Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс (книги хорошего качества .txt) 📗
Азирафель сделал знак одному из своих людей, и тот приблизился к султану под хмурыми взглядами его охраны, держа на вытянутых руках позолоченную клетку.
— Этот белый сокол — любимец короля Ричарда, — с гордостью сказал Азирафель. — Теперь он ваш. Люди короля, к слову, привезли с собой множество хищных птиц для охоты. Но они пострадали от долгой дороги, — ангел болезненно сдвинул брови, — им теперь не до охоты… Король хотел бы узнать, — спохватился он, возвращаясь к высокопарной человеческой речи, — не обременит ли вас дать нам немного куриц и цыплят, чтобы выходить птиц? Как только они выздоровеют, король щедро возместит ваш убыток.
Салах ад-Дин небрежно взмахнул рукой.
— Скажите лучше, что ваш господин болен и поэтому имеет надобность в курицах и цыплятах. За этим дело не станет, он получит их, сколько угодно. И поблагодарите его за щедрый дар.
— Он будет счастлив узнать, что подарок принят.
Султан поднялся, давая знак, что встреча окончена. Посланников вывели из шатра и с почётным караулом проводили через весь лагерь, снабдив в обратный путь цыплятами, фруктами и пожеланиями благополучно вернуться к своим.
Ричард лежал на постели в своём шатре, изнурённый долгой болезнью. Догадка султана, к сожалению, была верной: Ричарда мучила лихорадка с того момента, как он прибыл в Иерусалимское королевство. Когда Азирафель вошёл к нему, король с трудом приподнял голову.
— Ты видел его?.. Говорил с ним? — сипло спросил он.
— Султан шлёт вам привет и пожелание скорейшего выздоровления, — ответил Азирафель и поставил рядом с его постелью корзину фруктов. Они источали сладкий запах, но Ричард даже не потянулся к ним, упав обратно на ложе.
— Он согласился встретиться?
Азирафель покачал головой.
— Почему?.. — спросил Ричард, глядя вверх и мучительно сводя брови, будто спрашивал не у Азирафеля, а у самого себя или у Бога. — Почему он отказывается от встречи?.. Это Филипп настроил его против меня?.. Нет, Филипп мой друг, мой брат, он бы не стал… Это Леопольд — выскочка! Не простил мне, что я его осмеял…
— Не очень разумно высмеивать союзников, мой дорогой Ричард.
— Он даже не король!
— Но он командующий армией, — со значением сказал Азирафель. — И его армия не хуже вашей и уж точно не хуже, чем у Филиппа. Вам следовало бы относиться к нему с уважением.
— Лучше бы на его месте был Фридрих, — со стоном ответил Ричард, ворочаясь на постели, пытаясь найти положение, в котором ему стало бы легче. — Почему Господь так не вовремя призвал его к себе?.. — бормотал он. — Он нужен мне здесь!..
— Пути господни неисповедимы, — со значением сказал Азирафель.
Ричард прикрыл глаза рукой, сглотнул.
— Дай мне пить, — потребовал он.
Азирафель, оглянувшись, нашёл кувшин и налил в кубок разбавленного вина.
— Ты должен уговорить его встретиться со мной, — сказал Ричард, напившись и откидываясь обратно на постель. Ему было тяжело дышать, он положил руку на грудь. — Скажи… скажи, если потребуется, меня отнесут к нему на носилках. Возьми с собой что-нибудь ценное… очень ценное. Что убедит его. У меня, там, в сундуке, лежит одна книга… Попала мне в руки на Кипре. Отдай ему. Это их сарацинская Библия.
— Коран, — подсказал Азирафель.
— Да… отнеси ему. Скажи, что мы должны увидеться. Акра падёт меньше, чем через месяц, а за ней я возьму Иерусалим. Но мы могли бы договориться… У меня есть сестра. Я отдам её в жёны его сыну или кому-то из его приближённых. И мы будем связаны родственными узами. Мы заключим мир. Но никто не должен знать о том, что я предлагаю! Теперь ты понимаешь, почему я хочу говорить с ним в тайне?
— Я понимаю, — ответил Азирафель. — Я отправлюсь к нему ещё раз — но он кажется довольно упрямым, будто кто-то нашёптывает ему…
Азирафель осёкся. Может быть, действительно кто-то нашёптывал султану, что не стоит встречаться с королём Ричардом?.. Может быть, Кроули? Кроули не упустил бы возможности посеять раздор.
— Вот же змей, — пробормотал Азирафель, заглядывая в сундук. Там лежал превосходный рукописный фолиант в сафьяновой коже, украшенный золотом и драгоценными камнями — книга, стоившая целое состояние. Азирафель не отказался бы получить такую в свою коллекцию. Увы, книгу необходимо было доставить султану.
Впрочем, никто бы не спохватился, если бы он нашёл минутку пролистать её, прежде чем передать в другие руки?.. Да, пожалуй, ему стоило найти тихое место, где его никто не побеспокоил бы…
Забрав книгу и спрятав её под белым плащом крестоносца, Азирафель покинул шатёр.
Князь Хастур явился во всём величии и… блеске, если можно было назвать блеском зловонные язвы и струпья, которые сочились чем-то неприятным. Все демоны, которых знал Кроули, несли на себе печать своего падения — какое-то уродство, вечный знак нечестивой природы. Кроули считал, ему сказочно повезло, что он не обзавёлся чем-то подобным — его выдавали всего лишь глаза и причудливая змейка возле уха. Хастура же выдавало всё, особенно сопровождавший его аромат гнилья и болезни.
— Обсудим наши деяния, — хрипло сказал Хастур.
Его фанатичная консервативность иногда просто выводила Кроули из себя. «Деяния» Хастура всегда были однообразны, он мог бы просто зачитывать их по пергаменту, они всегда были одинаковы: сеять раздор, убивать, возбуждать в людях постыдные желания вроде кражи овцы или вожделения к чужой жене. Ему не хватало фантазии даже внушить вожделение к чужому мужу — тогда как Кроули обожал развлекаться тем, что смущал людей, распаляя их, так сказать, чресла, влечением в совершенно неожиданном направлении.
— Деяния, — выразительно повторил Кроули. — Разумеется.
Солнце палило, как из пушки. Даже ему было чуток жарковато, и он обмахнулся широким рукавом. К сожалению, движение воздуха усилило зловоние, исходящее от Хастура, и Кроули пришлось опустить руку. Он встал в тень, под стену полуобвалившегося дома — одного из тех, что лепились у городских ворот, но были разрушены за два года осады.
— Я внушил одному крестоносцу мечту о мусульманской жене, — сказал князь Хастур, и Кроули тихонько цыкнул зубом от скуки — князь, как всегда, был предсказуем. — Его вера поколебалась. Он задумался о том, что хотел бы иметь двух или трёх жён, если откажется от христианства. Не пройдёт и десяти лет, как он будет наш.
— Потрясающе, — сказал Кроули, абсолютно не впечатлённый.
Хастур не расслышал сарказма.
— Я был доверенным лицом короля Иоанна, — сказал Кроули. — В тёмные времена людям достаточно любого пустяка, чтобы начать делать глупости. Пока король Ричард торчит здесь под стенами Акры, его брат занял трон и не рассчитывает на его возвращение, так что скоро вся страна будет погружена во мрак и нищету. Голодные будут вырывать друг у друга кусок хлеба изо рта. О своих добродетелях они даже не вспомнят.
Хастур скривился. Ему это не понравилось, но он наверняка не смог бы объяснить — почему.
Кроули не в первый раз приписывал себе чужие заслуги — в данном случае, заслуги самого Иоанна. С ним даже не требовалось особенной хитрости, Кроули не прикладывал особенных усилий — или, если совсем честно, он пальцем о палец не ударил, чтобы помочь Иоанну — тот сам решил узурпировать трон и провозгласить, что теперь он король, а Ричард сгинул в походе.
— Так что за славные деяния ждут нас здесь? — спросил Кроули, оглядываясь, будто подыскивал возможность для немедленного применения своих сил.
— Здесь наш враг. Ангел Азирафель.
Кроули, резко повернувшись к Хастуру, весь обратился во внимание.
— Он на стороне Ричарда. Помогает ему отвоевать Иерусалим. Если это случится, в руки людей попадут… ты знаешь. Те опасные штуки.
— А, — сказал Кроули. — Те святые штуки. Понятно.
— Мы должны помешать ангелу добиться своей цели. Нужно его убить.
— Что? — воскликнул Кроули. — Убить? Нет!
— Почему нет? — нахмурился Хастур.
— Во-первых, он ангел, — мгновенно пояснил Кроули. — Если его убить, сюда явится ангельское полчище, они вынесут весь город, утопят его в крови, как было с Содомом и Гоморрой.
