Тайна - Томас Пенелопа (читать книги онлайн .TXT) 📗

— Добрый день, — поздоровалась я вежливо.

Он сжал губы и ответил коротким кивком, который можно было принять за прощание, а не за приветствие. Я крепче сжала руку Клариссы, но с дороги не сошла.

— Вовсе не обязательно быть невежливым, — сказала я твердо.

Кларисса дернула меня за руку.

— Он не умеет говорить, — прошептала она, поймав мой взгляд.

От стыда я не знала, куда деться.

— Пожалуйста, извините, я не знала, — пробормотала я.

С тем же успехом я могла бы вовсе не извиняться. Он сделал знак рукой, чтобы мы посторонились. Вилы угрожающе поблескивали на его плече.

Его глаза вблизи неприятно поразили меня: водянисто-голубые, почти бесцветные, к тому же он постоянно щурился. Видно было, что ему трудно различать предметы в ярком свете, поэтому он и не смог разглядеть нас сразу. Но когда я подумала, что он был внутри развалин, я сразу взяла себя в руки.

Крепко держа Клариссу за плечи, я хотела отвести ее в сторону, но он не понял и зло посмотрел на меня. Часто моргая, скинул вилы с плеча и направил острие в нашу сторону.

— Что Вы себе позволяете? — повысила я голос. — Опустите вилы и дайте нам пройти.

Вместо этого он угрожающе сделал шаг в нашу сторону и поднес вилы чуть ли ни к моему лицу. Я вскрикнула и отпрянула назад, увлекая за собой ребенка. Уилкинс сделал еще шаг к нам. Так он наступал, пока наши пятки не коснулись газона. И только очистив дорогу, он издал странный гортанный звук и перестал нас преследовать. Я с облегчением наблюдала, как он удаляется к дому.

Может быть, он подумал, что мы хотели войти в развалины замка? Если и так, то действовал он весьма странным методом.

— Какой неприятный человек, — заметила я, когда он вошел в Холл. — Зачем твой папа держит его в доме?

Она пожала плечами, но тут же снова повернулась к руинам. Я подумала, что за жизнь была у этой малышки, если она способна спокойно воспринимать грубое отношение слуги?

До конца прогулки этот вопрос не давал мне покоя. В остальном все прошло без помех, если не считать ветра и крика птиц. Звук ветра напоминал резкие немелодичные голоса старух, собравшихся посплетничать о ближних. В этом звуке что-то завораживало и убаюкивало, я погрузилась в полудрему, из которой меня вывел голос Клариссы. Колдовство разрушилось.

— Как Вы думаете, это больно?

— Что больно?

— Когда не можешь говорить?

— Такие люди называются немыми, — объяснила я. — Уилкинс немой. Но я не думаю, что он страдает физически от этого. Боли это причинять не должно. Что-нибудь другое — возможно.

— Что же тогда?

Мне вдруг вспомнилось, как много раз мне приходилось сидеть на диване в гостиной, с завистью наблюдая, как Генриетта и Анабел болтают с родителями.

— Боль может причинить сознание, что ты не в состоянии высказать то, что чувствуешь или думаешь.

Кларисса кивнула, согласившись, и закусила нижнюю губу.

— Наверное, поэтому он всегда такой сердитый. В следующий раз я обязательно улыбнусь ему, хотя мне он не очень нравится.

— Это ты правильно решила, — одобрила я, хотя в душе была уверена, что недобрый нрав этого человека не объяснялся исключительно его физическим недостатком.

Когда мы вернулись в Холл, щечки Клариссы горели ярким румянцем, а глаза оживленно блестели. Сиреневый цвет платья, утром казавшийся слишком ярким и подчеркивающим ее бледность, теперь стал тусклым и недостаточно живым. Я с удовлетворением отметила эти перемены в ребенке и дала себе слово, что скоро превращу ее в счастливую и радостную девочку, каким и должен быть девятилетний ребенок. Полагая, что перед ужином ей неплохо было бы отдохнуть, я послала ее в спальню, а сама удалилась в свою гостиную.

Мои комнаты доставляли мне истинное удовольствие. Мягкие золотисто-розовые тона спальни проникали в гостиную, придавая ей особое очарование. Кроме маленького письменного столика там стоял еще и рабочий стол, занавешенный струящимися шелковыми занавесками, и два кресла, тоже отделанные шелком. Высокие окна пропускали много света, и лучи солнца отражались от полированной поверхности столиков из орехового дерева, изящно расставленных в разных концах комнаты.

Я с наслаждением растянулась на удобном диване, запрокинув голову на мягкие вышитые подушки. В Вульфбернхолле было много странностей, о которых можно было подумать: непонятные обычаи, умерщвленные овцы, частая смена гувернанток, одна из которых тайно сбежала, не предоставив объяснений; страхи, постоянно мучившие Клариссу, и поразительные перемены, произошедшие с Его Светлостью. Невозможно было не задуматься, какие истории или драмы происходили в этом доме.

Прежде чем я успела сделать какое-то разумное заключение для себя самой, раздался стук в дверь. Я отозвалась, вошла миссис Пендавс. Она принесла вазу с огромным букетом роз. Комната наполнилась благоуханием.

Я не верила своим глазам. Такое внимание было бы объяснимо по отношению к хозяйке дома, но отнюдь не к гувернантке. К моему удивлению, миссис Пендавс поставила вазу на столик, ближайший к окну, и отошла, чтобы полюбоваться своей работой.

— Мне показалось, что в комнате несколько застоявшийся запах, и я подумала, что цветы помогут избавиться от него.

— Вы очень внимательны, — заикаясь, произнесла я. — Они прелестны. Но прошу Вас, не нужно так беспокоиться из-за меня.

— Чепуха. Вы ведь любите розы?

— Да, люблю. Всего лишь час назад я восхищалась ими в саду.

Она улыбнулась, и на гладких щеках появились морщинки.

— Я слышала, как вы уходили. Хорошо погуляли?

— В основном неплохо, — ответила я, — если не считать встречу с управляющим. Не очень приятный человек.

— Уилкинс? О, пусть он Вас не смущает. У него грубые манеры — он долго работал в шахте, но он не способен причинить зло.

— Может быть, это и так, хотя он произвел на меня не очень хорошее впечатление. Он давно работает в доме? — спросила я, решив, что только многолетнее пребывание в семье заставляло лорда Вульфберна терпеть этого грубияна.

Миссис Пендавс покачала головой:

— Нет, совсем не долго. Мистер Тристан — лорд Вульфберн нанял его, когда умер старый мистер Моррисон. Это было примерно лет девять назад. Тогда Его Светлость оставили занятия в Оксфорде.