Запретный плод - Холли Эмма (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Брови Эдварда нахмурились, отчего глаза стали темнее. Выражение его лица было озадаченным.
– Значит, тебе стало жарко. И странно.
– Ну да, – кивнула Флоренс, боясь смотреть в его странное лицо и потому с преувеличенным вниманием рассматривая бутон белой розы, оплетавшей беседку. – Просто ужасающе жарко. И при этом странная дрожь по коже. Как ты думаешь, я не больна?
Она с надеждой взглянула на Эдварда. Нет, конечно, этот бал оказался не таким уж страшным, она даже пользовалась успехом. Но все равно она предпочла бы отправиться домой.
– Думаю, ты не больна, – усмехнулся Эдвард и неожиданно коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Флоренс чуть заметно вздрогнула.
– Смотри, опять то же самое. Настоящая дрожь. Отчего?
– Флоренс! – Его рот изогнулся в усмешке. – Я ни за что не поверю, что ты настолько-наивна.
– Ну, я... – Она замялась, заметив его улыбку. – Я, конечно, встречала разных мужчин. Но ни один из них не действовал на меня таким странным образом. Поэтому я не уверена, что мое состояние связано с... тобой.
– Ни один? – Его голос был вкрадчивым и мягким, тогда как сам он напряженно сверлил ее взглядом. – Значит, никогда прежде ты не испытывала этого жара, охватывающего всю тебя и проникающего в самые интимные уголки твоего тела? И никогда тебе не хотелось застонать, чтобы тебя прижали и шептали на ухо безумные слова?
Граф наклонился ближе, и теперь его губы двигались почти по щеке Флоренс, не касаясь, но обжигая дыханием.
– Эдвард, – пробормотала девушка обеспокоенно. Озноб превратился в настоящую лихорадку. – Ты не собираешься меня целовать, так ведь?
– Ну, разумеется, нет, – усмехнулся граф, и это было похоже на мурлыканье разнежившегося хищника. Но он не отодвинулся: наоборот, губы вдруг коснулись щеки, почти незаметно, но Флоренс чуть не умерла от накатившей волны слабости. – Поверь мне, у меня и в мыслях этого не было. Здравый смысл никогда мне не изменял. Есть еще правила приличия и много других причин. Кроме того, наверняка мой брат не одобрил бы этого.
О чем он говорит? Как еще расценивать то, что он делает, если не как поцелуй. Его губы скользили по ее рту нежно и почти не касаясь, Флоренс чувствовала его дыхание. Она даже положила руки ему на грудь, намереваясь оттолкнуть от себя, но странным образом забыла это сделать, слова и губы Эдварда словно околдовали ее. Льняная рубашка была жесткой и гладкой, и пальцы сами собой стали гладить ткань на груди.
– Вот черт! Останови же меня, Флоренс! – зло пробормотал граф. Почему-то он не ожидал, что зайдет так далеко и что остановиться самому будет так трудно.
– Сделай это сам! – так же резко ответила Флоренс, не переставая гладить ладонями его грудь и даже забираясь пальцами под смокинг.
Но граф не разозлился, как ожидала девушка. Он запрокинул ей лицо, приподняв пальцами подбородок, и сделал то, чего не позволял себе ни один мужчина до него. Его язык коснулся ее нижней губы, словно пробуя на вкус, а затем губы чуть пососали ее. Движение было нежным, но таило странную угрозу, и сердце застучало часто и неровно. Так бьется сердце лисы, загнанной в нору охотничьей собакой. Флоренс чувствовала, что ей не хватает воздуха, и захотелось лизнуть в ответ его язык и губы. Пальцы, не слушаясь доводов разума, гладили крепкие плечи.
Она не должна вести себя так смело, так неправильно. Нельзя отзываться на опасные ласки!
– Позволь мне это сделать, – услышала она сквозь шум в ушах, когда попыталась отстраниться. – Господи, Флоренс, я сойду с ума, если не поцелую тебя.
И снова лихорадочный огонь взметнулся в ее груди, и стало так жарко, как никогда прежде. Теперь она знала причину этой лихорадки: ее влекло к Эдварду, и сопротивляться этому было невозможно. Его губы хранили вкус выпитого пунша, сладкий и грешный.
– Один поцелуй, – шептал дьявол-искуситель, и грубые пальцы нарисовали завиток на ее шее. – Всего один. Он нужен нам обоим. Никто не узнает. Я не позволю, чтобы нас заметили.
Флоренс пыталась думать о тете Ипатии, о том, как ужаснулась бы герцогиня, узнав, что происходит в увитой розами беседке. Она старалась взывать к рассудку, напомнить себе, что искала себе мужа, а не это безумное, дикое чувство, что у мужчины, который увлек ее сюда, черное холодное сердце, что она раздражает его своей провинциальной простотой, но это не мешает ему целовать ее.
Все было тщетно.
– Всего один? – слабо спросила она, проклиная его жестокость и свою податливость.
– Да, всего один, – глухо ответил он, снова и снова пробуя на вкус ее губы, посасывая их и отпуская. Его руки скользнули ей на шею, прошлись по волосам и опустились на лопатки.
И Флоренс целовала его в ответ, не в силах удержаться, все чаще и жарче, словно боясь упустить момент. И когда она чуть отодвигалась, граф прижимался ближе и целовал се все неистовее, почти кусая нежные губы. Странное дело – эти покусывания еще сильнее разжигали ее, и девушка почти не заметила, как естественно его руки скользнули ей на спину, притягивая к себе за талию.
Эдвард наклонился ближе, почти опустив Флоренс на скамейку, а она тянула его за собой, боясь, что он отстранится. Мужские руки обхватили ее талию, после скользнули ниже, на бедра, а затем подхватили ягодицы под турнюром, приподнимая их и сжимая. Флоренс чуть слышно застонала, разведя ноги и потянув бедра Эдварда на себя. Он был таким тяжелым, таким большим! Казалось, нет ничего правильнее, чем обвивать его бедра ногами через слой шелковых юбок.
– Флоренс, ты сама не понимаешь, что делаешь! – хрипло прошептал граф. Словно в последней попытке совладать с собой, он отодвинулся, но вид Флоренс, с открытым, каким-то безумным лицом, ее часто приподнимавшаяся грудь, нежная шея и ноги, сжимавшие его бедра, словно лишили его и этой последней попытки. Он бросился на нее, как хищник на законную добычу, покусывая губы и шею, сжимая пальцами ягодицы и притягивая к своим бедрам. Его бедра терлись между ног Флоренс – вперед-назад, – зубы сжимали ее нежные губы, рискуя оставить следы. Девушка чувствовала, как в низ живота ей упирается что-то твердое, и ее охватило желание полностью отдаться ос власти Эдварда, позволить делать с собой то, чего им обоим так хотелось.
Огромное животное, выросшее между ног Эдварда, влекло и пугало. Флоренс попыталась отстраниться, но он только сильнее сжал ее, сдавливая под собой и почти рыча ее имя. Казалось, его тело жило само по себе, и разум больше не был над ним властен. И это напугало Флоренс, напугало так сильно, что она опомнилась.
В памяти тотчас всплыли рассказы, которые она слышала в Кезике краем уха. Деревенские девушки со смехом учили друг друга, как избавиться от назойливого кавалера, который не может справиться со своей необузданной страстью. Нужно сделать ему больно – только и всего, – и он тотчас позабудет, как быть настойчивым.
Девушка просунула руку между их распаленными телами, нащупав зверя в брюках графа, и изо всех сил сжала пальцы чуть ниже выпуклости.
Он подскочил, рыча проклятие, и уставился на нее невидящим взглядом. Глаза у него стали почти черные от гнева, и Флоренс испугалась.
– Я... я сделала слишком больно? Прости, – пискнула она, прижав ладони к губам.
– Больно? Господи Боже! – Эдвард запустил пальцы в волосы и провел ими ото лба до затылка. Затем он запрокинул голову назад и несколько раз шумно вздохнул, отчего колыхнулась могучая грудная клетка. Флоренс смотрела на него с жалостью и смущением. Опустив глаза, она увидела то, что тыкалось ей в живот – массивную выпуклость на брюках, – и ей снова стало нестерпимо жарко. Да она сошла с ума! Она не должна жалеть о том, что остановила его!
Словно почувствовав ее взгляд, Эдвард открыл глаза и взглянул ей в лицо. В отличие от Флоренс он уже взял себя в руки.
– Ты сделала именно то, что требовалось, – сказал он спокойно. – Это я должен просить извинения. Похоже, сегодня я выпил чересчур много пунша. Я был слишком настойчив и воспользовался твоей неопытностью. Это было жестоко и некрасиво по отношению к тебе. Клянусь, это больше не повторится.
