Крест и полумесяц - Полански Кэтрин (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Тафари не умел страдать и скучно ему никогда не было. Если бы его спросили, что такое скука, он бы не ответил не потому, что нужно смолчать, а потому, что не знал. Скука была для него пустым звуком, в простой жизни существовала своя наполненность каждого дня. День наполнен днем, что может быть проще? Тафари казалось странным, что никто не понимает такие несложные и правильные вещи.
А любовь… Она была.
В тот день его позвала Джанан. Тафари не боялся катибе-уста, он вообще никого не боялся, но в ее присутствии ему делалось неуютно. Она не могла причинить ему вред, Тафари никто не смог бы навредить, но говорить с ней было менее приятно, чем исполнять другие обязанности. Говорить и улыбаться катибе-уста Джанан было тяжелой обязанностью, вроде как молоденьких девушек на порку вести.
Джанан возлежала у стола и пила кофе; запах напитка защекотал ноздри Тафари. Ему нравился этот запах, но евнух предпочел бы вкушать его в другом месте.
– Подойди, – велела женщина, и Тафари послушно приблизился. – Ты теперь не охраняешь новую наложницу, как тебе велели.
– Да, госпожа. – Тафари не понимал, зачем констатировать очевидное. Ему велели больше не охранять дверь в покои Златы – чего тут непонятного?
– Но ты подружился с наложницей?
– Не знаю, госпожа.
Тафари и правда не знал. Дружба была делом посложнее, чем любовь. Если бы Тафари хоть раз сходил вместе со Златой на льва, да и то в той, прошлой жизни, он бы сразу сказал, друг она ему или нет. А так…
– Ты должен подружиться с ней, – велела катибе-уста, придирчиво выбирая персик. – Ты должен наблюдать за ней, а если она сделает что-то подозрительное, рассказать мне. Будешь следить, куда она ходит, с кем говорит. Ты понял меня?
– Да, госпожа.
– Иди, – махнула тонкой рукой Джанан. Тафари поклонился и вышел. Он понял, что хотела от него катибе-уста, но не знал, как это исполнить. До сих пор Тафари не давали таких поручений, для этого были евнухи похитрее, а он оказался слишком простодушен для такого рода дел. Простодушен – простая душа… Предательству в ней не было места. И Тафари не хотелось предавать девушку, чьи зеленые глаза заставили его вспомнить, что внутри него живет любовь.
Но предавать тех, кто давал ему кров и пищу и наполненные днями дни, он тоже не хотел. Впервые в жизни он не знал, что делать.
Глава 12
Вокруг был ад. Именно так Злата и представляла себе ад – в виде нескончаемой стены огня, от которого не скрыться, потому что он повсюду. Она бежала, бежала, закрывала лицо руками, но некуда было скрыться. Небо полыхало живым багрянцем, куда бежать и, главное, зачем? Небо выткалось золотом, смотрело взглядом Джанан, взглядом безымянного, но страшного хозяина, тянуло огненные руки:
«Иди сюда, иди, иди!»
Шел огненно-каменный дождь, падали какие-то обломки, и где-то, кажется, кричали люди. Может быть, они знали, как спастись, но Злате все равно до них не добраться…
– Проснись!
Кто-то мягко прикоснулся к ее волосам, и Злата, вздрогнув, открыла глаза.
В комнате царил прохладный полумрак: предутренний час рассветной молитвы еще не наступил. И все было хорошо, огненная пустыня ей просто приснилась, а сон можно забыть.
На краешке кровати сидел Амир. Злата вздохнула и потянулась к нему – ей просто необходимо, чтобы ее утешили сейчас, пока ночной кошмар еще не забылся.
– Ох, Амир!..
Он нежно обнял ее.
– Это только плохой сон, – тихо прошептал он, гладя ее по распущенным волосам.
– Да, я знаю, – шмыгнула носом Злата. – И все равно как-то неприятно.
От Амира пахло мускусом, и хотелось чего-то большего, чем просто объятия. Это вам не Изюм-ский, от которого, как выразилась однажды Любовь Андреевна, за версту несет похмельем и борделем. Мачеха не думала, что Злата это слышит, а та слышала и запомнила, и с тех пор неприятных для себя мужчин определяла как тех, от кого борделем и похмельем несет. Злата, наконец смутившись, отстранилась: все-таки жизнь в гареме очень быстро делает из тебя не благопристойную девушку, а вовсе даже и… Думать дальше не хотелось, итак ее репутация трещит по швам. Обниматься с псевдоевнухом, ужас! Обниматься с мужчиной в восточном гареме, вот. Как такое возможно? Но ощущать руки Амира на своих плечах так приятно!
– Я испугалась, – прошептала Злата. – Мне снился господин и Джанан. Это было страшно.
– Не бойся, – Амир еще раз погладил девушку по волосам, – сон не повторится.
– Откуда ты знаешь? – Она смотрела ему прямо в глаза и не могла отвести взгляд, будто завороженная ими – черными, с неразличимым зрачком в густых ресницах.
– Просто знаю, – с абсолютной уверенностью повторил Амир.
Вот все он знает, всезнайка какой! Злата фыркнула.
– Чтобы они мне больше не снились, надо сделать так, чтобы их рядом не было! – Злата потянула покрывало на себя, стараясь хоть так отгородиться от Амира.
– И как это сделать? – Видно было, что спрашивает он просто так, не верит, что у нее есть четкий план избавления.
– Я убегу! – сообщила Злата. Амир покачал головой:
– Злата, это неразумно.
– Еще как разумно! На этот раз я лучше подготовлюсь. – Девушка упрямо прикусила губу и гордо вздернула подбородок.
– Ты совершишь глупость. Отсюда очень трудно бежать, – настойчиво попытался втолковать Амир.
– Но возможно? – Злата стиснула его пальцы. – Ты ведь здесь на положении евнуха, так? Загадочный Амир! Выведи меня отсюда.
– Я не могу, – покачал головой юноша. – Тогда я не исполню то, зачем пришел сюда.
– А зачем ты пришел? Ты ведь так и не рассказал мне, почему прикидываешься евнухом.
– Может быть, потом. Если ты это будешь знать, ты станешь опасна для них, и они тебя убьют, – мрачно пояснил Амир.
– Ну что ты меня пугаешь! – беспомощно вскричала Злата, которой действительно стало очень страшно. – Убьют, не убьют. Дикий Восток!
– Мы не дикие, – улыбнулся Амир. – То, что ты привыкла к другим законам и другому правосудию, не означает, что наша система плоха. Правила шариата очень строгие, но очень понятные, не то что ваши запутанные и часто нелогичные законы.
– При чем тут шариат и законы? Мы сейчас говорим о мерзавце – хозяине этого гарема! – повысила голос Злата.
– Действительно, он мерзавец, – согласился Амир. Злата постаралась взять себя в руки: так она ничего не добьется.
– Ты не хочешь помочь мне сбежать, за себя боишься, – резюмировала она. – Это я понять могу. Но скажи мне хотя бы, как зовут хозяина этого дома? Если мой побег удастся и если я каким-то чудом доберусь до российского посольства, как мне сказать, у кого я была в плену?
– Ты не уйдешь далеко, – покачал головой Амир, – тебя хватятся.
– Пусть! – Злата снова стиснула его руки. – Бежим со мной! Я не знаю, чего ты хочешь, для чего пробрался сюда, но, может быть, я смогу тебе помочь?
– Нет, я не хочу тобой рисковать, – опять покачал головой Амир.
– Тогда я рискну сама. – Девушка не на шутку рассердилась.
– Не советую.
– Откуда ты взялся, советчик такой? Что ты вообще здесь делаешь в такую рань? – Девушка поджала ноги, все больше склоняясь к мысли, что этот наглей Амир заслуживает хорошего пинка.
Он улыбнулся:
– Я обещал тебе, что мы встретимся без свидетелей, и вот пришел поговорить.
– А если кто-нибудь войдет? – Злата с сомнением посмотрела на Амира. – На окне решетка, а под кровать мою ты не поместишься. В сундук, правда, можно затолкать… – Она представила, как запирает сундук с Амиром на замок и не выпускает его, пока тот не ответит на все интересующие ее вопросы.
– Никто сюда не придет, все крепко спят, а евнух, который должен смотреть за порядком в этих покоях, кажется, сильно утомился и задремал на посту. Меня он даже не заметил. Мы с тобой совсем одни, – развеял ее мечты о пытке сундуком Амир.
– Совсем одни…
Злата конечно же понимала, что быть так долго наедине с мужчиной, да еще в такой час, да в спальне, – это верх неприличия. Но Амир не делает ей ничего плохого, он просто гладит ее по волосам и касается рук, вот и все. И от него так приятно пахнет, и эта неистовая жажда жизни в его глазах – откуда она, как? Злата ни у кого на родине таких глаз не видела. Ну и что, что черные, вон у цыган тоже черные глаза, и у многих народов с юга – глаза-то она черные видала, а вот такую жизнь в них… Так могли смотреть отчаянные флибустьеры-джентльмены или английский разбойник Робин Гуд, и вместе с тем так мог смотреть только он, Амир. Кто он – дворянин, простолюдин? Он не может быть простым человеком, во всех его движениях аристократичность и руки ухоженные, не знавшие тяжелой работы.
