Хранитель мечты - Уильямсон Пенелопа (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Арианна предостерегала Хью, что смотритель не берет взяток, но попасть внутрь каземата оказалось до смешного просто: потребовалось только высокомерно назвать свое имя и титул. Он не мог удержаться, чтобы шепотом насмешливо не заметить Арианне:
— Все-таки есть кое-какие положительные стороны в том, чтобы родиться графом.
Спустившись по лестнице, они двинулись по узкому низкому переходу, ведущему, казалось, в самые недра земли. В конце его виднелась дубовая дверь, запертая чудовищным замком. Хью ощутил плечом дрожь Арианны и мимолетно задался вопросом: что породило эту дрожь — промозглый холод или суеверный страх, который охватывает каждого, кому случается оказаться в глубокой норе, разительно похожей на могилу?
— Позволь мне войти первым, — не столько попросил, сколько приказал он и вздрогнул, когда откуда-то ответило глухое угрюмое эхо. — В конце концов, неизвестно, что там, за этой дверью.
— Я жизнью рискую, дозволяя вам войти туда, — заканючил смотритель, успевший потерять свой внушительный вид. — Король-то, он ведь что приказал...
— Умолкни! — прикрикнул Хью. — Иначе, клянусь Господом, твоя жизнь будет стоить не больше плевка чахоточного!
Смотритель притих, часто дыша. Дыхание клуб за клубом вылетало из его толстогубого рта и влагой оседало на бороде. Он счел за лучшее не сердить графа Честера и забренчал ключами над замочной скважиной. Наконец раздался натужный скрип и дверь неохотно открылась.
Хью ступил внутрь крохотной «тюремной камеры».
Это было все равно что ступить в кромешную тьму смерти. Воздух был клейко-влажным и тухлым, его прикосновение к коже заставляло вспоминать о мокром бархате. Самые стены, казалось, мелко сотрясались от дрожи, порожденной холодом — застарелым, изначальным холодом помещения, куда ни разу не проникали солнечные лучи. Скрывая невольный трепет, Хью сделал знак смотрителю, тот передал ему факел.
В углу на куче полусгнившей соломы лежал человек. Единственная каменная стена за ним сочилась какой-то мерзкой черной слизью. Когда на лицо ему упал свет факела, человек зажмурился и закрыл глаза руками. Хью вставил факел в кольцо, ввинченное в камень над головой пленника, и отступил, чтобы получше рассмотреть брата.
Рейн сел, а потом медленно поднялся на ноги. Его движения были медленными и неловкими, как у акробата, впервые пытающегося ходить на ходулях. Толстенные цепи, сковывающие его лодыжки и запястья, тянулись к стене, к внушительному кольцу. Они побрякивали при каждом движении пленника. Рейн повернул к Хью осунувшееся бородатое лицо, и глаза, серебром отливающие в свете факела, равнодушно уставились в лицо гостю. Это был взгляд человека, безропотно ожидающего смерти... призывающего смерть.
— Рейн... старший братишка! — вырвалось у Хью, и голос, к его смущению, прозвучал неестественно, хрипло, словно не Рейн, а он сам последнюю пару месяцев просидел в темной норе и отвык разговаривать. — У меня для тебя есть подарок, Рейн! Ты удивишься!
Тот продолжал смотреть пустым взглядом, не выказывая никакого любопытства. В полумраке было трудно различить черты его лица, но Хью был уверен, что оно сейчас почти ничего не выражает, как лицо человека, который знает, что уже никогда и ничему не сможет удивиться.
Хью сделал знак смотрителю, который топтался за порогом распахнутой двери, и тот ввел в камеру Арианну.
При виде мужа она издала едва слышный возглас, похожий на жалобное мяуканье заблудившегося еще слепого котенка. Рейн повернулся резко, рывком. Некоторое время он просто смотрел туда, где она стояла, прижимая руки к груди, потом судорожно напрягся, заставив зазвенеть свои цепи, но не двинулся с места. Хью сообразил, что брат боится поверить в то, что видит, боится не вынести нового разочарования.
Со сдавленным рыданием Арианна бросилась к нему.
Рейн принял ее в объятия и опустил голову, прижимаясь к ее волосам то одной, то другой щекой. Потом он запрокинул лицо, изо всех сил стиснув веки. Это было так трогательно, что Хью испытал неловкость за брата и тычками выдворил из камеры смотрителя, прикрыв за ним дверь.
Он заметил, что пальцы Рейна сжимаются и разжимаются, словно бьются беспомощно в волосах Арианны. Он плакал, не сознавая, должно быть, что плачет. Арианна обхватила его голову обеими руками и притянула к себе, целуя жадно, отчаянно, ну а Рейн... он не целовал ее — он пил ее дыхание и вкус рта, как пьет ключевую воду человек, почти погибший от жажды.
— Арианна... — только и сказал он, прижимая ее к себе и содрогаясь всем телом.
Они оставались в этой позе долго, очень долго. Они почти не прикасались друг к другу, просто покачивались медленно и синхронно. Наконец Арианна откинулась в кольце обнимающих рук и всмотрелась в лицо мужа. Она дотронулась до шрама, оставленного рукавицей Генриха, и проследила его пальцем. Рана давно зажила, и теперь только тонкая красная линия, пересекающая щеку, напоминала о случившемся.
— Видишь, я не умерла, — сказала Арианна, и странно было видеть улыбку на ее мокром от слез лице. — У меня теперь тоже есть шрам, и он гораздо больше твоего.
— Господи!..
Рейн притронулся к ее мокрым щекам пальцами обеих рук. Они слегка шевелились, словно он пытался собрать слезы и хранить их как память.
— Ну что ты за ребенок, Арианна! — прошептал он и получил в ответ прерывистый смех, сменившийся рыданием.
— Ты не лишился ни замка, ни земель, знай это, Рейн, — сказала Арианна и снова провела снизу вверх по его шраму. — Отец отвоевал Руддлан и ждет лишь, чтобы ты вернулся. Ты рад?
Рейн согласно помотал головой, но Хью сильно подозревал, что он пропустил сказанное мимо ушей, а если бы даже и услышал, ему было бы все равно. Единственным, что сейчас волновало брата, было чудесное воскрешение жены, потому что он снова и снова касался лица Арианны, словно не мог поверить в ее реальность.
— А что?.. — начал он, но голос сорвался, и он вынужден был прокашляться, прежде чем повторить вопрос. — Что с нашими детьми?
— Они сейчас с моей матерью, на острове Мон. Они так выросли, Рейн, они такие крепыши!
— Все это трогательно, дорогие мои, но времени у нас не так уж много, а еще предстоит обсудить один важный вопрос, — вмешался Хью (дьявольщина, эти двое чуть было не заставили прослезиться и его самого!). — Я разработал план, в соответствии с которым ты, старший брат, завтра ночью совершишь побег из этой мерзкой норы.
