Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия (читаем книги онлайн txt) 📗
Наутро Софи спустилась в столовую. Бессонная ночь не прошла бесследно. Разболелась голова. Боль пронзала виски, впивалась в затылок, а яркий свет солнечного весеннего утра, лишь стократно усилил ее.
- Что ты решила? – поинтересовалась Лиди, разливая чай.
- Ждать, - коротко обронила Софи.
Ее кузина покачала головой. В двери робко постучали.
- Entrez! – бросила Лидия, недовольно нахмурившись.
- Барыня, - смущенно переминаясь с ноги на ногу, заговорил дворецкий, - Там вновь господин Спицын пожаловали. Говорят, что не уйдут, покамест вы не примете их.
- Невозможный человек! – вздохнула Лидия, поднимаясь из-за стола. – Проводи его в малую гостиную, - приказала она дворецкому.
- Кто это? – не сдержала любопытства Софья.
- Дальний родственник Алексея, - отозвалась Лиди. – Пытается оспорить права Мити на наследство, но ничего у него не выйдет.
Лидия вернулась спустя полчаса мрачная и задумчивая.
- Этот Спицын расстроил тебя, – заметила Софья.
- О, monsieur Спицын может расстроить кого угодно, - вздохнула Лиди.
- Я не понимаю, о чем тебе беспокоиться. Ведь Дмитрий признан законным наследником.
- Митя – узаконенное дитя, но, к сожалению, узаконенный ребенок – не есть законный наследник. Monsieur Спицын пытается оспорить завещание Алексея.
Софья умолкла. Она не слишком хорошо разбиралась в хитросплетениях законов, касающихся наследства. Однако слова Лидии заставили ее задуматься о будущем собственных детей. Вправе ли она рисковать их будущим, ожидая, что Александр сам захочет признать их?
- Как это все сложно, - вздохнула она.
Лидия окинула кузину внимательным взглядом:
- Вот и я говорю тебе, Софи. Не стоит ждать милостей от Раневского. Время бежит неумолимо. Сколько он будет раздумывать год-два? Андрей и Михаил вырастут без роду, без племени.
- Может, ты и права, Лиди, - согласилась с кузиной Софья. – Но я все же в Нежино поеду. Не могу я сейчас еще и об этом думать, - опустила она глаза на свой живот.
- Поступай, как знаешь, - неодобрительно поджала губы Лиди. – Только бы локти потом не пришлось кусать.
В полдень следующего дня, Софья вместе со своими домочадцами, выехала из Воздвиженского. Она все еще сомневалась в принятом решении, и когда экипаж достиг развилки дороги на Москву и Тулу, стукнула в стенку дормеза, дабы возница остановился.
Выбравшись наружу, Софи в волнении заходила по дороге.
- Негоже туточки стоять, барыня, - обратился к ней возница. – А коли помешаем кому проехать?
- Ой, да не бурчи ты, Степан, - отмахнулась Софья. – В Тулу сворачивай, в Нежино едем.
Забравшись обратно в экипаж, Софья ободряюще улыбнулась няньке и камеристке:
- Aprиs trois jours, allons sur le site. De plus nous n'avons pas а voyager sur de grandes routes. (Через три дня будем на месте. Более нам не придется путешествовать по большим дорогам.)
- Vraiment de bonnes nouvelles, madame. (Поистине чудесная новость, мадам),- улыбнулась в ответ ее камеристка.
Нянька, соглашаясь, кивнула головой.
«Господи, вручаю тебе судьбу свою и своих детей. Не оставь меня милостью своей», - перекрестилась Софья, когда дормез тронулся и круто приняв влево, покатил по пыльной укатанной дороге по направлению к Туле.
Сухая и теплая погода, установившаяся с самого из выезда из Воздвиженского, на третий день сменилась. Небо нахмурилось, моросил мелкий дождик, и ветер гонял клочья серого тумана над покрытыми зелеными всходами полями. К обеду дождик усилился, превращаясь в настоящий ливень, дробно барабанящий по крыше экипажа. Дорога местами раскисла и там, где еще со времен весенней распутицы, оставались глубокие колеи, превратилась в непролазную жижу. Степану, ругаясь, на чем свет стоит и, подгоняя уставших лошадей, насилу удалось вытащить дормез из одной такой ямы. Спустившись с козел, возница осмелился постучать в оконце кареты:
- Барыня, переждать бы. Туточки вон деревенька видна по пути. Не добраться нам засветло до Нежино.
Софья выглянула из экипажа. За мутной пеленой дождя, виднелась деревушка, дворов десять, не более.
- Поезжай, Степан, - вздохнула она. – Нет у меня сил ждать более.
Что-то недовольно проворчав, возница взобрался обратно на козлы и подстегнул лошадей.
Как и предсказывал Степан, в Нежино въехали глубокой ночью. Дождь к тому времени прекратился и поднялся холодный ветер. Ворота усадьбы оказались закрыты, а сторожка пустовала. Уставшие лошади беспокойно перебирали ногами и, время от времени, фыркали. Вдалеке залаяла собака. Умаявшись ждать, Софи выбралась из экипажа.
- Бери фонарь, - приказала она Степану. – Здесь калитка неподалеку есть.
Калитка вскорости нашлась, и Софи со своим провожатым вошла в небольшой парк, окружавший господский дом. Под ногами хлюпала мокрая земля, неубранные с прошлого года прелые листья, цеплялись к подолу ее плаща и платья. Добравшись до дома, Степан принялся изо всех сил колотить по деревянной двери, подняв с постели престарелого слугу, исполнявшего обязанности дворецкого.
Освещая барыне дорогу, дворецкий проводил ее в гостиную, оставил там подсвечник, а сам бросился на поиски сторожа, дабы отпереть ворота для экипажа. Даже в свете единственной свечи от взгляда Софьи не укрылась убогость и запущенность старого дома. В гостиной почти не осталось мебели, а та, что была, стояла, накрытая пыльными чехлами. Сдернув с кресла чехол, Софи чихнула от тотчас взметнувшейся пыли. Без сил, опустившись в кресло, она в отчаянии огляделась. Не такой рассчитывала она увидеть свою усадьбу. Что же случилось здесь за время ее отсутствия?
Глава 46
Обветшавший деревянный дом всю ночь стенал и скрипел, будто старый больной человек, жалуясь на свои хвори. Софье не спалось, то чудилась чья-то тяжелая поступь по коридору, то чей-то шепот за стеной. Несколько раз она садилась в кровати, прислушиваясь к звукам, доносившимся, казалось, отовсюду.
Откуда-то снизу послышался глухой стук, и звон разбившегося стекла. Торопливо перекрестившись, Софи спустила ноги с постели и, нащупала в кромешной тьме комнатные туфли. Несмотря на конец мая, ночи были все еще прохладными. Зябко поежившись в тонкой ночной рубашке, Софи наощупь двинулась в сторону комода, намереваясь найти что-нибудь, что можно было бы накинуть на плечи, вместо теплого бархатного капота, что так и остался в неразобранном багаже.
Её французская камеристка mademoiselle Бланш едва переставляла ноги, когда им посчастливилось добраться до усадьбы, и потому Софья не стала настаивать на том, чтобы разобрать вещи, решив оставить сие занятие до утра.
Открыв верхний ящик, Софи вытащила первое, что попалось под руку. Мягкая кашмирская шаль уютно укутала плечи, защищая от прохлады, царившей в комнатах. Погладив тонкую шерсть ладонями, Софи сглотнула ком в горле. Непрошеные воспоминания хлынули потоком, прорвавшим плотину.
Это была та самая шаль, что приглянулась ей в Гостином дворе, та самая, которую подарил Раневский в день ее семнадцатилетия. Уезжая из Нежино в Петербург, она полная решимости оставить в прошлом все воспоминания о нем, нарочно оставила здесь его подарок. Но судьба, будто посмеявшись над ней, вновь вернула ее в скромное поместье, вновь спустила с небес на землю, лишив надежды обрести то, к чему так стремилась душа.
Сжимая в руках концы шали, Софья выглянула в коридор. Внизу послышались приглушенные голоса и топот. Страх шевельнул волосы на затылке, даже дыхание пресеклось при мысли, что кто-то мог незваным явиться к ее дом. Осторожно ступая, Софи крадучись дошла до лестницы. Деревянные ступени заскрипели под ногами, и она замерла, опасаясь выдать свое присутствие: «Трусиха! – обругала себя Софи. – Ну, кто бы стал врываться в дом посреди ночи?» Внизу в переднем заметался огонек свечи.
- Севастьян, - тихо позвала она. – Ты ли это?
- Я, барыня, - отозвался снизу скрипучий старческий голос. – Не серчайте. Ветрище вон какой задувает, окно в библиотеке разбилось.
