите маргаритки.

Она посмотрела на цветы на краю небольшой поляны.

— Да, они очень милы, в тон моему платью, правда? — хихикнула Амелия. — Я так рада, что не нацела розовое платье, тогда не было бы такого эффекта.

— Ну я бы отвез вас в розовый сад, — ответил Тристан, расстилая на траве одеяло. — Садитесь.

Она грациозно опустилась на одеяло, так искусно уложив вокруг себя пышную юбку, что он подумал, не отрепетировала ли она это заранее.

— Надеюсь, вам понравятся жареный фазан и персики, — сказал он, вынимая из корзины бокалы и мадеру.