Маска любви - Картленд Барбара (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
— О да, — согласилась Катерина, — иначе им станет не о чем говорить после первых же суток.
— И бедняге останется слушать только жалобы и упреки, — добавил герцог, вспоминая об Одетте.
— Мне думается, он мог бы открыть нечто удивительное, на что раньше не находилось времени, — сказала Катерина.
— Что именно? — поинтересовался герцог.
— Неизмеренную глубину своей собственной натуры и натуры своего компаньона. Папа всегда говорил, что мы используем лишь десятую часть того знания, что скрыто внутри нас. Я всегда думала, что было бы весьма заманчиво открыть, хотя бы для себя, остальные девяносто процентов.
Позже вечером, готовясь ко сну, герцог невольно вспомнил это утверждение Катерины.
Было и много другого, сказанного девушкой, что он нашел интригующим и что, к его удивлению, пробудило в нем интерес.
Герцог прежде не помнил ужина с такой прелестной женщиной, как Катерина, без разговоров о любви, без понимания, что она заигрывает с ним и сознательно пытается завлечь всеми доступными ей средствами и женскими уловками.
Но Катерина говорила интересно и отстраненно. В то же время ее идеи отличались оригинальностью, которая не только удивила герцога, но и доставила ему такое удовольствие, какого он меньше всего ожидал от этого вечера.
«Одно совершенно ясно, — подумал герцог, лежа в темноте в своей каюте, — девушка унаследовала ум и своего отца и деда».
Как правило, очень умные или хорошо осведомленные женщины настораживают мужчин, но интеллект Катерины, казалось, лишь усиливает ее привлекательность и подчеркивает почти невероятную красоту ее лица.
Герцог всегда находил, что классически красивые женщины не волнуют его чувств. Он любовался ими бесстрастно, как любовался бы красивой скульптурой или великолепной картиной.
Но когда доходило до близости, он слишком часто убеждался, что все они — лишь пустая скорлупа, и под этой красотой нет ничего, кроме непомерного самомнения и способности слышать одни лишь комплименты.
«Катерина необычна, — признал герцог перед тем, как заснуть, — очень необычна».
На следующий день ярко светило солнце, «Морской ястреб» весело летел по Адриатическому морю, а вдали громоздились высокие горы Албании.
Большую часть времени герцог провел на палубе и ненадолго остановил яхту, чтобы поплавать. Позже он нашел Катерину в салоне, где она с головой погрузилась в чтение.
— Вы не идете на палубу? — спросил герцог. — Немного свежего воздуха вам не повредит.
— Я бы с удовольствием, — робко ответила девушка, — но мне не хотелось беспокоить вас.
— Я покажу вам удобное место, где нет ветра, — пообещал его светлость.
Он проводил Катерину на палубу, и ей вынесли кресло, чтобы она могла любоваться темно-изумрудной зеленью и лазурной голубизной моря и слушать крики чаек, кружащих над головой.
«Эта девушка определенно не доставляет хлопот», — сказал себе герцог в конце дня, когда снова переодевался к ужину.
Он даже поймал себя на том, что с нетерпением ждет их совместных трапез.
Герцог вполне оценил тактичность Катерины. В отличие от Одетты девушка ничего не требовала от него и, по-видимому, вполне соглашалась читать, не ожидая, чтобы он все время проводил возле нее.
Его светлость вовсе не собирался затруднять себя ради этого неотвязного «зайца».
В то же время ему было приятно сознавать, что Катерина как будто очень рада быть с ним, когда герцог хотел этого, и прикладывает все усилия, чтобы заинтересовать и развлечь его.
— Очень приятная юная леди, милорд, если позволите мне это сказать, — заметил Хедли, по новой моде завязывая его галстук.
— Почему ты так говоришь? — с любопытством спросил герцог.
— Видите ли, милорд, когда мисс Катерина обращается к людям, сразу чувствуется, что она из высшего класса. Некоторые из гостей вашей светлости, не буду говорить, кто именно, задирают нос с высокомерием, на которое не имеют права. Но меня, милорд, не обманешь. Окалина хорошо видна даже под внешним блеском золота.
Герцога всегда забавляло философствование Хедли.
— И ты считаешь, что мисс Катерина благородного происхождения? — спросил он.
Из осторожности герцог не упоминал фамилию девушки, потому Хедли и стюарды знали ее просто как «мисс Катерину».
Герцог сразу решил, что опасно сообщать кому-нибудь ее настоящее имя.
— Мисс Катерина — леди, милорд, — ответил Хедли, — несомненно по рождению и очевидно по тому, как она говорит. Я никогда бы не ошибся насчет этого.
— Нет, конечно, нет, — согласился герцог. — Я всегда доверял твоему чутью, Хедли. И ни разу не припомню, чтобы ты дал маху.
— Я высоко ценю вашу похвалу, милорд, — с достоинством сказал камердинер.
Герцог знал: в том, что касается Катерины, Хедли прав. Она имела очаровательную манеру просить, а не приказывать, и, разговаривая с командой, не была ни снисходительной, ни излишне фамильярной.
Именно этого Одетта так и не сумела достичь, чем раздражала герцога всякий раз, когда он слышал ее разговор со слугами.
Закончив одеваться, герцог понял, что собрался удивительно рано. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что он спешит, потому что хочет поболтать с Катериной.
«Похоже, я начинаю убеждаться, что от пребывания в море человек чувствует себя довольно одиноким», — объяснил себе герцог, но знал, что это не совсем так.
Проснувшись на следующее утро, они обнаружили, что в южных пределах Адриатики бушует шторм. Море вокруг стало бурным, а небо — пасмурным.
К концу дня погода совсем испортилась.
На парусах взяли рифы, но все равно корабль жутко бросало ветром, и герцог казался обеспокоенным, когда пришел в салон ужинать.
Этим вечером на столе не было канделябров, а вместо бокалов стояли стаканы в специальных подставках, не позволяющих им упасть со стола.
Катерина улыбнулась, когда герцог воскликнул:
— Я ожидал, что буду ужинать в одиночестве!
— Я очень хороший моряк, милорд.
— Тогда вы разительно отличаетесь от большинства представительниц вашего пола, — заметил герцог.
— Я скорее наслаждаюсь штормом, — призналась Катерина. — в нем есть что-то дикое и будоражащее. Чувствуешь, словно должна слиться со стихиями в борьбе за свободу — не только свободу тела, но и свободу души.
— Что вы имеете в виду? — спросил герцог.
К этому времени он уже привык к загадочным высказываниям девушки. Ему нравилось видеть серьезное выражение в ее голубых глазах и морщинку на белом лбу, когда она старалась отыскать нужные слова для выражения своих чувств.
После ужина они еще долго беседовали, а когда наконец пошли в свои каюты, их швыряло качкой от стенки к стенке.
— Надеюсь, завтра станет тише, — сказал герцог.
— Кажется, ветер вот-вот лопнет от натуги, — ответила Катерина. — Как жаль, что еще кое-кто из наших напыщенных друзей не может сделать то же самое!
Герцог еще смеялся, когда закрылась дверь ее каюты.
«У нее есть чувство юмора, — подумал он, — а как мало женщин могут похвастаться этим!»
На следующее утро чаяния герцога начали сбываться.
По-прежнему дул штормовой ветер, но море понемногу утихало, и капитан уже не так тревожился, как накануне.
— Нас здорово снесло с курса, милорд, — сказал он герцогу, — Я ничего не мог поделать с этим, кроме как стараться удержать корабль. Счастье еще, что он такой крепкий. Готов держать пари, что не одно судно пошло ко дну за последние сутки.
— Где мы? — спросил герцог. Капитан развернул карту, и герцог увидел, что их снесло от Адриатики далеко на юг через Ионическое море.
— Придется возвращаться, если мы по-прежнему намерены идти через Мессинский пролив в Неаполь, — заметил герцог.
— Это точно, милорд, — согласился капитан Бринтон, — но это трудно сделать при северном ветре.
— Ну, он спадает, — оптимистично сказал герцог.
— Я поверну корабль при первой возможности, — пообещал капитан. — Но было бы легче не возвращаться к Мессине, а пройти между Мальтой и Сицилией.
