Разве я могу быть счастлив без тебя (СИ) - "Селена Касс" (читаем книги бесплатно txt) 📗
Один вышел на улицу, с жадностью вдыхая освещающий воздух. Теперь Один понял, что ему нужно было. Хорошая драка. Как раз во внутреннем дворике несколько мужчин тренировались и Один направился к ним.
Не обращая ни на кого внимания, он встал в центр внутреннего дворика, всем своим видом показывая, что ждёт себе достойного противника для боя. Никто из его воинов не был трусом, и поэтому уже через мгновение, желающих сразить с ним было достаточно. Именно это сейчас и было ему так необходимо, чтобы отвлечься и хорошо подумать о сложившейся ситуации.
Приняв боевую стойку, Один был готов к сражению. Первый напавший мужчина долго не продержался, обессилено рухнув на землю, кровь и пот заливали его лицо, а грудь тяжело вздымалась. Следующий, с диким кличем вступивший в схватку, продержался чуть дольше своего предшественника. Но и он вскоре присоединился к поверженному храбрецу, осмелевшему вступить в жестокую схватку со своим предводителем. Один за другим мужчины терпели поражения, и уставшие, присоединялись к своим товарищам.
Тяжело дыша, Один стоял, окруженный своими воинами. Он понимал, что и сам выдохся, и нуждается в перерыве, а может и вовсе стоит на сегодня закончить с подобными тренировками.
— Молодцы. Горжусь вами.
Брошенные слова предводителя, были столь неожиданными, что каждый из поверженных воинов с изумлением посмотрел ему вслед. Услышать такие слова от, по обыкновению молчаливого мужчины, само по себе было удивительно. Переглянувшись между собой, мужчины криво ухмыльнулись, со стоном падая обратно на землю.
Подойдя к большой бочке с водой, Один зачерпнул в ладони немного воды, для того что бы смыть пот и кровь с рук и лица. Сейчас он не чувствовал боли. Но и тренировка не избавила его от мыслей о правильности совершенного поступка.
Умывшись, Один встряхнул головой, избавляясь от оставшихся капель воды. Вновь и вновь перед его глазами вставало собственное прошлое и та ужасная ночь, которая разделила жизнь до и после. Если бы тогда Один знал, что вскоре произойдет такая страшная беда, то был бы намного умнее. И сейчас его маленькая жена Клэр, была бы жива, а эта девчонка, вместе со своим отцом гнили бы в какой-нибудь яме.
Но, что он мог сделать в свои пятнадцать лет, когда был полон мальчишеской бравады, а рядом с ним постоянно крутилась маленькая прелестная девочка? Брак между ними был спланирован самим королем, который жаждал объединить дружественные кланы, через детей их представителей. И Один, как настоящий сын своего отца, подчинился чужой воле. Свадьба состоялась через несколько дней, связывая их узами брака.
Сначала он был для Клэр всего лишь старшим братом и другом, а потом, в будущем, должен был стать настоящим мужем. И он должен был, обязан был защитить её. Но он не смог. Он совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, за которую теперь расплачивается. Теперь он стал настоящим зверем, и больше никогда не испытывал ни к одному человеку, того, что он чувствовал к своей маленькой жене, которая так и не получила шанс вырасти.
Все, что было в нём доброго, умерло, когда Один увидел обгоревшее тело прекрасной, маленькой Клэр. А рядом с ней стояло это чудовище, которое посмело притронуться к такому чуду, истоптав и убив его.
А ведь и у него самого была дочь, Ева. В те времена Один видел её лишь мельком, она постоянно пряталась за спиной отца, изредка поглядывая на всех вокруг. Клэр сразу же подружилась с девчонкой, приглашая ту во все свои игры. За что потом и поплатилась. Она умерла, а эта поганка выжила. Один своими глазами видел, как полыхал огонь и как Гаррик смотрел на гибель маленькой девочки, вытащив из огня лишь свою дочь.
Тогда Один пришел слишком поздно и именно на его руках Клэр, вся обожженная, умерла. В тот же вечер, Гаррик рассказал всем, что именно Один был рядом с девочками когда начался пожар, а он сам успел подбежать лишь в последний момент, и вытащить только ту девочку, что была рядом. В качестве доказательства он представил плед Одина, который он нашел рядом с девочками.
Никто не выслушал Одина, и в тот же день, пятнадцатилетний мальчишка, поздно ночью ушел из клана, обещая себе, что наступит и его день, когда он осуществит свою месть, и накажет всех виновных. И теперь, это время пришло, и он не может позволить себе отступить. Он сделает то, что должен. Ева и Гаррик поплатятся за свои поступки, а Клэр будет отомщена.
Ведения прошлого проносились перед глазами Одина, всё дальше и дальше увлекая его в пучину прошлого. Раздавшийся голос, словно выдернул мужчину обратно, приведя в чувство.
— Мой господин, девчонка прикована рядом с отцом. Будут еще приказы?
— Нет, можешь быть свободен, — отдав приказ, Один снял с себя грязную рубашку. Обтерев лицо, он избавился от последних капель воды. Его чувства пришли в норму. Он вновь стал тем воином, в которого его превратил Гаррик. И этот воин славился своей безжалостностью и жестокостью.
Пройдя в главный зал, Один сразу же посмотрел на Еву, которая закрыв глаза, сидела около стены. На её больной ноге виднелось кольцо цепи. Словно почувствовав его присутствие, Ева открыла глаза, впиваясь в него взглядом. Теперь в её взгляде читалось только безразличие ко всему. Весь запал, что она совсем недавно проявляла, куда-то пропал, и теперь она вся была безразлична к происходящему.
Разве он не этого хотел? Разве не он хотел уничтожить её?
Ева смотрела на Одина, с изумлением понимая, что совсем ничего не участвует. Все исчезло, оставляя вместо себя лишь обреченность и смирение. Ева четко осознавала, что этот вечер, последний в ее жизни. Больше ей просто не дано. Отец, который сидел так близко, что она практически чувствовала на себе его дыхание, сразу рассказал о планах на её скорую расправу. И у Евы не было причин ему не верить.
Один сжал зубы, в ответ на пристальный взгляд Евы. Черт бы ее побрал. Будет лучше, если этот вечер он проведет как можно дальше от нее. С этими мыслями, он поспешно вышел из зала.
В последний раз посмотрев на Одина, который прямо сейчас удалялся прочь, словно бы и не увидев ее, Ева отвела взгляд. Кольцо цепи сильно натирало больную ногу, причиняя ещё большие неудобства. Но Ева и не думала жаловаться. Ведь это ненадолго.
Опустив голову на колени, Ева принялась ждать прихода ночи.
— Не думай, что он защитит тебя, — с усмешкой произнес Гаррик, заметив, как дочь тайком наблюдала за Одином. И как только Один ушел, Гаррик начал говорить так тихо, что бы только Ева могла его услышать.
Взглянув в лицо своего отца, Ева не могла понять, откуда в этом человеке может быть столько ненависти к своему собственному ребенку?
— Почему вы так ненавидите меня? — прошептала Ева, вглядываясь в лицо отца.
Смерив девушку презрительным взглядом, так, будто она была полным ничтожеством, Гаррик ответил:
— Как такое убожество как ты может думать, что кто-то будет любить тебя? Пойми, ты никому не нужна. Даже мать тебя бросила.
Замерев, Ева внимательно слушала отца. Сегодня был первый раз, когда она услышала из уст мужчины слова о своей матери, до этого никто не осмеливался поднимать эту тему.
— Да, да, как только она увидела, что ты будешь всю жизнь калекой, так и бросила тебя. Просто взяла, и умерла, — последнюю фразу Гаррик произнёс уже со смехом, наблюдая за тем, как изменилось лицо дочери когда она услышала его слова.
Ева и правда не помнила свою маму. Было только одно единственное мимолётное воспоминание. Чей-то красивый голос пел тихую, нежную песню. До сих пор это воспоминание приносило ей чувство покоя. И сейчас Еве не хотелось верить словам отца.
Отвернувшись, чтобы больше не видеть Гаррика, Ева задумалась. Неужели она и правда не заслужила никакой любви? И как ей спаси себя, и стоит ли? Не будет ли лучше закончить все здесь, этим вечером по велению Одина и Гаррика?
Но что-то внутри Евы стало протестовать против этого решения. Неужели она позволит просто так оборвать свою жизнь, не испытав при этом ни разу ни любви, не дружбы, ничего? Совершенно внезапно, перед глазами встала вчерашняя ночь, когда Один совсем не обижал её, стоило только подчиниться ему. Может быть, это и есть выход, и она просто должна доверить свою жизнь этому мужчине? Но как это сделать, если он каждый раз меняется, и из доброго, почти заботливого, превращается в зверя, готового растерзать её.
