Золотой вихрь - Джоансен Айрис (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
– В самом деле? – Теперь, когда она немного отдохнула, вместе с усталостью исчезла и растерянность, которую она ощутила вначале, оказавшись в столь необычной ситуации. – Может быть, тогда я присоединюсь к ним? – Она взяла свою чашку и уже приподнялась, но Сайд с выражением неподдельного ужаса на лице так неистово затряс головой, что она невольно опустилась на ковер.
– Нет?
– Нет.
Она слишком утомилась, чтобы, нарушив обычаи Эль-Залана, противостоять всеобщему неодобрению. Кроме того, ей все больше нравился Сайд и не хотелось, чтобы из-за нее тот лишился благосклонности Галена.
– Но здесь слишком жарко.
Он подумал немного.
– Я расстелю вам ковер снаружи, перед входом, и вы сможете там посидеть, на холодном ночном ветерке. И мы так развернем фонарь, что вы будете их видеть, а они вас нет.
– Разве это так уж необ… – Она вздохнула. – Хорошо. Делайте, как считаете нужным. Постелите, пожалуйста, ковер.
Ветер и правда остудил ее лицо, когда она расположилась у шатра. Сайд, как верный страж, сидел поодаль на своем собственном ковре. На самом деле, ей не так уж необходима прохлада. Она вполне могла бы остаться в шатре, но ей тяжело было оказаться вдали от активной жизни вокруг костра, что шла на той стороне водоема. Воздух, казалось, звенел от смеха и дружеской болтовни мужчин, привыкших к этой жизни и друг к другу. Она уже больше не испытывала страха и жаждала присоединиться к этой группе у костра.
Тесс бросила взгляд на Галена, сидящего на дальней стороне костра, и широко раскрыла глаза от недоверчивого изумления. Она видела, как он, откинувшись, весело, беззаботно смеялся над словами Калима и других мужчин, сидящих вокруг;
видела, как их, словно магнитом, притягивало к шейху. С ней он никогда не был столь открытым, щедрым на улыбку. Этого Галена она не знала. Неужели он такой только для своих людей? Хотя нет, Алекс видит его таким. Недаром он вот уже шесть лет сопровождает шейха и сражается под его знаменами.
Горько-сладкий плачущий голос изливал свою скорбь и душу; она с удивлением оглянулась. Сайд играл на тростниковой свирели. Невыразимо прелестная музыка переплеталась с ночью, с песками, с пламенем костра в единую гармонию, звучавшую в совершенном согласии с костром, ветром, временем. Когда он отнял инструмент от губ, она сказала.
– Так прекрасно. Сайд.
Он чуть смутился и довольно резко ответил:
– Маджира не возражает? Свирель помогает коротать время. Хотя для слуги маджирона это не…
– Принято, – закончила Тесс за него. Она уже начала уставать от такого назойливого слова. – Тогда это обязательно должно быть принято, как все прекрасное. Сыграй еще что-нибудь.
– Вы не желаете войти в шатер?
– Нет. Я еще посижу здесь немного, – торопливо сказала она. – Ты прав, ветер действительно несет прохладу. – Ей хотелось понаблюдать за Галеном, за его лицом, когда он разговаривает с мужчинами у костра. В эти редкие минуты, когда он кажется таким открытым, скинувшим свои заграждения, быть может, она сумеет заглянуть ему в душу?
Сайд продолжал играть на свирели, а она устроилась поудобнее на ковре и не отрывала зачарованного взгляда от своего мужа.
Когда Гален покинул костер и, обойдя вокруг озера, подошел к своему шатру, было около десяти часов. Удивленный, он остановился перед Тесс.
– Я думал, вы уже давно спите. Она вскочила на ноги.
– Я хотела отдохнуть, но не спать.
– Обеспечил ли вас Сайд всем необходимым?
– Всем, кроме дружеской компании, – ответила она и едко добавила: – В которой вы и Алекс, конечно же, себе не отказали.
Гален откинул полог и жестом пригласил ее войти, а затем последовал за ней. Он снял свой бурнус и бросил его на подушки низкого дивана.
– Я отсутствовал почти две недели. Калиму нужно было о многом мне рассказать.
– Что-то не похоже, чтобы вы очень занимались делами.
Он взглянул на нее с веселым удивлением.
– Это подозрительно напоминает выговор сварливой жены. Она вспыхнула.
– Совсем нет. Я просто умирала от любопытства и… скуки. – Она нахмурилась. – Я бы хотела присоединиться к вам, но одно только упоминание об этом привело Сайда в ужас.
– Все правильно.
– Почему? Когда двор в Тамровии путешествует, женщины никогда не сидят отдельно в душных шатрах.
– Вы нашли этот шатер таким неприятным?
– Нет.
Тесс оглянулась вокруг. Толстые прекрасные ковры устилали землю. Везде ее взгляд натыкался на дорогие вещи – яркие шелковые занавеси, медные светильники сложной работы, усыпанные драгоценными камнями, серебряные подсвечники. Не все залы дворца могли похвастаться таким великолепным убранством. Она постаралась объяснить свое состояние.
– Но мне не нравится, что я здесь, словно в тюрьме.
– Я найду способ сделать ваше пребывание тут более приятным.
– Но почему я не могу присоединиться к вам, когда вы вечером сидите возле костра? Если при…
– Мужчины при вашем дворе не бывают лишены женского общества в течение четырех недель, – резко оборвал он ее. – И ваши придворные – просто ручные щенки по сравнению с моими людьми.
Она широко раскрыла глаза.
– Они могут оскорбить меня?
– Нет. Вы принадлежите мне. Они не посмеют ничего вам сделать. Но они будут смотреть на вас, возбуждаться и чувствовать боль в чреслах.
Ее щеки вспыхнули.
– Ваши слова слишком грубы.
– Такова действительность. И вам следует понять ее. Я не позволю без нужды заставлять моих людей страдать.
– Конечно. Вы скорее предпочтете, чтобы мучилась я. – Она хмуро посмотрела на него. – Мне кажется, вам бы следовало научить своих людей контролировать инстинкты. И потом, я вовсе не привлекательна.
Он чуть улыбнулся.
– Я полагал, мы с вами уже обсудили вопрос о вашей непривлекательности прошлой ночью.
Она и не предполагала, какой жаркий огонь может опалить ее щеки.
– Думаю, немногие найдут, что я в их вкусе. Видимо, вы несколько своеобразны в этом отношении.
Он хмыкнул и то же мальчишеское выражение, как тогда, когда он смеялся и шутил со своими людьми, появилось на его лице.
– Уверяю вас, мои вкусы не совсем необычны. У вас есть качество, которое я редко наблюдал у Других женщин.
Она с беспокойством взглянула на него.
– Какое?
– Живость, – черные глаза встретили ее взгляд, и их выражение внезапно стало серьезным. – Я никогда не встречал женщины с таким живым характером, как у вас, килен.
Мышцы ее живота резко сжались, когда она взглянула на него; она быстро перевела взгляд на узор ковра.
– Неужели все ваши женщины без огонька?
– Нет, встречались и с огоньком, – мягко сказал он, – но ни одна из них не могла осветить шатер одним только своим присутствием.
Ее вновь охватил трепет, стало трудно дышать.
– Не значат ли эти чудесные слова лишь то, что я должна всегда оставаться в шатре?
– Они означают одно – я предпочитаю сохранить твой свет для себя одного.
Дикая вспышка восторга пронзила ее. И в то же время она с отчаянием сопротивлялась этому ощущению. Она не должна позволять ему так управлять ее чувствами. Алекс сказал, что Гален всегда делает то, что от него ждут. Уж не думает ли он, что трепет и есть то, что ей нужно от него?
Сделав над собой усилие, она взглянула ему в глаза.
– Вы выглядите совсем иначе в этой одежде.
–Как настоящий варвар?
– Я этого не говорила, – поторопилась она с ответом.
– Но подумали. – Он горько улыбнулся. – Я перенял многое из вашего западного образа жизни, но кое от чего отказался. Ткань, из которой создана наша одежда, тонкая, мягкая, а ее белый цвет отражает солнечные лучи. – Он подошел к небольшому сундуку у стены шатра. – И я подумал о вас. В этой душной, тесной бархатной амазонке вы выглядите нелепо, да и вам в ней неудобно. Мы должны это исправить. – Он нашел еще один халат, похожий на его собственный. – Вот, наденьте это. – Он повернулся и бросил ей одежду. – Увидите, она гораздо удобнее и приятнее.
