Замок на скале - Вилар Симона (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
– Боюсь, что сейчас это невозможно, – отвечал Баклю, невольно подхватывая Майсгрейва под локоть, потому что барон пошатнулся, но сейчас же вырвал руку.
– Она мертва?
– Нет-нет! Моя жена выходила ее. Хотя в первые часы после того, как эти скоты всю в крови сбросили ее с седла, мы с леди Кэтрин не думали, что она выживет. Роды начались еще в пути, и, смею заметить, если бы моя супруга не была столь искусной врачевательницей, ни ваша жена, ни младенец не увидели бы света грядущего дня.
– Младенец?
Филип едва мог шевелить губами.
– Да. У вас родилась дочь. А сейчас я прошу вас войти в замок. Вас проводят к леди Майсгрейв, барон. Она еще не встает, но, думаю, ей приятно будет увидеть вас. А затем мы обсудим условия выкупа.
И тут случилось то, о чем долго говорили и по ту, и по эту сторону границы.
Барон Майсгрейв, этот непримиримый воин, поклявшийся мстить Баклю за смерть отца, вдруг, как смиренный паломник, опустился перед лордом Уильямом на колено и поцеловал его руку. Баклю был настолько поражен, что несколько минут не мог вымолвить ни слова. Майсгрейва проводили к Анне, а леди Кэтрин Баклю принесла его дочь. Девочка родилась недоношенной, но ей нашли отменную кормилицу, лучшего ухода нельзя было и желать. И леди Кэтрин не сомневалась, что ребенок выживет.
– Вам, сэр Филип, безусловно, хотелось бы иметь первенцем сына. Однако, клянусь Пречистой, именно она была милосердна к вам, послав вам дочь. Новорожденные девочки гораздо крепче будущих рыцарей, и ни один мальчик после того, что пришлось вынести леди Анне, не имел бы шансов окрепнуть.
Если за крохотную дочь Майсгрейвов леди Баклю была спокойна, то состояние молодой матери еще долго вызывало у нее опасения. Анне пришлось почти месяц провести в Бракенсоме, пока она окончательно не оправилась. И чуть ли не каждый день Филип Майсгрейв приезжал в замок.
Он внес выкуп за жену, и теперь его принимали здесь как гостя. А Анна и леди Кэтрин сошлись так близко, что было решено, что супруга лорда Баклю станет крестной матерью малютки. Девочку и назвали Кэтрин в честь ее спасительницы.
С тех пор необычная дружба ни разу ничем не омрачилась. Баклю порой гостили в Нейуорте, а Майсгрейвы наезжали в Бракенсом. Анне, живой и общительной, пришлись по душе эти визиты, особенно если учесть, что в Англии ей приходилось выезжать куда-либо с величайшей осторожностью.
Но если Баклю помирились с Нейуортом, то Мердок Додд, узнав, что Майсгрейв собственноручно казнил его дочь, объявил во всеуслышание, что обязан мстить за пролитую кровь рода, и всю первую зиму, что Анна провела в Гнезде Орла, меж двумя лордами тянулась изнурительная война с неожиданными нападениями, засадами на лесных тропах и в горах и даже осадой замка, когда Додды, объединившись с Робсонами из Норт-Тайн, неделю изо дня в день штурмовали замок на скале. Окончилось все это гибелью Мердока Додда, за которой последовал период относительного затишья, прерванного только тогда, когда Ричард Глостер был назначен наместником Севера.
После примирения с лордом Баклю баронесса Майсгрейв стала знаменитостью в Пограничном крае, и даже сам граф Нортумберленд приезжал в Нейуорт, чтобы познакомиться с нею. В свое время Майсгрейв был женат на его сестре, между бароном и лордом Перси сохранились отношения, которые можно было назвать приятельскими, хотя особой дружбы и не водилось. Теперь же, когда Перси понадобились сильные сторонники в борьбе против герцога Глостера, он стал наезжать в Нейуорт и, в свою очередь, приглашать Майсгрейвов в Олнвик. Они бывали и там, но лишь изредка, так как страх, что Анну узнают, давал себя знать, и они посещали резиденцию Перси, только уверившись, что не встретят там никого, кто знавал бы в прошлом принцессу Алой Розы.
За все время их уединенной жизни в Нейуорте лишь однажды нашелся человек, который узнал Анну Невиль. Это был капеллан отец Мартин.
Он явился в Нейуорт как обычный нищенствующий монах, что случалось не так уж и часто в этом диком краю, где чьим-либо ратникам ничего не стоило схватить духовное лицо, обобрать его дочиста, а то и лишить жизни. Однако, когда отец Мартин, рослый и плечистый, опираясь на суковатую палку, поднялся на Нейуортскую скалу и попросил крова на одну ночь, у него был вид человека, который не позволит безнаказанно распоряжаться собой.
Это был канун праздника первого снопа, а поскольку за неделю до того старый отец Гудвин мирно отдал Богу душу, барон призвал к себе отца Мартина и попросил задержаться, дабы освятить первый сноп, совершить службу в осиротевшей церкви Святого Катберта, излюбленного святого Пограничного края, жившего здесь девять столетий назад и проповедовавшего христианство во времена, когда душами местных жителей владели друиды. В старой церкви в долине по сей день сохранились мощи этого святого.
По традиции, после службы во дворе замка были расставлены столы, а в центре установлена увитая разноцветными лентами кадушка, куда крестьяне и опустили первый сноп, который должен был освятить отец Мартин. Все заняли свои места, и монах трижды обошел вокруг снопа, кропя его святой водой и нараспев читая молитву. Когда он совершал последний круг, то поднял взгляд и встретился глазами с сидевшей во главе стола рядом с мужем баронессой. Анна в этот день не присутствовала в церкви, так как вот-вот должна была снова родить.
Брат Мартин застыл, словно пораженный громом, оборвав молитву на полуслове. Глаза его округлились, и несколько мгновений он стоял, не сводя с Анны взора. Даже крестьяне и дворня притихли, удивленно поглядывая на рослого монаха и побледневшую хозяйку замка.
Анна растерялась. С самого начала по выговору отца Мартина она распознала в нем южанина и сейчас, когда он смотрел на нее, готова была поклясться, что он узнает ее. Ей стало так страшно, что она перестала замечать тупую ноющую боль в пояснице. Рука Филипа, лежавшая на столе, медленно сжалась в кулак, и он пробормотал сквозь зубы грубое ругательство. И в то же мгновение сидевшая на коленях у отца маленькая Кэтрин стукнула кулачком по столу, громко и неумело повторив слова барона.
Казалось, только этого все и ждали. Люди стали пересмеиваться, монах как ни в чем не бывало закончил молитву и, окропив в последний раз сноп, занял отведенное ему место, приветливо улыбаясь подавшей ему салфетку Молли. Он держался невозмутимо, но ни Анна, ни Филип не сводили с него глаз.
– Мне кажется, он узнал тебя, – шепнул Анне Филип, и она испугалась жестокого блеска в его глазах.
– Ради Бога, Филип!..
Она не договорила. Внезапный приступ боли дал знать о себе гораздо ощутимее, чем все прежние. Она даже закусила губу, чтобы не застонать. Но муж прочитал страдание на ее лице. Анна вдруг улыбнулась:
– Ради Бога, Филип! Кажется, наследник Нейуорта изъявил желание явиться на свет!
И, увидев смятение на его лице, добавила:
– Думаю, это не будет так страшно, как в первый раз.
Анна с несколькими женщинами покинули застолье и удалились в верхнюю горницу, откуда убрали всю мебель, кроме широкой кровати, и развели в камине большой огонь.
Баронесса не хотела, чтобы ради нее прекращалось веселье, но, когда нейуортцы узнали, в чем дело, они словно позабыли о празднике первого снопа и поднимали чаши лишь за благополучное появление на свет нового хозяина Гнезда Орла. Так миновали почти сутки, но Анна все еще мучилась, не в силах разродиться.
Филип взволнованно мерил шагами большой зал, впервые за все это время забыв проверить посты на башнях и сменить дозоры. Приходил Оливер, говорил о чем-то, но барон лишь отмахивался от него, пока в дверях не показалась Молли.
Молли Джонсон казалась вконец измученной. Забыв поклониться барону, она взволнованно проговорила:
– Просто не знаю, что и делать! Господи, она не может родить! Малыш очень крупный, а у нее ни единой потуги.
Молли всхлипнула:
– Леди Анна просит, чтобы к ней привезли Кэтрин Баклю.
Филип тотчас велел послать людей в Бракенсом. Как он сразу не догадался! Леди Баклю спасла его жену, когда казалось, что уже нет надежды, она поможет ей и теперь!
