Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Но Ксения изначально в это число не входила, потому что сердце ее билось сейчас в унисон с сердцем другого человека. И хотя она не подозревала о том, но именно в эти минуты он тоже стоял возле открытого окна, смотрел в сад и ничего не видел, потому что все заслоняло милое девичье лицо той, с которой ему удалось переброситься сегодня утром едва ли десятком фраз и вряд ли предстоит вскоре увидеться, судя по тому известию, которое час назад привез князь...
Итак, Ксюша страдала, что теперь наверняка не получится встретиться с Аркадием Дроздовским, а он по той же самой причине страшно рассердился на своего приятеля, не преминув в глаза назвать его чрезмерным гордецом и упрямцем, который ничего не смыслит в дипломатии, а берется с кондачка решать столь сложные споры. В результате графиня и вовсе встала на дыбы, а конфликт, который выеденного яйца не стоит, грозит перерасти в перманентную войну. Победителей в ней точно не будет, а вот жертв наверняка не избежать. И количество их известно только Всевышнему...
– Ксюша, – неожиданно перебил мысли девушки голос старшей сестры, – скажи, что я такое делаю, что все шарахаются от меня как черт от ладана? Почему все считают меня самодуркой, хотя я хочу только добра и требую лишь порядка во всем? Неужто следует позволить дворне и крестьянам жить по своему усмотрению? Но ты понимаешь, к чему это приведет? Да ни один из наших соседей не позволит себе подобные послабления! Но все они слывут милыми, рачительными хозяевами, добронравными и благочестивыми, хотя и барщина у них непомерная, и крестьянам хлеба до весны не хватает, и розги у них всегда наготове в конюшне стоят, а я и половины того не делаю, что они на своих землях творят, а слыву местной Салтычихой, которой разве что детей не пугают!
– Наташа, ты сильно преувеличиваешь. – Ксения погладила ее руку и, заглянув в глаза, ласково улыбнулась. – Просто все они живут как хотят, ездят по гостям, устраивают балы, охотятся, сплетничают в открытую и за глаза... Словом, все про всех все знают. И по этой причине изрядно друг другу наскучили и давно не интересны. А о тебе злословят, потому что ты их в грош не ставишь, с визитами не ездишь, к себе в гости не приглашаешь. Потому и рождаются столь невероятные слухи, что ты отгородилась от мира стеной. А что за этой стеной происходит, никому не ведомо, но очень интересно узнать. А раз узнать не получается, то мигом рождаются слухи, причем один нелепее другого. Ты меня понимаешь? – Ксения робко улыбнулась, испугавшись своей неожиданной смелости. Ни разу в жизни она не произносила подобных слов, хотя и проговаривала неоднократно в уме, понимая, что никогда не посмеет сказать их вслух.
Но Наташа, против ее ожиданий, не рассердилась, не фыркнула гневно, как это всегда бывало, стоило Ксении хотя бы заикнуться о своем мнении. Никто не смел спорить или перечить графине даже в мелочах, а тут ей высказывают целое обвинение, и она вместо того, чтобы одернуть сестру, вдруг прижала платочек к глазам и разрыдалась.
– Ксюша, я так устала! Я чувствую, как во мне копится что-то ужасное, чего я сама боюсь, но мне с этим уже не справиться. Я набрасываюсь с руганью на слуг по малейшему пустяку, постоянно упрекаю тебя, говорю всякие гадости и потом сама же себя за это укоряю. Мне так хочется иногда, чтобы меня просто погладили по голове, помнишь, как это делала когда-то мама! Или забросить все дела, уехать куда-нибудь, чтобы на время забыть про заботы! Ночью я долго не сплю и с ужасом думаю о том времени, когда останусь совсем одна. Что бы я ни говорила, чего бы ни опасалась, но Павлик не проживет всю жизнь возле моей юбки. Ему надо повидать свет, узнать жизнь... – Наташа смущенно улыбнулась, промокнула слезы, деловито высморкалась и уже более весело произнесла: – Видишь, твои слова не пропали даром. Я тоже поняла, что Павлик – будущий мужчина и наша с тобой задача вырастить и воспитать его так, чтобы он смог противостоять всем трудностям жизни. Жаль, конечно, что я поняла это только после сегодняшнего случая. Ты заметила, как он смотрел на этого негодяя князя, и только потому, что тот сидел верхом на лошади? Ни разу в жизни Павлик не посмотрел на меня, свою мать, с подобным обожанием, хотя ежедневно видит меня верхом!
– Таша, ты – женщина и притом его матушка! Он привык к тебе! – вздохнула Ксюша. – А князь для него – герой, по тем причинам, которые нам известны! Мальчики должны кому-то подражать, чтобы стать настоящими мужчинами. И лучше, если предмет их подражания находится рядом.
Наташа покачала головой и язвительно усмехнулась:
– Ты рассуждаешь, как престарелая матрона! И вдалбливаешь мне столь прописные истины, словно не я, а ты – старшая сестра и хозяйка в этом доме.
– Наташа, прости, – сказала тихо Ксения, стараясь не смотреть ей в глаза, – но я очень хорошо знаю и всегда помню, кто хозяйка в этом доме и что я живу почти на правах приживалки.
Наташа обняла ее и прижала к себе:
– Прости, я снова обидела тебя! У меня нет никого дороже вас с Павликом, и я сделаю все, чтобы вы ни в чем не знали нужды и были счастливы. – Она подняла глаза к небу и прошептала: – Боже, какие звезды! Я так давно не смотрела на небо! – Наташа глубоко вдохнула воздух и вдруг оттолкнула от себя сестру. Глаза ее странно сверкнули. – Сегодня что-то словно перевернулось во мне. Мне хочется петь и танцевать, а то вдруг тянет упасть головой в подушку и зарыдать во весь голос. Вероятно, я сильно переволновалась за Павлика, меня до сих пор бросает в дрожь, когда я вспоминаю, как он повис на суку... – И здесь Наташа слегка слукавила, потому что ее бросало в дрожь совсем по другому случаю. Просто она вновь и вновь вспоминала взгляд князя в тот момент, когда он остановился на ее шее, а потом скользнул к груди или наоборот? Но это не суть важно! Кровь горячей волной прихлынула к ее лицу, а по телу разлилось сладостное томление, словно он ласкал ее не глазами. Словно это его пальцы нежно коснулись ее кожи, скользнули по щеке, сбежали до ключицы...
Наташа вновь вздрогнула и бросила быстрый взгляд на Ксению, не заметила ли чего та в ее глазах, не поняла ли, что за мысли, одна греховнее другой, бродят в голове ее сестрицы. Она с трудом перевела дыхание. Лиф платья стал тесным и сдавил грудь. Тонкая ткань нижней сорочки показалась вдруг грубой, как простая ряднина. И графиня едва сдержалась, чтобы не застонать, ощутив вдруг сильную боль за грудиной. Она поняла, чего ей не хватало! А она-то думала, что совсем забыла...
– Ксюша, пошли к озеру, – графиня подхватила края юбки и резво сбежала по ступенькам, ведущим к беседке. Уже у самого дуба оглянулась и весело попеняла сестре: – Чего медлишь? Поспеши, я хочу искупаться!
– Зябко же! – Ксения передернула плечами. – И комары сегодня злющие! Видимо, к дождю!
Наташа вновь посмотрела на небо: и вправду, его затянула редкая пока сеть облаков, но с неожиданно проснувшейся лихостью она произнесла:
– Ничего! Мы мигом! Зато как хорошо спаться будет!
И, взявшись за руки, сестры сбежали по пологому берегу к купальне.
Раздевшись донага, они долго плескались в прогревшейся за день воде. Плавали наперегонки, зажав носы пальцами, ныряли и все время весело перекликались и хохотали так, как давно уже не хохотали в присутствии друг друга. И ничуть не заботились, что кто-то увидит их обнаженными. Слуги за версту обходили купальню, стоило им заслышать голос графини.
Наконец они выбрались на деревянные мостки и принялись растирать друг друга нижними рубахами, так как полотенец взять с собой не удосужились. И опять хохотали и беззаботно болтали, вспоминая детство и свои проказы. Потом переключились на Павлика. Маленький он был таким потешным, смешно коверкал слова, переиначивал их на свой лад и проказничал в младенчестве не меньше, чем его матушка и тетушка вместе взятые.
– Как ты думаешь, – неожиданно спросила Наташа, – Павлик больше на меня походит или на графа Федора?
Ксения растерялась. Честно сказать, она никогда об этом не задумывалась. Она нахмурила брови, вызывая в памяти лицо племянника, и, добившись этого, пожала плечами, недоумевая про себя. Зачем вдруг Наташе вздумалось выяснять, на кого похож ее сын? Не все ли равно на кого: графа Федора давно нет в живых.
