Бегство от одиночества (СИ) - Ганова Алиса (чтение книг TXT) 📗
Женщина кивнула головой.
— Тогда тем более не понимаю, почему вы преследуете меня. Это только ваша связь. Я отношусь к мистеру Вуду, как к другу, не более, и надеюсь, что скоро смогу уехать из этого городишки и забыть Байборо навсегда. Я дала вам исчерпывающий ответ?
Едва женщина кивнула, Ханна зашагала прочь.
Совершенно внезапно осень стала серой, самой обычной, похожей на все те, что были прежде в ее жизни. Ушло очарование свежего утра, пахнущего свежестью и сопревшей листвой. Больше не хотелось улыбаться.
Ханна не лгала незнакомке и действительно видела в Саймоне лишь друга, но она почувствовала себя обманутой, опустошенной. Ведь на месте преследовательницы могла бы быть сама, если бы у нее был ребенок от Айзека. Она представила, как могла караулить его у дома и выпрашивать денег, чтобы купить еды или теплой одежды…
«Он ничем не лучше Айзека. Такой же двуличный лицемер и лжец…»
Вернувшись домой, отдала миссис Грапл сосиски и, сославшись на головную боль, поднялась к себе. Если хозяйку и удивило ее поведение, то она ничего не сказала.
Когда пришел мистер Вуд, Ханна впервые не пожелала спуститься, опасаясь, что выскажет о его лицемерии все, что думает.
Саймон сидел в гостях долго, дожидаясь Ханну, но, так и не дождавшись, вынужден был уйти, оставаясь в недоумении.
На следующий день она спустилась к столу, но он, сразу же, почувствовал в ней перемены. Мисс Норт улыбалась, смеялась над его шутками, но не было больше в ней открытости и искры, что делало ее равнодушной, отстраненной, закрытой ото всех.
После ужина миссис Грапл удалилась на кухню, оставив молодых людей наедине.
— Ханна, я не понимаю, что с вами происходит? — первым начал разговор мистер Вуд.
— Я не понимаю, о чем вы, Саймон.
— Перестань! Ты не умеешь лгать!
— Я не лгу. Я говорю честно. Так же, как всегда.
— Тогда я совершенно не понимаю, что с вами, — он был сердит, раздосадован и задет. — Ты можешь сказать, что произошло? Я обидел тебя чем-то?
— Нет, — с равнодушно — приветливой улыбкой ответила она.
— Не лги! Еще позавчера ты была другой! Я не уйду, пока ты не скажешь, что произошло?
— Я та же, Саймон.
— Не лги! — крикнул он, хлопнув рукой по столу. Чашки на блюдцах тонко звякнули, подчеркивая его ярость.
Не желая выслушивать недовольство, Ханна поднялась из-за стола и демонстративно покинула гостиную. Пораженный мистер Вуд остался стоять в тишине комнаты, разрезаемой равномерным тиканьем часов.
Ханна думала, что он обидится и некоторое время не будет появляться в доме, но она ошиблась. Уже к вечеру Саймон пришел вновь. Она не успела подняться к себе, когда он опустился перед ней на колено и протянул бархатную коробочку с кольцом:
— Мисс Норт, согласитесь ли вы стать моей супругой? — произнес торжественным голосом.
Услышав столь ожидаемые, трепетные для девичьего сердца слова, Ханна не удержалась и расплакалась. Но не от счастья. Отрицательно покачав головой, она дернулась, чтобы убежать наверх, но не успела. Мистер Вуд держал ее за руку и не отпускал.
— Почему? — тихо спросил, испепеляя ее взглядом.
Молчать и не дать ответ — означало проявить трусость, испугаться сказать правду.
«Я боялась сказать правду Айзеку, а сейчас тоже боюсь? Чего?» — сделав над собой усилие, Ханна заговорила:
— Я обещала некой леди не забирать тебя у нее и у Кристины… — дело было не только в этом, но именно лицемерие Саймона тяготило ее, и об этом она хотела рассказать.
— Я ей ничего не должен. Если я заходил к ней, это не дает ей право…
— Перестань, — прервала его Ханна. — Мне нет дела до этого.
— Сесиль — проститутка из салона Розы! И это ничего не значит! — с жаром шептал Саймон.
— Но ты же продолжаешь ходить в салон.
— Я буду тебе верен!
— Не обещай того, чего не можешь выполнить. Давай останемся друзьями и забудем этот день.
— Я не хочу быть твоим другом! — с отчаянием в голосе воскликнул он.
— Прости, Саймон, — убрав его руку, Ханна поднялась по лестнице и закрыла в комнату дверь.
Глава 4
Время тянулось нестерпимо медленно. Не находя себе места, мужчина расхаживал по кабинету, не зная, чем заняться. До встречи оставалось три часа, а он уже был на взводе. Чтобы хоть как-то отвлечься от изматывающих мыслей и успокоиться, готов был идти до офиса Таггерта пешком, но представив довольную, усмехающуюся морду с колючими глазками, передумал. Без сомнения, эта крыса по грязевым разводам сразу догадается о душевном смятении, а Айзек долго и старательно создавал образ успешного, выдержанного предпринимателя, чтобы так просто решиться разрушить его.
С прошлого раза к этой подозрительной, сующий нос в чужие дела, братии он испытывал неприязнь и не мог предположить, что придется иметь с ними дело снова. Однако, все же, вынужден был обратиться к детективу. Хотелось выпить, но из-за встречи с Таггертом, уже два дня не брал в рот ни капли.
Перебирая бумаги, завалявшиеся в столе, наткнулся на ферротип, заброшенный в самый дальний угол. Сколько раз он порывался выбросить пластину, однако и по сей день портрет был рядом. Слабость Айзек оправдывал тем, что при виде ее улыбающейся, приходит в ярость, и это придает сил.
«С кем же ты сбежала?» — размышлял хмурый мужчина, поглаживая пальцем протертый картон. От частых прикосновений паспарту ферротипа стало измятым, с потрепанными краями.
Раньше Айзек не допускал мысли, что Ханна может пропасть из его жизни. Нет, он предполагал, что может жениться, и они станут реже встречаться, или, быть может, даже расстанутся по его желанию, но не думал, что она решится уйти. Неожиданное бегство любовницы неприятно ошеломило, и месяц, долгий томительный месяц, сопряженный с бессонными ночами и возлияниями в одиночестве, он пытался найти ответ: "Почему?" Он не верил, что женщина может уйти от хорошей, беззаботной жизни в никуда, поэтому подозрение, что Ханна ему изменяла, только крепло, но бесстрастно принять эту мысль Айзек не мог.
"Я баловал тебя, дарил подарки, выводил в общество, если были в другом городе, заботился, а тебе оказалось мало… Или ты влюбилась? Но в кого? Кто этот мерзавец, переманивший тебя?" — об этом Айзек не мог думать без негодования. От одной мысли, что он страдает, а Ханна радуется жизни и смеется над ним, доходил до ненависти и остервенения.
Сегодня предстояло узнать правду. И он с трудом сдерживался, чтобы не явиться к детективу раньше назначенного времени.
«А как прикидывалась невинной овечкой? Смотрела влюблёнными глазами, с нетерпением ожидала из поездок и работы. Я доверял тебе, а ты за моей спиной спелась с кем-то и сбежала, предала меня…» — с раздражением и горечью в голосе выговаривал он к изображению на портрете. Айзек с печалью смотрел на красивое, хорошо знакомое лицо и не понимал, как она могла так цинично предать, и как он не разглядел ее подлой сущности.
Именно задетая мужская гордость и ревностные страдания доводили Айзека до исступления. Масла в огонь злобы подливали приятели, с интересом расспрашивавшие, что случилось с очаровательной мисс Норт, и выражавшие сожаление, узнав о ее внезапной болезни и вынужденном отъезде. По этой причине он рассорился со знакомыми, с которыми раньше проводил много время. Айзеку мнилось, что один из них переманил Ханну, а теперь прячет ее и довольно потирает руки, исподтишка насмехаясь над ним.
От постоянного раздражения на переносице проявились первые морщины. Он был зол и переполнен ненавистью, но что самое неожиданное, понял, что ему не с кем разделить обиду на Ханну.
Теперь Айзек снова проводил вечера дома за бутылкой виски, но наученный горьким опытом, приобретенным в юности, не пускал дела на самотек. Как бы ни болела с утра голова, вставал в привычное время, обливался холодной водой и, бреясь перед зеркалом, клялся, что найдет её, и она горько пожалеет о содеянном. Даже если Ханна уехала на другой край страны, разыщет ее, но для этого нужны деньги. Чем дальше забралась, тем больше их потребуется на розыск. Но у него была цель, ради которой он готов был приложить все силы и море старания. А когда найдет…
