Запах серы (Битва за любовь) (Другой перевод) - Гэблдон Диана (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗

Если грудь Гейли подобный скелет и поддерживал, на него не было и намека, хотя она надела платье с глубоким вырезом.

Я впервые видела Гейлис Дункан en deshabille; как правило, она носила строгие пышные наряды, застегнутые до шеи, подобающие жене судьи. Роскошное тело, выставленное напоказ сегодня, оказалось для меня сюрпризом — кремового цвета, почти того же оттенка, что и платье, частично объясняло, почему такой человек, как Артур Дункан, женился на девчонке-сироте без единого пенни в кармане.

Гейли выбрала с полки три банки и налила из каждой по чуть-чуть в миску тонкого металла, стоявшую на жаровне. Потом подожгла уголь свечкой и подула на огонь, чтобы он разгорелся быстрее. Потянуло ароматным дымком. Воздух на чердаке был настолько неподвижен, что сероватый дымок тянулся вверх, никуда не рассеиваясь, и образовывал колонну, повторявшую форму высокой белой свечи. Гейли села между двумя колоннами, изящно скрестив ноги, как жрица в храме.

— Ну вот, думаю, это прекрасно сработает. — Гейли с удовлетворением осмотрела сцену, стряхивая с пальцев остатки розмарина.

Черные драпировки с мистическими символами закрывали доступ солнечным лучам, и свеча оставалась единственным источником света. Пламя отражалось и рассеивалось в воде, и она, казалась, тоже светилась, как источник, а не отражение света.

— А теперь что? — спросила я.

Большие зеленые глаза светились, как вода, сияя предвкушением. Она помахала руками над поверхностью воды, потом скрестила руки между ног.

— Просто посиди немного молча, — сказала Гей-лис. — Прислушайся к биению сердца. Ты слышишь его? Дыши легко, медленно и глубоко.

Несмотря на живость в выражении лица, голос ее звучал тихо и медленно, создавая контраст с обычной бойкой речью.

Я послушалась и почувствовала, что биение моего сердца замедляется по мере того, как дыхание выравнивается и становится ритмичным.

Дымок пах розмарином, но еще два запаха я не узнавала; может, это наперстянка или лапчатка? Мне показалось, что пурпурные цветы — это белладонна, но уж конечно этого не может быть. Но чем бы они ни были, замедленное дыхание нельзя отнести только на счет могущества Гейли.

Я чувствовала себя так, словно на грудную клетку давил тяжелый вес, который и замедлял дыхание против моей воли.

Гейли по-прежнему сидела совершенно неподвижно, наблюдая за мной немигающими глазами. Она один раз кивнула, и я послушно опустила взгляд на недвижимую поверхность воды.

Гейли заговорила в том размеренном стиле, что опять напомнил мне миссис Грэхем, призывавшую солнце в круг из камней.

Слова были не английскими, но при этом не совсем не английскими. Какой-то странный язык, но мне казалось, что я должна его понимать, будто слова произносятся ниже уровня слуха.

Руки начали неметь, я попыталась изменить их положение, но они не слушались. Размеренная речь текла, тихая и настойчивая. Теперь я знала, что понимаю сказанное, но не могла извлечь слова на поверхность сознания.

Я смутно понимала, что нахожусь под воздействием то ли гипноза, то ли какого-то наркотика, и сознание изо всех сил цеплялось за эту осознанную мысль, сопротивляясь действию сладко пахнущего дымка. Я видела свое отражение в воде, зрачки, сузившиеся до точки, радужную оболочку, расширившуюся, как у ослепленной солнцем совы. Сквозь мои исчезающие мысли все тек словесный опиум.

— Кто ты? — Не знаю, кто из нас задал этот вопрос, но почувствовала, что мои губы шевельнулись, когда я ответила:

— Клэр.

— Кто послал тебя сюда?

— Я пришла.

— Зачем ты пришла?

— Не могу сказать.

— Почему не можешь?

— Потому что мне никто не поверит.

— Я тебе поверю. Доверься мне. Кто ты?

— Клэр.

Неожиданный громкий звук разрушил чары. Гейли вздрогнула, задев коленом миску, и отражение в воде разбилось.

— Гейлис? Дорогая моя! — из-за двери раздавался вопросительный, но все же настойчивый, голос. — Пора идти, дорогая. Лошади готовы, а ты все еще не одета.

Бормоча вполголоса какие-то грубые ругательства, Гейли встала и распахнула окно. Меня обдало свежим воздухом, я заморгала, и туман в голове начал рассеиваться.

Гейли испытующе смотрела на меня сверху вниз, потом наклонилась и помогла мне подняться на ноги.

— Ну, давай, — сказала она. — Чувствуешь себя немного странно, да? Иногда это так действует на людей. Тебе бы полежать на моей кровати, пока я одеваюсь.

Я распласталась на покрывале в ее спальне, закрыв глаза, прислушиваясь к шорохам, которые раздавались из личной гардеробной Гейли, и гадая, что все это была за чертовщина.

Понятное дело, никакого отношения к сглазу или его отправителю это не имело. Только лично ко мне. Возвращалась ясность сознания, а с ней пришла мысль: может, Гейли шпионила для Каллума? На своем месте она слышала о делах и тайнах всей округи. А кто, кроме Каллума, будет так интересоваться моим происхождением?

Что же могло произойти, думала я, не прерви нас Артур? Возможно, где-нибудь в ароматизированном тумане я бы услышала обычный гипнотический приказ — «когда проснешься, ты ничего не будешь помнить»? Но я помнила и пыталась понять.

Однако спросить Гейли не представлялось возможным.

Тут дверь спальни распахнулась, и в комнату вошел Артур Дункан. Он пересек спальню, подошел к двери в гардеробную, коротко постучал и вошел.

Изнутри раздался испуганный вскрик, и наступила мертвая тишина.

Артур Дункан вновь появился в дверях с расширенными глазами, слепым взглядом и так сильно побелевший, что я испугалась, не начался ли у него приступ. Он тяжело прислонился к дверному косяку, а я вскочила на ноги и поспешила к нему. Но тут он оторвался от двери и пошел прочь из комнаты, слегка пошатываясь. Мимо меня он прошел, словно не заметив.

Я тут же постучала в дверь.

— Гейли! С тобой все в порядке?

Мгновение тишины, потом совершенно невозмутимый голос ответил:

— Да, разумеется. Я через минуту выйду.

Когда мы в конце концов спустились вниз, Артур, уже пришедший в себя, пил вместе с Джейми бренди. Он выглядел несколько рассеянным, словно о чем-то думал, но жену приветствовал комплиментом и отправил грума за лошадьми.

Когда мы прибыли, банкет только начинался. Судью с женой проводили на почетные места за главным столом, а мы с Джейми, будучи ниже статусом, сели за стол рядом с Недом Гованом и Рупертом.

Мистрисс Фитц превзошла саму себя и просто сияла, наслаждаясь похвалами еде, напиткам и всему прочему.

Все и правда было очень вкусно. Я еще никогда не пробовала фазана, начиненного каштанами в меду, и угощалась уже третьим куском, когда Нед Гован, с некоторым изумлением следивший за моим аппетитом, спросил, попробовала ли я уже молочного поросенка.

Ответить мне помешало некоторое волнение на другом конце зала. Каллум встал из-за стола и направлялся ко мне в сопровождении Аулда Элика.

— Я вижу, что нет предела вашим талантам, мистрисс Фрэзер, — заметил Каллум, слегка поклонившись. Он широко улыбался. — Мало того, что вы перевязываете раны и исцеляете больных, вы еще принимаете жеребят! Думаю, скоро мы будем просить вас воскрешать мертвых!

Раздались смешки, но я заметила, что несколько человек тревожно покосились на отца Бэйна, который, сидя в углу, методично набивал себе желудок жареной бараниной.

— Как бы там ни было, — продолжил Каллум, опуская руку в карман, — вы просто обязаны позволить мне преподнести вам в знак благодарности маленькую безделушку. — Он протянул мне небольшую деревянную шкатулку, на крышке которой был вырезан герб Маккензи. До сих пор я не осознавала, насколько ценной лошадью была Лозганн, и мысленно возблагодарила тех милостивых духов, которые руководили подобными делами, что все прошло как надо.

— Ерунда, — ответила я, пытаясь вернуть подарок. — Ничего особенного я не сделала. Просто повезло, что у меня маленькие руки.

— И все-таки. — Каллум настаивал. — Если хотите, считайте, что это свадебный подарок, но я хочу, чтобы вы его приняли.