Неукротимое томление - Уильямсон Пенелопа (книги без сокращений .TXT) 📗
— Я уже говорила, что не нуждаюсь в твоих благодеяниях, Тайлер Сэвич!
— Неужели? A кто же, по-твоему, заплатит за еду и ночлег?
Делия вспыхнула, но все же гордо вскинула голову.
— Не считай меня дурой, я знаю, что не смогу обойтись без еды во время долгого путешествия, но верну тебе все сполна.
Тайлер удивленно приподнял брови. А Делия между тем раздраженно продолжала.
— Говорю тебе, я не сяду ни на какую лошадь, и не соглашусь ни на одно из твоих дурацких предложений.
На этот раз Тайлер рассмеялся.
— С чего это ты так разошлась?
Делия повернулась и чертыхаясь решительно пошла по дороге.
— Подождите, Делия! — окликнул ее Калеб Хукер. — В нашей повозке найдется место для вас. Думаю, что...
Девушка оглянулась. Заметив, что Элизабет укоризненно смотрит на мужа, она окинула взглядом повозку со стульями, кроватью, сундуками и даже двумя прялками — для шерсти и льна. Нет, при всем желании в этой повозке для нее не найдется места.
Делия покачала головой.
— Спасибо за приглашение.
— Ну, если вам кажется...
— А теперь, когда все определилось, может быть, мы все-таки двинемся в путь? — сухо спросил Тайлер. — Мне бы хотелось добраться в Мерримитинг до первых снегопадов.
Смущенно улыбаясь, Хукер поспешно спрыгнул с повозки, но едва он взялся за плеть, Элизабет тихо спросила:
— Разве ты не помолишься перед долгой дорогой?
— О... конечно, — кивнул он. — Господи, храни нас в путешествии, которое мы совершаем по милости Твоей, Да святится Имя Твое. Амен, — Торопливо произнеся это, он стегнул волов, колеса заскрипели, и все трое пустились в путь, к цели своего путешествия — поселению Мерримитинг, округ Сагадохок, Майне.
Они двигались очень медленно. Дорога заросла травой. То тут, то там торчали старые пни, валялись валуны, колеса повозки проваливались в выбоины. Им приходилось часто останавливаться и кормить животных. Делия шла рядом с волами. Ей нравилось, что они трудолюбивы, сильны и медлительны. Идти рядом с ними было гораздо спокойнее, чем подпрыгивать в седле.
Тайлер был раздражен, и это передавалось лошади, которая вскидывала голову и пряла ушами.
Глядя на Тайлера, Делия пыталась угадать причину его беспокойства. Должно быть, всему виной его странная судьба. Десять лет, проведенных им среди дикарей, конечно, оставили неизгладимый след. Даже получив образование в Англии, он не смог избавиться от прежних привычек, которые то и дело давали о себе знать, несмотря на его ученость.
Поглощенная своими размышлениями, Делия не заметила, как они миновали несколько ферм, состоящих из пяти-шести жалких лачуг, сады, раскинувшиеся на участках земли неправильной формы, и снопы свежесжатой пшеницы. Путники поравнялись с двумя девушками, которые просушивали на пригорке лен, и Делия помахала им рукой. Когда они ответили ей таким же приветствием, она очень обрадовалась и почувствовала себя такой беззаботной, что даже рассмеялась от счастья. Но, оглянувшись, поймала на себе мрачный взгляд Тайлера.
Значит, он опять недоволен ею, решила Делия.
«Наверняка настоящая леди никогда не стала бы так по-дурацки радоваться», — подумала она, пообещав себе впредь быть осмотрительнее.
Поздним вечером путники добрались до топких солончаковых лугов, где кружили тучи голубых, больно кусавшихся мух. Делия сломала кленовую ветку, подожгла ее и стала обмахивать ею волов, чтобы хоть немного оградить их от кровожадных и ненасытных насекомых. Вскоре спина лошади Тайлера распухла от укусов. Наконец болото закончилось, дорога немного расширилась, и путники подъехали к небольшой деревушке. Тайлер предложил им остановиться здесь на ночь.
— Судя по тому, как свирепствуют мухи, скоро пойдет дождь. Завтра будет сыро, но это избавит нас от этих летающих чудовищ, — сказал он.
Делия и без него знала, что погода переменится: ушибленные ребра ныли, как больные зубы.
Деревушка была крошечной. Казалось, можно одним махом перепрыгнуть ее. В местной церкви не было даже колокольни, а луг казался грязным загоном: там паслось лишь несколько тощих коров. Гостиница примостилась на самой окраине. Вывеской ей служил старый якорь, подвешенный на ржавой скрипящей цепи. Подъехав к парадному входу, путники почувствовали резкий запах скота и отхожего места, доносившийся с заднего двора. Хозяин поспешил им навстречу, почесывая живот и жуя табачную жвачку. Он был в шерстяных бриджах, оборванных снизу, и так называемых «деревенских ботинках» — обычных гамашах, сделанных из старого одеяла. Их завязывали в лодыжках и под коленями. За хозяином плелся тощий пес.
Хозяин кивнул лохматой головой.
— Как дела, господа?
— Честно говоря, неважно. Вы принимаете постояльцев?
— Конечно. Это гостиница «Голубой якорь».
Хозяин старательно подсчитал плату за постой.
— Четыре шиллинга за ночлег, включая ужин, и два шиллинга за животных, — сказал он.
Тайлер попросил у него немного соли и воды, чтобы протереть спину иноходцу. Хукеры вылезли из повозки. Элизабет, бледная и усталая, поспешно вошла в гостиницу. Делия хотела последовать за ней, но Тайлер преградил девушке дорогу и положил руку ей на плечо.
Посмотрев на ее ноги в синяках и ссадинах, он сказал:
— Позволь мне осмотреть тебя.
— Спасибо, я сама позабочусь о себе, — резко ответила она.
Тайлер стиснул губы, и Делия поняла, что он едва владеет собой. Она вовсе не хотела рассердить его, но боялась выдать себя, если уступит ему.
«Он сразу поймет, что я отправилась в это путешествие из-за него, станет жалеть меня и подшучивать над моими мечтами, а мне не вынести этого», — думала Делия.
— По крайней мере признайся, что поступила глупо. Завтра ты поедешь со мной на лошади... — начал он.
— Ни в коем случае, — отрезала она.
Тайлер крепко взял ее за подбородок, и она чуть не расплакалась от беспомощности.
— Что случилось, детка? — вдруг ласково спросил он. — Чего ты теперь злишься?
— Оставь меня в покое!
Делия вырвалась из его рук и бросилась к двери гостиницы, которая пронзительно заскрипела, когда она приоткрыла ее. Тайлер еще долго стоял на месте, после того как дверь с шумом захлопнулась перед его носом. Его раздирали сомнения, что делать — вернуть строптивую девчонку назад и как следует проучить ее или прильнуть губами к ее чувственному рту и сжимать ладонями ее груди, пока она не застонет от наслаждения? Так ничего и не решив, он пошел помочь Калебу распрягать волов, проклиная женщин, мух, а заодно и всех остальных.
