Память любви - Смолл Бертрис (полные книги .txt) 📗

— С этим бы справился мой брат, — уверяла она наставницу. — Он сочиняет истории и баллады, кладет их на музыку и потом поет в зале Ситрола. Думаю, когда-нибудь он прославится как бард.

До отъезда оставалось все меньше времени, и Ронуин продолжала трудиться от рассвета до заката. Элен и Арлейс готовились к постригу, и Ронуин радовалась, что вскоре их желание стать христовыми невестами исполнится. Сама же она частенько думала о предстоящей свадьбе. Жаль, что придется познакомиться с будущим мужем только после венчания, но тетка утверждала, будто это вполне обычная вещь.

Помимо занятий, Ронуин мучили бесчисленными примерками. Принц привез немало дорогих тканей, и даже Гуинллиан не могла упрекнуть брата в скупости. Шелк, бархат, парча, тонкое полотно — всего было в избытке. Однако Ронуин была шокирована, узнав, что женщины не носят набедренных повязок.

— Но я не снимала свою с тех пор, как ты переодела меня в платье, — упрямилась девушка. — Чем же мне прикрыть голую задницу?!

— Леди ничего не носят под камизами, — уверяла монахиня.

— Ничего? — поразилась Ронуин.

— Юбки все спрячут, Ронуин. Так принято у знатных леди.

— Но это неприлично! — возмутилась племянница.

Губы Гуинллиан дрогнули, но она все же сдержала улыбку. Весьма строгие взгляды для девушки, прожившей десять лет среди грубых воинов. Не будь племянница столь воинственной, аббатиса посчитала бы, что когда-нибудь она сможет управлять аббатством. Но Ронуин по-прежнему проводила по несколько часов в седле, пуская коня в головокружительный галоп, так что привратница едва не падала в обморок при виде столь рискованных маневров.

Двадцатого марта Гуинллиан пышно отметила праздник Святого Катберта, бывшего когда-то епископом в Линдифарне, чей ноготь в золотом реликварии теперь занял почетное место на алтаре. Говорили, будто он излечивает множество не слишком серьезных болезней, так что никаких особенных чудес не ожидали. Однако богомольцы все же наводнили аббатство, спеша прикоснуться к священной реликвии. Сундуки аббатства медленно, но неуклонно пополнялись.

Настало первое апреля, а вместе с ним и шестнадцатилетие Ронуин. Верный своему слову, Ллуэлин ап-Граффид прибыл за дочерью и увидел, что, хотя держится Ронуин с холодным высокомерием, манеры ее безупречны. Пораженный невероятной метаморфозой, он тем не менее возмутился, узнав, какое количество багажа ему придется везти с собой, но смирился с этим, выслушав строгую тираду сестры. Что он мог возразить — ведь из мальчишки-сорванца Ронуин превратилась в прелестную юную даму. Волосы его дочери успели отрасти и теперь, расчесанные на прямой пробор и перехваченные серебряной лентой, ниспадали на плечи. Грудь тоже казалась пышнее, что, по мнению отца, вовсе не мешало. Мужчинам это нравится. Она избавилась от стремительного шага и грациозно скользила по полу. Руки, привыкшие к луку и мечу, стали нежными, а длинные пальцы медленно перебирали струны мандолы. Мелодичным голоском Ронуин напевала любовную песню. Ничего не скажешь — англичанам будет трудно найти недостатки в его дочери!

— Ты сотворила чудо, Гуинллиан, — шепнул принц сестре.

— Да, — надменно усмехнулась она. — Согласись, ты не зря потратил деньги. Однако по чести сказать, братец, не будь Ронуин так умна и сообразительна, я ничего бы не добилась. И ты должен благодарить воинов Ситрола, внушивших ей понятие чести и долга.

— И превративших ее в грубого вояку, — проворчал принц, — что стоило мне целого состояния. Меня так и подмывало предать огню Ситрол.

— Не нужно винить других в собственных ошибках, Ллуэлин, — наставительно заметила аббатиса. — Забудь о неприятностях и вези дочь к жениху. Однако помни, что ты путешествуешь не с парнишкой, а с дамой.

Утром второго апреля вещи Ронуин погрузили на крепкую телегу. Она едва ли не со слезами попрощалась с сестрами, особо поблагодарив тех, кто щедро делился с ней своими знаниями.

— Помни, дитя мое, ты всегда найдешь дом и убежище в Аббатстве милосердия, — наставляла ее аббатиса. — Пусть Господь даст тебе счастья и много детей.

— Только не слишком много, — пошутила Ронуин. — Но я обещаю воспитать хотя бы одну девочку специально для вас, госпожа аббатиса.

Гуинллиан со смешком обняла племянницу и расцеловала в обе щеки.

— Доброго пути, Ронуин, дочь Ллуэлина!

Ронуин вскочила на Харда и догнала отца. За спиной послышался скрип закрываемых ворот, но грустно ей не было Она была готова пуститься в новое приключение. Ее превратили в воспитанную леди, но так и не укротили дух и не погасили жажду жизни. Она провела последние несколько месяцев в трудах и учении, чтобы стать достойной имени отца и своего нового положения. Теперь нужно думать о Эдварде де Боло, человеке, предназначенном ей в мужья.

Трудно представить, какой будет ее новая жизнь…

— Прибыл гонец от принца Ллуэлина, господин, — объявил слуга, кланяясь хозяину.

— Приведи его в зал, — распорядился тот.

— Как прикажете, господин.

Слуга снова поклонился и попятился к двери. Несколько минут спустя он снова возник на пороге.

— Посланец от принца Ллуэлина, господин, — объявил он.

Эдвард де Боло мельком оглядел уставшего, обветренного валлийца.

— Мой повелитель и госпожа Ронуин прибудут сюда к вечеру, — коротко сообщил тот.

— Я их жду, — кивнул де Боло.

«Хладнокровный ублюдок», — подумал валлиец, но, ничем не выдав своих чувств, поклонился, вышел во двор и поскакал обратно.

Эдвард де Боло проводил его взглядом и, рассеянно вертя в руках серебряный кубок с вином, уставился на огонь очага. Он абсолютно не рвался жениться, но против приказа короля не пойдешь. Валлийская дикарка, вдвое младше его… что тут хорошего! Но он не был связан другим брачным договором, и владения его к тому же располагались у самой границы, поэтому король предназначил его на роль жертвенного агнца при подписании мирного соглашения. Он открыл было рот, чтобы отказаться, но, поймав жесткий взгляд принца Эдуарда, не осмелился возразить. Далеко не всякий отважится нажить в принце врага.