Невеста герцога - Куин Джулия (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
— Только… посмейте… еще раз… ударить… меня — прорычал он, прежде чем заехать кулаком в скулу Томаса.
Высвободив локоть, Томас ткнул Одли в живот и был вознагражден, когда тот охнул.
— Прекратите! Вы оба! — Грейс удалось втиснуться между ними, что было, пожалуй, единственным способом прекратить драку.
Томас едва успел остановить свой кулак, чуть не врезавшийся ей в лицо.
— Вам должно быть стыдно, — сказала она.
Томас согласился бы с ней, если бы не затрудненное дыхание, мешавшее говорить. Но тут он сообразил, что она обращается к нему. Это было так досадно, что он испытал не слишком похвальное желание смутить ее, как она смутила его.
— Вы не могли бы слезть с моего, э-э… — Он бросил красноречивый взгляд на свой живот, на котором она сидела.
— О! — пискнула Грейс, вскочив. Однако она не отпустила руку Одли и потянула его за собой, отделив мужчин друг от друга.
Одли казался более чем счастливым подчиниться ей.
— А кто будет врачевать мой раны? — жалобно произнес он, глядя на нее, как обиженный щенок.
— У вас нет никаких ран, — отрезала она, переведя взгляд на Томаса, который тоже поднялся на ноги. — И у вас тоже.
Томас потер челюсть, уверенный, что к вечеру их физиономии опровергнут ее слова.
Тут его бабушка — вот кто мог преподать другим уроки доброты и учтивости — решила, что пора вступить в разговор. Неудивительно, что она начала с того, что пихнула Томаса в плечо.
— Сейчас же извинись! — бросила она. — Он гость в нашем доме.
— В моем доме.
Ее лицо напряглось при упоминании об одном из рычагов, с помощью которых он держал ее в повиновении. Все знали, что ее пребывание здесь зависит исключительно от его милости и терпения.
— Он твой двоюродный кузен, — сказала она. — Казалось бы, при отсутствии близких родственников, ты должен бы встретить его с распростертыми объятиями.
Наверное, подумал Томас, настороженно глядя на Одли. Не считая того, что он невзлюбил его с первого взгляда, его насмешливую ухмылку и тщательно взвешенную дерзость. Он знал подобных типов. Этот Одли не имеет представления о долге, ответственности, однако у него хватает наглости явиться сюда и читать ему нотации?
Более того, кто, к дьяволу, сказал, что Одли его кузен? Пальцы Томаса сжались и снова выпрямились, пока он пытался успокоиться.
— Может, кто-нибудь, — отрывисто произнес он, — будет так любезен объяснить, как этот тип оказался в моей гостиной?
Последовало молчание, словно каждый ожидал, что кто-нибудь другой заполнит паузу. Затем Одли пожал плечами, качнув головой в сторону вдовствующей герцогини.
— Она похитила меня.
Томас медленно повернулся к своей бабушке.
— Вы похитили его, — повторил он, не потому что в это трудно было поверить, а потому что легко.
— Пожалуй, — бросила она. — И я бы сделала это снова.
Томас посмотрел на Грейс.
— Это правда, — сказала она. А затем — проклятие — повернулась к Одли: — Извините.
— Извинение принято, — отозвался тот с галантностью, способной выдержать испытание в бальном зале среди самых высоких гостей.
Должно быть, на лице Томаса отразилось отвращение, потому что Грейс добавила:
— Ведь его похитили!
Томас только закатил глаза, не желая вступать в препирательства.
— И заставили меня принять в этом участие, — пробормотала Грейс.
— Я узнала его прошлой ночью, — объявила вдовствующая герцогиня.
— В темноте? — усомнился Томас.
— Под маской, — гордо сообщила она. — Он точная копия своего отца. Голос, смех — словом, все.
Теперь все обрело смысл: портрет, ее расстройство прошлой ночью. Томас испустил протяжный вздох и закрыл глаза, пытаясь набраться сил, чтобы отнестись к ней с участием.
— Бабушка, — сказал он, что следовало воспринять как оливковую ветвь, учитывая, что он редко называл ее бабушкой. — Я понимаю, что вы скорбите по своему сыну…
— Твоему дяде, — бросила она.
— Моему дяде, — произнес он, хотя ему было трудно так думать о человеке, которого он никогда не видел. — Но с его смерти прошло тридцать лет.
— Двадцать девять, — резко поправила она.
Томас взглянул на Грейс в ожидании сам не знал чего. Поддержки? Сочувствия? Но она молчала, растянув губы в извиняющейся улыбке.
Он снова повернулся к своей бабке.
— Прошло много времени, — сказал он. — Воспоминания блекнут.
— Только не мои, — надменно отозвалась она, — и определенно не те, что связаны с Джоном. Твоего отца я бы охотно забыла…
— В этом мы единодушны, — натянуто перебил ее Томас. Единственное, что могло сделать ситуацию еще более фарсовой, так это вмешательство призрака его отца.
— Сесил! — снова рявкнул он, сгибая и разжимая пальцы, чтобы не поддаться порыву придушить кого-нибудь на месте. Где, черт побери, этот проклятый портрет? Он давно послал за ним лакея. Не такое это сложное дело — принести его в гостиную. Вряд ли бабка успела повесить его на стену.
— Ваша светлость! — донеслось из коридора, и во второй раз за этот день появился, покачиваясь, портрет, который два лакея с трудом удерживали в вертикальном положении.
— Поставьте его где-нибудь здесь, — велел Томас.
Лакеи нашли пустое место и поставили портрет на пол, осторожно прислонив к стене. И во второй раз за этот день Томас обнаружил, что смотрит в лицо своего давно почившего дяди Джона.
Впрочем, на этот раз все было иначе. Сколько раз он проходил мимо портрета, не удосужившись рассмотреть его более внимательно? Да и зачем? Он никогда не знал этого человека, никогда не имел причины искать в его лице знакомые черты.
Но теперь…
Грейс первая нашла слова, чтобы выразить то, что они все чувствовали.
— О Боже…
Томас потрясенно уставился на Одли. Могло показаться, что это его портрет.
— Вижу, все согласны со мной, — самодовольно заявила вдовствующая герцогиня.
— Кто вы? — прошептал Томас, уставившись на мужчину, который мог быть его двоюродным братом.
— Меня зовут… — Он запнулся, не в силах оторвать взгляд от портрета. — Мое полное имя Джон Огастус Кавендиш-Одли.
— Кто ваши родители? — прошептал Томас, но не дождался ответа. — Кто ваш отец? — переспросил он громче, уловив в собственном голосе пронзительные нотки.
Одли резко обернулся.
— А как вы, черт побери, думаете?
Томас почувствовал, что его мир рушится. Он всегда знал, кто он такой. И теперь это сознание, составлявшее основу его бытия, ускользнуло, оставив его ошеломленным, одиноким и безоружным.
— Ваши родители, — произнес он дрогнувшим голосом, — были женаты?
— На что вы намекаете? — вскинулся Одли.
— Пожалуйста, — взмолилась Грейс, поспешно встав между ними. — Он не знает. — Она бросила на Томаса взгляд, и он понял, что она пытается сказать ему. Одли не имел понятия о том, что значит, если он родился в законном браке.
Ее извиняющийся взгляд также говорил, что им придется рассказать Одли правду. Они не вправе скрывать ее от него, каковы бы ни были последствия.
— Кто-то должен объяснить мистеру Одли…
— Кавендишу, — буркнула вдовствующая герцогиня.
— Мистеру Кавендишу-Одли, — поправилась Грейс, дипломатичная, как всегда. — Кто-то должен объяснить ему, что… что… — Она обежала взглядом всех присутствующих и остановилась на лице потрясенного Одли. — Ваш отец — если допустить, что мужчина, изображенный на портрете, является вашим отцом, — был старшим братом… отца его светлости.
Повисло молчание.
Грейс прочистила горло.
— То есть если… если ваши родители состояли в законном браке…
— Они состояли, — отрезал Одли.
— Да, конечно. Но я хочу сказать…
— Она хочет сказать, — резко вмешался Томас, желая покончить с этой нелепой ситуацией, — что если вы законнорожденный отпрыск Джона Кавендиша, то именно вы герцог Уиндем.
Он замолк с, чувством исполненного долга. Он сказал все, что от него требовалось. Пусть остальные выскажут свое чертово мнение.
