Голубой вальс - Ли Линда Фрэнсис (электронная книга TXT) 📗
– Да, верно, – согласился он, – но вы все же доешьте вишневый торт, а уж затем осторожничайте.
Стивену показалось, что она целую вечность смотрела куда-то вдаль, не замечая никого и ничего вокруг себя. И как раз тогда, когда он ожидал, что она обратит на него свой взгляд и одарит одной из своих лучезарных улыбок, Белл выдернула руку и встала.
– Спасибо, – прошептала она, – но мне лучше уйти. – И направилась к двери.
Стивен чуть было не последовал за ней. Он вскочил, ощущая на себе взгляды присутствующих. Однако увидев ее крикливо-безвкусное платье и прихрамывающую походку, он опомнился. Сел на стул и проводил ее глазами. Не сознавая, что делает, он стал что-то тихо и спокойно мурлыкать себе под нос. И старался уверить себя, что радуется ее уходу.
Глава 9
– Что это значит: «Миссис Брэкстон не принимает никаких писем»?
Уэнделл стоял в дверях кабинета Стивена. В руке, затянутой в белую перчатку, он держал серебряный поднос с запечатанным воском письмом. Стивен стоял возле письменного стола, одной рукой опираясь на него, а другой сжимая кожаный мяч, набитый конским волосом.
– Служанка взяла письмо, сэр, сказала: «Погодите» – и захлопнула дверь перед моим носом. Мне пришлось долго ждать, прежде чем она вернулась и возвратила письмо, сказав при этом: «Моя госпожа не принимает сейчас никаких писем». И опять захлопнула передо мной дверь.
– Не принимает писем? Как может кто-нибудь не принимать писем? – Стивен принялся возбужденно ходить взад и вперед, ритмично сжимая больной рукой мяч. – Я только хотел показать ей свои успехи.
– Позвольте заметить, что вы и в самом деле многого достигли за эти дни.
Стивен рассеянно опустил глаза на руку:
– Что она о себе воображает?
– Простите, сэр, я не расслышал. Стивен посмотрел на дворецкого:
– Не важно, я просто разговариваю сам с собой. Да, сам с собой, – повторил он. – Если я буду иметь с ней дело, то, пожалуй, и сам стану сумасшедшим, если то, что о ней говорят, правда. – Кивнув головой, Стивен бросил мяч на стол и взял письмо с подноса. – Хорошо, я отнесу его сам, – произнес он с мрачной решимостью.
– Отнесете вдове Брэкстон? – переспросил Уэнделл. – Но ведь она никого не принимает?
Ничего не ответив, Стивен взглядом дал понять дворецкому, что это его не касается, и, не надев ни шляпы, ни пальто, вышел из дома.
– Ну уж меня-то она примет, черт возьми! – пробормотал он, хватая здоровой рукой бронзовое кольцо на соседней двери и с силой ударяя им о бронзовую львиную голову.
На его стук появился дворецкий.
– Чем могу помочь, сэр? – важно спросил он. Стивен протянул ему конверт:
– Я принес письмо для миссис Брэкстон.
– Очень хорошо, сэр. – Гастингс взял письмо, повернулся и хотел было закрыть дверь.
Стивен с силой положил ладонь на голубую планку.
– Я хочу получить немедленный ответ.
К удивлению Стивена, дворецкий вопросительно поднял бровь. Похоже, ее прислуга и понятия не имеет о достойном поведении. «Как и моя, впрочем», – подумал он, вспомнив вопрос Уэнделла. В последнее время все ведут себя как-то странно.
– Сейчас посмотрю, принимает ли госпожа, – сказал Гастингс. На этот раз Стивен не успел помешать ему захлопнуть дверь.
Прошло довольно много времени, прежде чем дворецкий вернулся.
– Госпожа не принимает писем. – И Гастингс протянул письмо обратно.
Стивен не смущаясь продолжал стоять на холоде:
– Она даже его не прочитала! Как может ваша хозяйка не принимать писем?
Гастингс молча стоял в дверном проеме, протягивая письмо.
Стивен, поколебавшись, посмотрел на дворецкого, ожидая, что тот переменит решение и впустит его в дом. До него никак не доходило, что его не желают принимать.
– Хорошо, – наконец выдавил он, забирая письмо. Его голос повиновался ему так же плохо, как и рука до того, как Белл посоветовала ему заняться ею.
Сперва Стивен был неприятно поражен, что она с такой легкостью относится к его ране. Что Белл о себе воображает? И все же брошенное ею семя дало всходы: на следующий день после ужина Стивен взял мяч и попробовал его сдавить. Боль была невыносимая. И все-таки его пальцы на мгновение сжали мяч, доказав, что доктор ошибается.
После этого Стивен уже не обращал внимания на боль. Всю следующую неделю он упорно упражнялся, ибо не хотел снова испытать тот бессильный гнев, который охватил его, когда он не мог разрезать поданный ему ростбиф. Благодарить за это он должен Белл. Это Стивен и собирался сделать. Но она даже не потрудилась прочитать его записку. Стивен никак не мог с этим смириться. Он привык получать все, что хотел, привык осуществлять все свои намерения и все еще хотел отблагодарить ее.
Войдя к себе, он с шумом захлопнул дверь и, стуча каблуками, прошел прямо в кабинет.
Следом за ним вошел Адам и удобно развалился на диване. Его белокурые волосы, как обычно, были растрепаны.
– Ты что такой взбудораженный? – спросил он. Стивен бегло посмотрел на брата:
– Представляешь, наша соседка не принимает писем!
– Ты говоришь о Белл?
– Естественно.
– Не принимает писем? – Адам покачал головой. – Почему? Я ничего не понимаю.
– И я тоже. Есть ли на свете человек, который не принимает писем?
Адам рассмеялся:
– Кажется, один есть – Белл Брэкстон!..
Стивен окинул брата нетерпеливым, хмурым взглядом.
– Послушай, брат. Если ты так сильно хочешь увидеть вдову, я могу попытаться это устроить.
– Ты? Каким образом? – Из-за своего стола красного дерева Стивен недоверчиво воззрился на брата.
– Конечно, я не могу ничего гарантировать, но попробовать все-таки стоит. Пошли.
Скептически взглянув на Адама, Стивен все же последовал за ним на второй этаж. Он даже не представлял себе, что задумал брат, и недоумевал, зачем идет за ним. Но тут он вспомнил, как ему вернули письмо, да еще захлопнули перед носом дверь!
В глубине души он знал, что поступает, как капризный ребенок, который непременно хочет настоять на своем. У Белл Брэкстон есть какой-то особый дар: она толкает его совершать несвойственные ему поступки.
Адам провел его через массивную двойную дверь в танцевальный зал. Здесь было темно, и он распахнул тяжелые шторы, впустив в просторное помещение тусклый свет зимнего солнца. Затем Адам придвинул граммофон к стене.
– Что ты делаешь? – наморщив лоб, спросил Стивен, хотя уже догадывался, что задумал брат.
Адам, улыбнувшись, поставил пластинку и завел граммофон.
– Я уже давно убедился, что музыка – лучший способ привлечь ее внимание. – Он усмехнулся. – Конечно, лучше было бы, если бы играл оркестр, но мы все-таки попробуем что-нибудь сделать.
– Ты думаешь, это привлечет ее сюда? – спросил Стивен.
– Сюда? – Адам пожал плечами. – Не знаю. Я всегда останавливал музыку, когда она начинала стучать в стену.
Комната наполнилась звуками, в которых потонул невольный возглас, вырвавшийся у Стивена.
– Я надеюсь, – крикнул Адам, – что если мы не остановим граммофон, когда она начнет стучать, то Белл явится сюда собственной персоной!
– Или пошлет за полицией! – прокричал Стивен в ответ.
– Возможно, – ухмыльнулся Адам. – Но я не сомневаюсь, что ты все уладишь.
– Некоторые считают, что у меня и впрямь удивительные способности к таким делам. Ты, кажется, придерживаешься того же мнения?
– Да, конечно, – с комичной улыбкой Адам отвернулся и зажал уши ладонями.
Минута тянулась за минутой. Они ждали, стоя, как заблудившиеся дети, посреди зала. И вот когда начался громкий стук в стену, в ответ у Стивена так же громко застучало сердце. Но Адам только прибавил громкости.
Среди всего этого шума братья стояли совершенно спокойно.
Затем стук прекратился так же неожиданно, как и начался, хотя и продолжал отдаваться в голове Стивена. И вдруг он почувствовал всю нелепость своего положения. Он поступает, как озорной школьник, – и все из-за женщины, которая, в сущности, ему не очень-то и нравится. Почему его так задевает, что она отказывается его видеть? Ведь он только хочет поблагодарить ее, ничего больше.
