Невеста оборотня - Билл Альфред (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
— Но, дядя Баркли, — сдерживая смех, воскликнул я, когда он был готов попрощаться со мной, — вы забыли. Сегодня пятница.
— Пятница? Ну и что из этого следует, Роберт? — спросил он с преувеличенным удивлением, демонстрируя всем своим видом редкостный для него случай вранья.
— Сегодня вечер нашего совместного с вами ужина, сэр, — стараясь сохранить хладнокровие, ответил я. — Простите меня за дерзость напоминания вам об этом. Но я не хотел бы, чтобы моя кузина сделала неверный вывод, связав нарушение в первую же — с момента моего возвращения в город — пятницу со своим приездом в ваш дом.
Мои слова задели самолюбие дяди. Обнаружив, что я прекрасно понимаю истинные мотивы его поведения, он с лицемерной снисходительностью уступил мне:
— Ну разумеется! Твое отсутствие может показаться Фелиции странным, тем более что Барри, конечно, поставит столовый прибор и для тебя. К тому же это будет маленький приятный сюрприз и для меня, — добавил он. — Мосье де Сен-Лауп прислал моей кузине какие-то новые ноты, и ее, несомненно, можно было бы уговорить исполнить для нас эту музыку.
Так все и произошло, и Фелиция с большим старанием очень красиво исполнила эти новые мелодии, которые дядя Баркли, конечно, никогда прежде не мог слышать в своем доме достаточно часто. Мое страстное нетерпение смягчил ее быстрый тайный, исполненный симпатии, взгляд, который девушка метнула на меня, когда дядя настаивал на третьей репетиции совершенно банальной пьесы одного французского роялистского сентименталиста. Наконец Фелиция встала и решительно закрыла крышку клавесина.
— О, но вы никогда не захотите услышать эти арии вновь, если я сейчас буду продолжать петь их снова и снова, — ответила она дяде на его возражение. — А кроме того, я уже целый день умираю от желания услышать от Роберта, как Де Рец вел себя на той охоте.
Отвечая любезностью на любезность, она затем поведала мне о тех успехах, которых она достигла, приучая огромного волкодава к окружающей его новой обстановке. Каждый день она водит его на прогулку, и пес делает такие успехи, что сегодня он заслужил доверие бегать без поводка.
— Вы бы видели его высокомерное равнодушие к тявкающим уличным дворняжкам, — похвасталась Фелиция. — Это выглядело так, будто бы и не подозревал об их существовании. И можете быть уверены, хотя они и огрызались на него, но держались при этом на почтительном расстоянии. Все восхищаются им, а дети просто обожают, хотя и ведут себя с ним с почтительностью к его величию.
— А вы, Роберт, — заметив холодное выражение лица, с которым я выслушал весь этот панегирик, бросила мне девушка вызов, — если бы вы видели, как Де Рец вел себя по отношению к этой несчастной Джин ван Зайл и ее свирепому псу. Ужасное дитя плюнуло в него и с пронзительными воплями убежало прочь. Я думаю, собака кинулась бы на Де Реца, если бы старая Аджи, пошатываясь, не вышла из своей лачуги и не остановила ее. Аджи стала бранить меня за то, что и я позволила этому чудовищу — так она назвала Де Реца — бегать на свободе, но м-р Сэквил, проходя мимо, увидел, что я рискую попасть в «историю», и возник рядом со мной именно в тот момент, когда во мне начал расти страх, и избавил меня от присутствия Аджи, отправив ее по каким-то делам.
— Любопытно, — сказал я. — Джин и ее собака невзлюбили и хозяина Де Реца. — И я рассказал Фелиции об их столкновении с мосье де Сен-Лаупом в день его приезда.
— Это позор, что мы до сих пор не можем добиться передачи этого ребенка в приют на воспитание, — отозвался дядя.
Появился Барри со всем необходимым для приготовления пунша; когда напиток был выпит и я поднялся, собираясь уходить, отношение дяди ко мне больше напоминало то доброе и давнишнее, чем то, с каким он встретил меня после моего возвращения из Нью-Йорка. Он совершенно искренне попросил Фелицию вызвать Барри, чтобы тот проводил меня, но сразу согласился с девушкой, когда она сказала, что сделает это сама. Вероятно, в целом мире наш хороший, добрый, великолепный дядюшка Баркли был человеком, по своей натуре менее всех остальных склонным к интриганству; и теплый пунш, взяв себе в союзники очарование его племянницы, помог мне преодолеть его решение удержать меня от разговора с ней наедине.
— Где и когда я смогу поговорить с вами наедине, Роберт? — спросила Фелиция, когда мы остановились у входной двери. — Вам может показаться странным, что я задаю вам такой вопрос, но есть нечто, что я должна знать, и только вы один можете помочь мне в этом. Завтра около четырех часов пополудни я буду прогуливаться у Холма Повешенных. Сможете ли вы там присоединиться ко мне, но так, чтобы наш дядя ни в коем случае не узнал об этом?
Я, конечно же, сразу ответил, что смогу. Ее дыхание было таким взволнованным, что разительная перемена, происшедшая с веселой, умиротворенной девушкой, какой она казалась мне да протяжении всего вечера, не могла не заставить меня откликнуться на ее просьбу, хотя она и не совпадала с моими желаниями.
В эту ночь погода переменилась. Долгая череда ясных солнечных дней и сверкающих лунных ночей была прервана ветром, вдруг завывшим среди старых кирпичных печных труб и голых ветвей вязов, растущих рядом с церковью и скрипящих и гудящих над моей головой, когда я спешил по вечерам мимо них в свой дом. Весь следующий день температура неуклонно понижалась, и наступило то короткое состояние предверия зимы, которое делает наши обычные дни поздней осени такими приятными из-за близкого контраста; низкие серые облака проплывали над нами, наползая на вершины холмов и вновь превращая воды реки, вдруг блеснувшие тусклым серебром под скользнувшим по их поверхности порывом шквалистого ветра, в тяжелую, свинцовую массу; падающие с небес ливневые струи постепенно переходили в дождь со снегом, а затем и в снег; и даже днем становилось настолько темно, что когда я в половине четвертого надел свою шляпу и пальто, чтобы отправиться на встречу с Фелицией, в конторе дяди на всех столах уже были зажжены свечи.
На улице, конечно, было светлее. Мела поземка, и побелевшие от снега улицы и пешеходные дорожки казались обманчиво чистыми по сравнению с другими, бывшими под рукой, вещами. Но полумрак аллей стал от этого еще глубже. Ложбины между холмами на той стороне реки тонули во мраке. В последующие полчаса стало еще темнее. Я ускорил шаги, благодарный, что встречусь с Фелицией прежде, чем окончательно стемнеет, и встревоженный при мысли о том, что даже сейчас где-то на окраине городка девушка находится одна, хотя она и взяла с собой огромную собаку, способную, если потребуется, защитить ее. Неожиданно около дома старого Пита я увидел на снегу следы ее ног, пересекаемые следами собаки. Стена строения уберегла следы от ветра. Но дальше поземка намела сугробы, которые и погребли их под собой. Нашел я девушку с подветренной стороны Холма Повешенных; и громадный зверь рядом с ней так свирепо зарычал при моем приближении, словно никогда прежде не видел меня.
Словами и легким ударом руки девушка заставила пса утихомириться, но, по правде говоря, мне было трудно в это поверить; лицо Фелиции от ходьбы на ветру разрумянилось, а ее блестящие глаза так сияли из-под маленькой покрывающей ее голову шапочки без полей, что я, кажется, начал терять голову. Девушка была одета в длинную голубую меховую мантилью, (впервые увиденную мною в ту ночь, когда она появилась около нас в деннике Де Реца), из широких рукавов которой вдруг выскользнули две руки, затянутые в перчатки, и сплелись с моими в такое теплое пожатие, что прежде чем я осознал, что делаю, я наклонился и поцеловал их… И целовал я ее руки до тех пор, пока девушка не выдернула их из моих ладоней.
— Фелиция, — воскликнул я, отбрасывая прочь все обиды, — вы не простили меня? Неужели вы все еще не можете доверять мне?
Перед тем, как ответить, она мгновение безмолвствовала, и одна ее рука, сжатая в кулачок, была прижата к груди, а другая спряталась в маленькой муфте, висевшей на ленточке, перекинутой вокруг шеи. Затем на смену встревоженному взгляду ее глаз пришла улыбка.
