На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Чутье не подвело ее. Дмитриевский сгорбившись сидел в кресле у окна, словно на его плечи давил непомерный груз. При ее появлении он резко выпрямился, и Лиза даже со своего места увидела, как напряглись его плечи под тонким полотном рубашки.
— Прошу меня простить, я не имел желания разбудить вас, — тихо проговорил Александр.
Лиза огорчилась, что не сумела распознать в его голосе расположение духа, в котором он пребывал. И потому никак не могла понять, как ей следует поступить. Начать ли выяснять причины их венчания? Выразить ли недовольство его отсутствием? Пока она размышляла на сей счет, Александр устало провел ладонью по лицу и едва заметно улыбнулся уголком рта.
— Сожалею, что потревожил вас. Желаю вам покойного сна. Более ничто его не нарушит, обещаю. — Весь его вид указывал на то, что продолжать разговор он не намерен.
Но Лиза не спешила уходить. Она чувствовала, что на самом деле он не хочет оставаться в одиночестве, и судорожно пыталась найти достойную тему для беседы, когда Александр вдруг со странной горечью в голосе пояснил:
— Я всего лишь хотел снять сапог, и…
Он махнул рукой, и Лиза только сейчас заметила в нескольких шагах от себя опрокинутый стул. Ворс ковра смягчил, но все же не сумел скрыть звук удара. Верно, оттого она и проснулась.
— Отчего вы не кликните… Платона? — Лиза с трудом вспомнила имя его пожилого камердинера.
Она несмело шагнула к Александру, чтобы лучше видеть его в неясном свете свечей, и в растерянности замерла, натолкнувшись на хмельной блеск его глаз. Это объясняло и странную замедленность речи, и то, что он едва не промахнулся, когда опускал лицо в ладони, прячась от ее взгляда.
— Платона больше нет, — глухо проговорил Александр.
Лиза сердцем распознала боль в короткой фразе, произнесенной холодно и отстраненно.
— Я не знала, — растерянно прошептала она, не зная, что сказать или сделать, чтобы невольно не оттолкнуть.
— Я убил его…
Эти три слова заставили Лизу испуганно замереть. Ей казалось, она даже перестала дышать. Убил Платона? Как такое могло произойти? Насколько она помнила, дядька, а ныне слуга Александра, был из старых инвалидов, не крепостной. Как он мог убить его? А потом вдруг вспомнила письмо Дмитриевского, и в голове тут же мелькнула догадка:
— Холера, верно?
— Он не должен был быть там, — будто не слыша ее, продолжал Александр, и Лиза почувствовала, как при этих словах огромный камень упал с ее души. — Он настаивал, и я позволил ему. Он был стар. Доктор сказал, ничего удивительного, что холера взялась за него. Я… я убил его, оставив при себе.
— Тогда… тогда я убила своих людей, Прохора и Машу. Оставила их там, а сама сбежала…
— Нет! — Александр вдруг резко потянулся к ней и схватил за запястья. — Нет, это не так!
— Разве? — Лиза едва смогла скрыть радость, что он пошел на поводу ее замысла. — И разве не я принесла сюда, в эти земли, холеру? Знать, я убила и Платона. Ежели искать виноватых, то я виновна пред всеми. И уж доподлинно пред вами…
— Это не так! И я запрещаю вам даже думать подобное! — решительно перебил Александр, и она не удержала легкой улыбки, скользнувшей по губам. Тогда и его выражение лица немного смягчилось, когда он понял ее цель. — Vraiment?[375]
— Et je t'interdis de le faire![376] — Лиза еще больше осмелела, впервые уловив в его голосе знакомые ироничные нотки.
— D'accord, — согласился Александр, внимательно вглядываясь в ее лицо. Он по-прежнему держал ее тонкие запястья в своих широких ладонях, и это вдруг смутило ее, равно как и его взгляд.
— Быть может, кликнем лакеев, чтобы помогли вам с сапогами?
Другое почему-то в голову сейчас не пришло. Но Лиза тут же пожалела о сказанном, когда он сухо обронил:
— Нет, хочу побыть один. Буду, значит, спать в сапогах…
Теперь ей оставалось только уйти, следуя повисшей в воздухе невысказанной просьбе. Вдобавок, как только она шевельнулась, Александр отпустил ее запястья. Лиза покорно отступила к ведущим в ее половину дверям. Но на пороге задержалась, спиной ощущая на себе его прожигающий взгляд.
— Ежели желаете, я могу помочь вам.
Это сорвалось с губ быстрее, чем она поняла смысл сказанного. Лицо Александра скрывала сумеречная мгла летней ночи, но Лиза готова была поклясться, что на его губах появилась хорошо знакомая кривая улыбка. Она слышалась даже в его голосе, когда он решил уточнить:
— С сапогами? Вы хотите помочь мне снять сапоги?
— Я могла бы попробовать, — окончательно смутилась Лиза, боясь, что этим предложением уронила себя в глазах Александра, уподобившись прислуге.
— Dans ce cas, accordé![377]
Это было необычно. Хотя для нее все, связанное с Александром, являлось таковым. Он всегда заставлял совершать ее странные поступки, которые ранее никогда бы не пришли ей в голову. Сапоги никак не желали слезать с его ног. Она долго возилась с ними — сперва с одним, затем со вторым. Александр помогал как мог, но все же ей пришлось изрядно помучиться. Сначала было неловко, что она такая неуклюжая, что у нее такие слабые руки, а потом, когда, не удержавшись, упала вместе с сапогом на ковер, ей с трудом удалось сдержать нервный смех.
— Не ушиблись? — Александр тут же вскочил на ноги и оказался рядом с Лизой, поднимая ее с пола. — Черт с ними, с сапогами! Оставьте!
— Не можете же вы… в одном… — сбивчиво проговорила Лиза, скрывая смех за неловким покашливанием. — Я справлюсь. Allors!
Второй сапог она сняла с ноги Александра гораздо быстрее, приноровившись тянуть за пятку и носок. Но точно так же свалилась на ковер, когда ступня Александра выскользнула из мягкого кожаного плена. Нет, в камердинеры она определенно не годилась…
— Теперь я послужу вам. — Александр подал Лизе руку и одним плавным, но сильным движением поставил ее на ноги.
Она смотрела на него с недоумением, пока он не потянул ее в сторону туалетной комнаты, где на комоде стоял фарфоровый кувшин и тазик для умывания. Они почти не разговаривали. Александр лил воду на ее ладони и наблюдал за ней, Лиза чувствовала на своем лице его долгий изучающий взгляд и радовалась скудному освещению от единственной свечи. Ведь с каждым мгновением кожа под его пристальным взором делалась все горячее. А когда Александр одним движением вернул на место кружево капота, соскользнувшее с ее плеча, Лизе даже пришлось ополоснуть лицо прохладной водой в попытке погасить этот странный жар. Или может, лицо горело от смелости и стыда за свои поступки — быть в комнате мужчины ночью, да еще помогать ему с туалетом, будто какая-то дворовая девица… Что он о ней подумает? Хотя какая разница, что он будет думать о ней, если теперь они связаны друг с другом венчальными клятвами.
Муж. Он ее супруг отныне. И даже дрожь прошла вдоль позвоночника при этой мысли. Лизе вдруг захотелось, чтобы Александр снова коснулся ее. Но не тем мимолетным движением, каким поправил на плече капот, а другим — дразняще-медленным, от которого когда-то в ней просыпалось странное желание, такое неподобающее и запретное для девицы. «Но не для жены», — напомнил внутренний голос, отчего Лиза еще больше залилась краской.
— Вам следует возвратиться к себе, — подавая ей полотно, чтобы вытереть мокрые руки, довольно резко произнес Александр. И прежде чем она подумала, что он гонит ее прочь, добавил уже мягче и тише: — Вы только оправились после болезни, не вернулся бы жар…
— Я вполне здорова, благодарю вас, — рассеянно ответила Лиза, следуя выработанной привычке отвечать вежливостью на вежливость, и медленно направилась к двери, тихо молвив: «Покойной вам ночи». Но уйти безропотно все же не сумела, хотя и корила себя, когда вновь поворачивалась к Александру.
— Почему?
Он не ждал от нее более расспросов, а потому обернулся, растерянно изогнув бровь. Руки его, по-прежнему державшие полотно, чуть дрогнули.
— Почему вы женились на мне? Я думала, вы оставили эту затею. Я полагала, время охладит вашу ненависть и ярость, но нет… Это же сущее безумие! И… и совсем недостойно вас! Вы обманули меня. Я вспомнила нынче. Мне все казалось сном, все до единой минуты! И вы… вы убедили меня в этом. Помните? Вы ведь сказали, что папенька ждет меня в церкви. Или станете утверждать, что не было того?
