Фаворитки - Холт Виктория (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
Это вызвало в артистической уборной взрыв смеха, потому что Бек Маршалл и ее сестра Энн держались заносчиво и любили напоминать остальным, что они родились не в трущобах Лондона, а в респектабельном семействе.
Бек нечего было на это ответить; она знала, что глупо даже думать взять над Нелл верх в перебранке.
В изящном маленьком создании пылкой энергии было больше, чем в ком-либо другом, и она всегда была готова пустить в ход умение острословить, чтобы достойным образом защитить себя.
Все вдруг поняли, что рады возвращению Нелл. Даже Карл Харт, который, хоть и находился в сетях миледи Каслмейн, сожалел, что Нелл уехала с Бакхерстом, — и тот вдруг неожиданно для себя смягчился. Кроме того, он должен был думать и о благополучии театра, а зрителей пока бывало маловато, что, в общем-то, обычно для трудных времен. Следовало делать все возможное, чтобы привлечь публику в театр. Нелл была как раз тем, кто привлекает публику в театр.
Таким образом, вскоре после ее недолгого уединения с лордом Бакхерстом она вернулась к исполнению своих прежних ролей; и многие утверждали, что единственное, что помогает им забыть бедственное положение государственных дел, — это игра хорошенькой и остроумной Нелл в Королевском театре.
В течение всей осени Нелл увлеченно играла свои роли.
Между тем стране нужен был козел отпущения в связи со всеми свалившимися на нее бедами, и эта роль была уготована Кларендону. Бекингем и леди Каслмейн объединили свои усилия, чтобы добиться его отставки. И, хотя королю не хотелось расставаться со своим старым другом, он решил, что для безопасности самого же Кларендона будет разумнее, если он покинет страну.
Итак, в ноябре Кларендон уехал в изгнание во Францию, а Векингем и его кузина Каслмейн радовались его отъезду и поздравляли друг друга с тем, что добились заката его славы.
Но вскоре Бекингем и его кузина рассорились. Леди Каслмейн с ее сумасбродными выходками и Бекингем со своими сумасшедшими замыслами не могли долго оставаться в согласии. После этого герцог начал плести дальнейшие сумасбродные интриги — и на этот раз они были направлены против его красивой кузины.
Он обменялся мнениями со своими друзьями, Эдвардом Говардом и его братом Боретом Говардом, который писал пьесы для театра. Бекингем сказал:
— Влияние Каслмейн на короля слишком велико, и с ним надо покончить. Чтобы заменить ее, нужна другая женщина — моложе и соблазнительней.
— Получится ли это? — спросил Роберт. — Вы же знаете, его всемилостивейшее величество никогда не сбрасывает — он лишь прикупает.
— Так-то оно так, но дайте ему прикупить такое восхитительное создание, такое очаровательное и забавное, чтоб у него не осталось времени для Каслмейн.
— Он бы с радостью сейчас же избавился и от нее и от ее вспышек раздражения, но он все же не расстается с ней…
— Он всегда был из тех, кому нравится иметь гарем. Наш милостивый повелитель так восхитительно говорит «да, да, да», что никогда не учится говорить «нет».
— Он слишком добросердечен.
— Его добросердечие нам на погибель. Если Каслмейн останется его примой-любовницей, она погубит и страну, и короля.
— Не говоря о ее славном кузене, милорде Бекингеме!
— Да, и нас всех. Ну, полно, мы — добрые друзья, давайте с этим что-то делать. Давайте найдем королю новую любовницу. Я предлагаю одну из этих обворожительных дам театра… Что вы скажете о несравненной Нелли?
— О, Нелли, — сказал Роберт. — Она обворожительная женщина, но как только она открывает рот, оттуда слышится Коул-ярд. А королю нужна леди.
— В Герцогском театре имеется Молл Дэвис, — вступил в разговор Эдвард.
Бекингем засмеялся, так как знал, что Молл вхожа в семью Говардов — через греховные врата.
То, что Говардам хотелось бы продвинуть Молл, вполне разумно: она — хороший выбор и послушная девушка. Она будет мила и нежна с королем и будет готова покладисто принимать все даваемые ей советы.
Но Бекингем был самым извращенным человеком в Англии. Уложить Молл Дэвис в постель к королю будет слишком просто. Ему же нравились более сложные замыслы: ему хотелось чего-то большего, чем привести в замешательство Каслмейн. Кроме того, в чем Молл может превзойти ее светлость? Бедняжка не сможет выиграть в состязании ни одного очка.
Нет, он хотел предложить королю любовницу, обладающую живостью и задором, которая могла бы взять верх над леди Каслмейн в перепалке, чтобы заставить короля смеяться, если ему случится присутствовать при этом, — и он уже думал о такой особе, которая могла бы справиться с этой задачей.
Пусть Говарды делают все, что могут, чтобы продвинуть ведущую актрису из Герцогского театра, а за своей протеже он пойдет в собственный театр короля.
Миссис Нелли! Это та девушка, которая ему нужна. Иногда она говорит языком улицы. Но что же тут такого? Это даже пикантно. Это делало ситуацию еще забавнее: король и девица из низов.
Он повернулся к Говардам.
— Друзья, — сказал он, — если и существует что-нибудь, что его величеству понравится больше, чем одна хорошенькая актриса, так это две хорошенькие актрисы. Вы искушайте его Молл, я буду искушать его Нелли. То-то весело будет наблюдать, что выйдет из этой игры, а? Пусть сами хорошенькие создания определят исход сражения между собой. Клянусь, ее светлость будет очень волноваться.
Он едва дождался минуты, когда смог с ними распрощаться. Им тоже не терпелось начать действовать. Они отправились в Герцогский театр сказать Молл, чтобы она была готова выполнить их предложение.
Бекингем раздумывал над тем, что ему сделать раньше — обратить внимание Карла на Нелл или предупредить Нелл о великолепном будущем, ожидающем ее? Нелл была непредсказуема. Она оставила Бакхерста и вернулась к почти нищенскому образу жизни актрисы. Может быть, лучше поговорить сперва с Карлом?..
Он начал обдумывать, как начать этот разговор:
«Были ли вы, ваше величество, в театре в последнее время? Боже мой, что за неподражаемое существо эта миссис Нелли!..»
Бекингем прибыл во дворец Уайтхолл в отличном расположении духа.
Глава 3
Король уже несколько раз быстрым шагом обошел свои личные сады. Было раннее утро; он привык рано вставать, как бы поздно ни приходилось ему укладываться спать, так как энергией своей он превосходил большинство своих придворных. И когда утром он бывал один, то ходил совсем в другом темпе — отличном от темпа его любимых медленных прогулок, когда он приноравливался к шагам дам, прогуливавшихся с ним, и останавливался время от времени, чтобы сказать своим спутницам комплимент или сделать через плечо остроумное замечание в ответ одному из острословов, которые всегда сопровождали его в этих прогулках.
Но рано утром о» любил подниматься вместе с солнцем, чтобы одному крупными шагами обойти свои владения — торопливо пройти по саду во внутреннем дворе, быстро осмотреть свой аптекарский огород, разок пройти вдоль лужайки для игры в шары. Иногда он доходил даже до канала в парке, чтобы покормить уток.
Во время этих хождений он был совсем не тем праздным, доброжелательным Карлом, каким его знали возлюбленные и придворные. На утренних прогулках заметнее становились морщины на его лице, оставленные заботами. Иногда он вспоминал вчерашнюю пирушку и сожалел о данных на ней обещаниях, которые, как он знал, не сможет выполнить; или он размышлял о добрых и благородных поступках, которые не совершил, и обо всех уловках, к которым ему пришлось прибегать из-за своей беззаботности и любви к покою.
Прошло уже более семи лет с тех пор, как он с триумфом въехал во дворец Уайтхолл, тогда город выглядел праздничным от цветов, усыпавших улицы, от знамен и ковров, от фонтанов, наполненных вином, а больше всего — от веселящихся, преисполненных надежд горожан.
И как же осуществились надежды людей за это время? Чума их выкосила так, как редко бывало в прежние ее нашествия. Большая часть столицы разрушена. Они претерпели постыдное поражение от голландцев в своих собственных водах. Они не одобряли пуритан за то, что те портили им жизнь чрезмерными строгостями, а что теперь вместо них? Любящий удовольствия король, который чаще попусту тратит время со своими любовницами и распущенными придворными острословами, окружающими его, чем занимается государственными делами! Тот факт, что он обладал живым умом, что мог бы, если бы был более деятельным и политику любил больше, чем женщин, стать одним из самых проницательных государственных мужей своего времени, заставлял еще больше не одобрять свое поведение.
