Страстная Лилит - Холт Виктория (читаем книги бесплатно .txt) 📗
– А вы видели, как смотрел на меня тот хозяин балагана с серьгами?
– Это потому, что вы ему понравились. Он сказал, что вы – воспитанная и культурная дама. И он утверждал, что вы красивы, разве не так?
– Ничего подобного! – ответила мисс Робинсон, довольно улыбнувшись. Аманда заметила, что она стала добродушнее.
Аманда понимала, что хозяин балагана на самом деле не считал мисс Робинсон ни культурной, ни красивой, а просто пытался заманить их в балаган комплиментами, как Саломея – своей красотой; но мисс Робинсон было так приятно верить ему, что Аманде хотелось поддержать в ней эту веру. Она была сегодня счастлива; ей очень нравилась ярмарка, и это был один из самых восхитительных дней в ее жизни.
– Не думаете же вы, – сказала мисс Робинсон, – что тот человек в балагане пытался завязать знакомство?
– Очень может быть, – ответила Аманда.
– Какая наглость!
Ах, какой прекрасный день, думала Аманда. Мисс Робинсон была счастлива и не думала о будущем; а все из-за нахальства какого-то краснолицего человека.
– Я уверена, – сказала мисс Робинсон, – что он пытался последовать за нами, когда мы ушли. Очень надеюсь, что мы затерялись в толпе. Иначе было бы очень неприятно.
Аманда знала, что он не пошел за ними, и видела, как он доставал деньги, чтобы заплатить Саломее и еще раз увидеть, как та танцует. Но Аманда не сказала об этом, потому что она понимала: мисс Робинсон счастлива думать, что ее преследуют.
Благодаря хорошему расположению духа мисс Робинсон, ее удалось убедить погадать о будущем. Они отыскали старую цыганку, прибавившую им счастья тем, что наобещала мисс Робинсон мужа в самом скором будущем. Аманду тоже ждало прекрасное будущее – красавец-муж, наследство и поездка за море.
После этого они купили сласти для миссис Лей – сердце из розового фруктового сахара на голубой ленте со словами «Верное сердце», написанными желтыми буквами.
Мисс Робинсон казалась очень помолодевшей и похорошевшей, и Аманде подумалось: если бы она пожила здесь, на ярмарке, то стала бы такой привлекательной, что нашла бы мужа.
Палатка со сладостями находилась на краю ярмарки, и на помосте рядом с ней стояли несколько мужчин и женщин.
– Что это такое? – спросила Аманда. – Кто они? Взглянув, мисс Робинсон ответила:
– А, это рабочий люд... предлагают свои услуги.
– Нанимаются в услужение?
– Они хотят предложить себя... в качестве слуг.
– Продаются! – воскликнула Аманда. – Как сласти у женщины в киоске! Как куски бычьего мяса!
– Какие глупости! – возразила мисс Робинсон. – Пойдемте. Но Аманда не двинулась с места. Она хотела поближе узнать об этих нанимающихся людях, потому что она не могла избавиться от мысли о том, как бы это она стояла там, прося нанять ее и дать работу – любую работу у неизвестных ей людей.
Теперь она чувствовала себя неловко за свое недавнее ощущение счастья. Некоторые из людей были явно испуганы. Две маленькие девочки – им было не больше десяти лет – жались друг к другу, стараясь не заплакать. Рядом рослый мужчина демонстрировал свои мускулистые руки; а одна девушка, черноглазая и полноватая, с распущенными волосами, кокетливо улыбалась стоявшему около нее и расспрашивавшему ее мужчине. Аманда увидела, что этот человек ущипнул ее, а девушка рассмеялась.
– Что вы там разглядываете? – спросила мисс Робинсон. – Пошли немедленно.
Но Аманда перевела взгляд с девушки на юношу, с отсутствующим видом неловко стоявшего тут же; он выглядел убитым, потому что, в то время как остальные усердно показывали свои способности, он робел. Возмущение, злость и отчаяние сменили ее радость, ибо Аманда узнала в жалком, стоящем с безутешным видом юноше – Уильяма.
Мисс Робинсон дергала ее за руку.
– Идемте попробуем имбирную коврижку.
«Ему бы не хотелось, чтобы я видела его», – думала Аманда, следуя за гувернанткой.
Вся радость от ярмарки для нее пропала; жизнь не прекрасна, она безобразна. Возбуждение от этого дня, очарование Саломеи – все пропало, осталось лишь горестное лицо Уильяма.
Имбирная коврижка застревала у нее в горле. Что там происходит, на этом торговом помосте? Кто нанял Уильяма?
– Ты уже коврижку не хочешь? – спросила мисс Робинсон. – На тебя не угодишь!
– Мисс Робинсон, пойдемте в ту сторону...
– Но мы только что оттуда пришли. Нам незачем идти обратно.
– Но мне хочется...
– Я никогда не слышала ничего глупее. Мы должны найти Стрита. Уже пора в обратный путь.
Но Аманда не могла не вернуться к помосту для найма работников. Убежала, как трусиха. Она должна была подождать и посмотреть, что будет; она должна была поговорить с ним, сказать, что переживает вместе с ним.
Мисс Робинсон разглядывала на прилавке какие-то ленты. Аманда повернулась и побежала, расталкивая толпу и почти ничего не видя из-за слез. Прибежав к помосту, она горестно застыла около него, так как Уильяма там не было. Но почти тотчас она его увидела. Он стоял к ней спиной, но она поняла, что он был бесконечно печален, бесконечно подавлен. Он шел позади человека, о котором Лилит сказала Аманде, что это фермер Полгард.
Она стояла, глядя, как Уильям шел за фермером к поджидавшей их двуколке. В двуколке сидела женщина. У этой небольшой женщины был злобный вид; черная шляпа делала ее лицо жестоким. Аманда поняла, что это, должно быть, жена фермера, прогонявшая Лилит и Уильяма из-за стола, когда они еще не насытились.
Уильям забрался в двуколку. А Аманду звала мисс Робинсон, но она не слышала и очень удивилась, увидев раскрасневшуюся и негодующую гувернантку около себя. Мисс Робинсон потрясла ее за плечо.
– Что на вас нашло? Убегать ни с того ни с сего! Вовремя я вас увидела. В чем дело? В чем дело?
Аманда посмотрела грустными глазами в лицо мисс Робинсон, но ничего не смогла ей объяснить.
– Я не понимаю вас. Убежать, не сказав ни слова! Так... так бессмысленно... так своевольно. Идемте немедленно, мисс.
Они пошли искать Стрита, а когда сели в экипаж, то Аманда обнаружила, что в этой суматохе потеряла лакомство, которое мать просила купить для нее.
– Какая беззаботность! Какая неблагодарность! О Боже, какой трудный ребенок, – вздыхала мисс Робинсон.
Но Аманда ее не слушала; она тихонько плакала, пока экипаж вез их по проселочным дорогам.
3
Ферма Полгардов была одной из крупнейших в округе, а также одной из самых богатых. Одни говорили, что это благодаря умению фермера, Джоза Полгарда; другие считали, что источником является скупость Энни.
Полгардам повезло. У них было две дочери, работавшие на ферме и выполнявшие всю женскую работу по дому; а также три сына, занимавшиеся тяжелой мужской работой. Энни постоянно ворчала; ей нужна была еще одна дочь для молочной фермы, и если бы она могла родить еще двух или трех сыновей, то не было бы нужды нанимать работников.
Она была маленькой женщиной, эта Энни Полгард, а ее муж Джоз был крупным мужчиной и вспыльчивым тугодумом, гнев которого бывал безудержным и яростным, как у его быков. На ферме все, кроме Энни, боялись его; но все знали, что он боится Энни. Не то чтобы его сыновья не могли дать ему отпор. Том и Гарри были так же по-бычьи сильны, как и отец, а Фред, тонкий и низкорослый как мать, был выносливым и гибким. Что касается двух работников, Джима Берке и Уильяма Треморни, то, хотя они и не были задирами, как Полгарды, в силе они им не уступали. Всем было ясно, что, если они не угодят Джозу Полгарду, их могут прогнать с фермы, поэтому они сносили рукоприкладство. Ни один человек – если только у него не было собственного дохода – не мог спокойно думать о будущем без работы, что значило и без хлеба; а в те трудные времена любая доступная работа, независимо от связанных с нею тягот, была нарасхват.
Полгарды это прекрасных понимали и полностью использовали преимущества своего положения.
От Джоза поэтому все сносили, но радовались, узнав, что ему досталось от его маленькой строптивой жены. Сила Джоза была очевидна. Он был высокого роста, плотный, смуглый мужчина с густой копной вечно торчавших в стороны жестких, черных волос. Черные волосы, казалось, покрывали все его тело – они вылезали из ворота рубахи, торчали из носа и ушей, сплошь покрывали его лопатообразные руки. Когда он с пыхтением ходил по ферме – а дышал он тяжело, – он был похож на какое-то животное, дикое животное неизвестной и отталкивающей породы. Он, бывало, разъезжал или ходил по ферме с кнутовищем в руках, которым с удовольствием колотил своих лошадей, своих собак и своих работников и работниц. Было приятно сознавать, что он боится Энни.
