Всю ночь напролет - Брокуэй Конни (прочитать книгу .txt) 📗
Энн протянула ему руку как раз в тот момент, когда он чуть было не упал. О'Шей, приоткрыв рот, уцепился за нее, его глаза округлились от ужаса и смущения. Энн успела его подхватить. На какой-то миг его лицо совсем близко от нее исказилось от ярости и чувства оскорбленного достоинства.
«Да ведь он же еще молод», — вдруг сообразила Энн, как громом пораженная этой мыслью. Вероятно, немногим старше ее самой. Когда-то у него были надежды на будущее, которым война и Мэтью навсегда положили конец.
— Я не хочу быть калекой! — процедил О'Шей сквозь стиснутые зубы. — Я ненавижу то, во что я превратился!
— Знаю, знаю, — пробормотала Энн, осторожно опуская его на пол.
Миссис Кашман молча протянула ему костыль. О'Шей выхватил его из рук старухи и отвернулся.
— Уходите, — произнес он мрачно. — Убирайтесь отсюда ко всем чертям!
— У вас сейчас много других дел, — произнесла, обращаясь к Энн, миссис Кашман. — Я сама позабочусь об О'Шее. Вам ведь нужно встретить тех благородных господ, которые придут сюда с ревизией, не так ли?
— Да, да, верно, — отозвалась Энн, понимая, что ее слова звучат бессвязно, однако они сами срывались у нее с языка, стремясь заглушить внутренний голос, выкрикивавший горькие упреки в ее адрес. — Мне надо поскорее разыскать Билла и мистера Фрая. Очень важно, чтобы мы произвели на посетителей подобающее впечатление…
Прядь густых волос, выбившихся из ее аккуратно уложенной прически, упала ей на плечо. Энн опустила глаза. Ее юбки, все в мокрых пятнах, волочатся по полу, перчатки в грязи… Люди, которых она ждала, придавали такое большое значение правилам приличия. Благородная дама может содержать за свой счет заведение для бедных, но ни в коем случае не должна утруждать себя связанной с этим грязной работой. Только грубая, вульгарная особа может так поступать, а грубые, вульгарные особы не вправе рассчитывать на поддержку со стороны богатых и знатных. Одинокая слеза выступила в уголке глаза и скатилась по щеке Энн. Столько усилий ради простой видимости…
Обстоятельство, что Энн Уайлдер пробудила в нем глубокое чувство, само по себе не выводило ее из круга подозреваемых. Поэтому Джек последовал за нею в ту пользовавшуюся дурной славой часть города, где воровка сбывала украденные вещи.
Он остановился на приличном расстоянии от здания бывшего театра, теперь отданного под приют, или работный дом, как называют такие заведения в Англии, и принялся греть руки у жаровни продавца каштанов, время от времени постукивая ногами по раскисшей, покрытой тонкой корочкой льда грязи. Дождь припустил с новой силой, и Джеку то и дело приходилось поправлять воротник, однако капли воды, падавшие с краев его шляпы, каким-то образом умудрялись проникать вовнутрь, стекая ледяными струйками по шее. Он довольно долго колебался, не пойти ли ему за Энн. По всей видимости, у нее назначена встреча с кем-либо из скупщиков краденого. Работные дома были удобным местом для разных сомнительных афер. Однако он сдержал свой порыв, не желая увидеть ее в такой обстановке.
Несмотря на остатки былой роскоши, напоминавшей о некогда располагавшемся здесь театре, помещение распространяло вокруг запахи работного дома — смесь человеческого пота, джина и беспросветного отчаяния. Джек мог различить этот запах, даже находясь в двух кварталах от приюта. По всей вероятности, Энн никогда прежде не приходилось иметь дело с людьми, которые обычно заканчивали здесь свои дни, — с мужчинами и женщинами, для которых совокупление являлось не более чем телесной разрядкой, поскольку их ум и сердца настолько омертвели, что в них уже не находилось места каким-либо иным переживаниям, или с детьми, которые готовы были продать кого и что угодно, лишь бы протянуть еще день. Людьми, так похожими на него самого…
С каждой минутой его тревога возрастала. Энн отправилась в приют совсем одна. О да, она их благодетельница, но Джек по собственному опыту знал, как мало это значит для человека, доведенного до крайности. Что, если она вышла через задний ход, ведущий в убогий садик, и там к ней кто-нибудь пристал? Что, если она столкнулась с одним из бродт в пустом коридоре здания? Что, если…
Он не успокоится до тех пор, пока сам не убедится в том, что Энн в безопасности. С трудом поборов отвращение, которое внушал ему один только запах и вид приюта, Джек пересек потемневшую от слякоти улицу и широкими шагами направился к парадной двери. Двадцать пять лет назад он покинул место, очень похожее на это. С тех пор он никогда больше не наведывался в подобные заведения и сейчас делал это против воли.
Пара тощих, как скелеты, нищих в рваных лохмотьях отпрянули при его приближении. Джек одним толчком распахнул дверь. Холодный, затхлый воздух ударил ему в лицо, проникая до самой гортани и наполняя все его существо отвратительным запахом разложения. Где-то в доме заплакал ребенок.
Зрелище, представшее его взору, было отталкивающим, однако Джек нашел в себе мужество переступить через порог, глядя прямо перед собой и избегая смотреть на призраки, словно явившиеся сюда из дней его юности. Кто-то попытался схватить его за ногу. Он ускорил шаг.
Тут он заметил паренька, чье умное, с резкими чертами лицо, обращенное к нему, выражало неподдельное любопытство. Джек подозвал его жестом руки, и тот осторожно к нему приблизился.
— Где леди, что вошла сюда примерно полчаса назад? — спросил Джек.
— Миссис Уайддер? — Мальчик вскинул голову. — Сколько вы готовы заплатить, если я скажу, где ее искать?
— Полкроны.
Глаза мальчишки на миг округлились и затем снова превратились в щелочки. Он фыркнул и указал на одежду Джека:
— Ваше пальто стоит раз в десять больше. Вы можете позволить себе раскошелиться.
На самом деле пальто стоило не в десять, а в сорок раз больше, однако подросток едва ли об этом догадывался, поскольку его собственная одежда скорее всего была подобрана на помойке или украдена.
Выжить — вот главное, что имело здесь значение. Единственным стремлением обитателей приюта было протянуть еще хотя бы день, месяц, год. В таком месте, как это, все остальное отступало на задний план перед ежечасной борьбой за существование.
Джек молча швырнул мальчишке крону. Тот подхватил монету прямо в воздухе и осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, не стал ли кто-нибудь из сидевших поблизости зевак случайным свидетелем его удачи.
— Она скоро вернется, — сообщил мальчуган, жестом руки приглашая Джека следовать за ним. — Сейчас она на кухне, ждет, когда объявятся эти франты.
— Франты? — Джек старался не смотреть по сторонам, сосредоточившись на словах мальчика. Ему не хотелось снова воскрешать в памяти то ужасное заведение с его резким запахом мочи и застарелого пота, в котором ему приходилось жить. Ему претило даже просто находиться здесь.
— Ну да, — произнес мальчик, открывая одну из дверей в самом дальнем углу. Джек последовал за ним, невольно прищурившись, пока его глаза не привыкли к едкому дыму, извергаемому старой плитой. — Сюда с минуты на минуту должна прибыть целая компания леди и джентльменов, чтобы собственными глазами удостовериться, заслуживаем ли мы их помощи.
Джек уже не слушал. Он заметил Энн как раз тогда, когда какой-то калека схватил ее за плечи. Джек ринулся было вперед, но тут же остановился. Этот человек вовсе не собирался причинить ей вред.
Он просто падал. А Энн успела его подхватить.
Крепко поддерживая грязного нищего, она осторожно усадила его на пол, устланный прелой соломой, и сама опустилась рядом на колени.
По-прежнему не спуская глаз с Энн, Джек решил подойти поближе. Люди вокруг почтительно расступались перед ним, давая дорогу. Он услышал, как молодая женщина что-то тихо произнесла, обращаясь к сидевшей возле нее старухе, — кажется, что-то насчет хорошего впечатления, которое они должны произвести на гостей. Затем волосы неожиданно упали ей на плечи, и она, глядя на выбившийся из прически локон, тихо заплакала.
