Мери Энн - дю Морье Дафна (книга жизни txt) 📗
– Чепуха, моя дорогая. В доме хватит места для всех.
– Но Джозефу нужно работать, он должен чем-нибудь заниматься. У него есть талант, нужно дать ему возможность проявить его. Завещание было несправедливым. Джозеф имел право получить свою долю в семейном деле.
Братец Джон выглядел обеспокоенным и расстроенным. Смерть отца очень осложнила их отношения. У него уже возникли разногласия с братом Томасом, который унаследовал как острый ум отца, так и большую часть состояния. Джон впал в немилость потому, что поддерживал хорошие отношения с Джозефом. Иногда он подумывал о том, чтобы все бросить. Пусть Томас поступает по-своему, а он отойдет от дел.
– Джозеф ни о чем не просит, – сказала Мери Энн, услышав в его голосе беспокойные нотки и заметив, что он колеблется. – Я прошу за него. Ведь для того, чтобы основать свое дело, нужно совсем немного денег, а как только он станет получать доход, он отдаст вам долг. Между прочим, вы слышали, что Бруэрс с Голден Лейн продает свой дом. Дом в хорошем состоянии, он недавно отремонтирован. Позади есть небольшой двор. Если бы у Джозефа был хоть один подмастерье…
Для этого подойдет Чарли. Никаких посторонних. Доход должен оставаться в семье. Нечего платить чужим.
– А как вы смотрите на то, чтобы вам с Джозефом открыть свою мастерскую здесь, в Лондоне? Но Томас не должен иметь права вмешиваться в вашу деятельность: (у него есть свое дело в Сноу Хилле), а всем заправляли бы вы с Джозефом – вы ведь так хорошо ладите друг с другом.
В 1794 году, на Рождество, Джозеф Кларк переехал в дом на Голден Лейн… Наконец у Мери Энн появился свой парадный подъезд, своя лестница. Она больше не будет спотыкаться о детей братца Джона, вечно снующих вверх и вниз. На окнах висели ее собственные новые шторы; полы застилали ее собственные новые ковры. Марта, в ситцевом платье, в чепчике и передничке, отдавала приказания посыльному мясника. Для Мери Энн-второй была куплена коляска, а для ребенка, которого они ждали, – плетеная колыбель. И за все платил братец Джон, который был в ссоре с братцем Томасом.
– Как у нас дела? Замечательно. От церкви св. Луки поступил заказ на надгробие. И еще один заказ от церкви св. Леопольда. Джозефу не справиться с таким объемом работы.
Проводить посетителей наверх. Проводить посетителей в комнаты, обставленные с таким утонченным вкусом, и чтобы они обязательно увидели очаровательную девочку в нарядном платье, респектабельную служанку на кухне. Каждая мелочь должна служить свидетельством процветания и успеха. Но заднюю дверь нужно всегда держать закрытой, чтобы никто не заметил лежащие на заднем дворе гранитные плиты, которых так и не коснулась рука резчика, валяющиеся в беспорядке инструменты, отсутствие самого мастера.
– Господин Кларк дома?
– Прошу прощения, но он ушел по делам. У него очень важный заказ.
А позже, намного позже, раздавался из кухни шепот Марты: «Хозяин вернулся».
Засунув руки в карманы, Джозеф пинал гранитные плиты. Не было надобности расспрашивать, где он пропадал: нездоровый румянец на лице, дрожащие руки, его попытки обнять Мери Энн и поцеловать, чтобы избежать ее осуждающего взгляда, говорили сами за себя.
– Завтра начну работать, но не сегодня. Сегодня у нас должен быть праздник. К черту эту работу.
Она не должна пилить его. Она не должна угрожать ему. И не должна упрекать. Все это и оттолкнуло Боба Фаркуара от ее матери. Остается улыбаться, смеяться и с веселым и уверенным видом ехать в экипаже по городу. Такой же ее должна видеть и госпожа Джон, которая в то лето довольно часто заезжала к Мери Энн, чтобы обсудить с ней постоянно возникающие у нее проблемы, и которая однажды приехала в слезах.
– Джон совершил ужасную ошибку, поругавшись с Томасом, – теперь он понял это. Он ничего не смыслит в деньгах, а то, что он получил в наследство, очень быстро расходится. Пока мы будем ждать прибыли от мастерской на Голден Лейн, нам придется играть на бирже, а Джон в этом совершенно не разбирается. Вы не могли бы уговорить Джозефа побольше работать?
– Он и так много работает, но дела продвигаются вяло: ведь он болел этой зимой, к тому же идет война, время сейчас беспокойное. – Мери Энн использовала любой предлог, чтобы выгородить своего мужа. – Да и игра на бирже может стать удачной, если вы найдете верного человека. Недавно один знакомый Джозефа сделал себе целое состояние. Наверняка Джозеф познакомил брата Джона с этим человеком. Если следовать его советам, мы все однажды проснемся богачами.
Никогда не беспокоиться. Никогда не бояться будущего. Оптимизм обеспечивает половину победы, остальное доделают хитрость и ловкость. Пока игра на бирже не принесет братцу Джону успех, нельзя брать у него денег; до этого времени они будут использовать господина Филда, серебряных дел мастера с Голден Лейн, который так и горит желанием одолжить им денег на предложенных Мери Энн условиях:
– Мой муж – племянник олдермана Кларка, и, если дело моего мужа не даст немедленной прибыли, олдерман окажет нам помощь. Но, может быть, вы дадите нам взаймы на некоторое время небольшую сумму? – Мало найдется серебряных дел мастеров, которые отказали бы в займе при виде элегантного, заново обставленного дома, за содержание которого, по всей видимости, платит будущий лорд-мэр Лондона.
Можно еще привлечь Джеймса Бертона – не в качестве заимодавца, а как постоянного консультанта. Он уже превратился в преуспевающего каменщика, наметанный глаз которого сразу заметил бы все упущения в мастерской на Голден Лейн.
– Ваш совет, господин Бертон, так много значит. Джозеф так замкнут и стеснителен. Он не может приказывать. В память о былых днях…
Былых днях? Она одарила его улыбкой. Он давным-давно уехал из дома ее матери на Блэк Рейвсн Пэссидж и жил в построенном им самим доме в Блумсбсри, но от се голоса, который дразнил и в котором слышались ностальгические нотки, у него создавалось впечатление, будто тогда, три года назад, она флиртовала именно с ним, а не с Джозефом.
«Мне надо было бы действовать решительнее», – намек так и витал в воздухе, оставаясь только намеком, который никогда не будет высказан вслух.
В память о прошлых днях он отдавал приказания, однако работа шла вяло и часто оставалась незаконченной. Постепенно его покровительство сошло на нет. Ну как он может использовать неквалифицированного резчика, который редко бывает трезвым и работает с таким видом, как будто делает одолжение?
– Проблема в том, госпожа Кларк, что ваш Джозеф пьет.
– Дело обстоит гораздо хуже, господин Бертон: он начисто лишен способностей.
Слова отца полностью подтвердились. Не то что у Джозефа были незначительные способности – они вовсе отсутствовали. Она вышла замуж за человека, у которого нет ни цели в жизни, ни воли. И все же она его еще любила. Он молод, он принадлежит ей, он красив. Пришло время, и в один жаркий летний вечер Мери Энн родила мальчика. Она держала на руках их первого сына, Эдварда, так похожего на нее: те же глаза, та же линия губ, те же черты. Она показала малыша его полуторагодовалой сестричке, преданной Марте, улыбающейся повивальной бабке, только Джозефа не было рядом с ней.
Рождение их сына и наследника на Голден Лейн произошло двадцать восьмого июля 1795 года. Мери Энн лежала одна в спальне, устремив невидящий взгляд в потолок. Если он напьется и в эту ночь, она не будет молчать. Ее терпение не бесконечно. Как никогда раньше, она нуждалась в его сочувствии и понимании. Завтра к ней вернутся силы, она будет готова смело взглянуть в будущее. Но сегодня – ради всего святого! – она нуждалась в покое и нежности. Когда он вернулся, он был трезв, но страшно бледен. Он даже не взглянул на спавшего в колыбели малыша.
– Наше предприятие потерпело крах, – сказал он.
Она села в кровати и пристально взглянула на стоящего в дверях мужа.
– Какое предприятие? Что ты хочешь сказать?
– Спекуляция на бирже, – объяснил он. – Как только мне стало все известно, я сразу же отправился на Чарльз-сквер. Но я опоздал.
