Война по Убеждениям (СИ) - "Wilhelm Winter" (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Ваша милость! — начал задыхающийся от злости крестьянин — эти люди! Сегодня ворвались в мой дом, пока я был вне стен города и рубил дрова. Они вели себя будто хозяева в том месте. Ели, пили, лапали мою жену и дочь. Грубили им и много чего еще! А потом главный из них возжелал мою бедную дочурку, а когда она отказал ему, то проломил ей череп своим топором!
Крестьянин продолжал задыхаться, лицо его покраснело и он не находил слов, что бы продолжить. Фридрих поднял руку. Стоявший рядом с ним представитель городской администрации заговорил:
— Слово предоставляется обвиняемым. Вам есть, что сказать в свое оправдание?
— Есть, ваша милость — начал один из солдат, обращаясь к Фридриху — крестьянин нагло перевиРаэт факты и лжет. Мы были в доме, но культурно зашли. Во время обхода снег начал валить огромными комьями с неба. Мой товарищ страшно замерз и начал уходить на тот свет. Мы зашли в первый попавшийся дом и попросили хозяйку принести чего нибудь горячего, а дочь покрывала. Начет лапали или вели себя некультурно — это лож. Дочурка умерла не по нашей вине. Хозяйка изначально относилась к нам, мягко говоря, недоброжелательно, а когда увидела, что ее дочурка оказывала знаки внимания нашему молодому и пострадавшему товарищу, то взбесилась и ударила ее топором раньше, чем кто-либо из нас успел ее остановить. После чего не нашла ничего лучше, как обвинить нас. Мы с вами с самого начала и были в Саксонии, были в Гессене и снова в Саксонии. Мы вам врать не станем.
Он умолк и повисла гробовая тишина. Женщина, которая потеряла свою дочь, попыталась кричать, захлебываясь слезами, но ее быстро вывели, несмотря на протесты ее мужа. Фридрих задумался.
— Опросить свидетелей, что были поблизости?
— Да — встрепенулся черноволосый немец.
— Я друг пострадавшей семьи — вышел неплохо одетый уже преклонных лет мужчина. Он держал в своих руках шляпу и нервно мял ее. Он замолчал на несколько секунд, подбирая слова и стараясь не встречаться взглядом с представителем администрации и лордом этих земель:
— В момент происшествия я проходил мимо их дома. Мне надо было сходить к одному человеку по поводу нашей сделки. Просто дело в том, что мы недавно планировали заключить договор на поставку меха и мяса на юг Германии, а если и повезет то во Францию.
— Не отвлекайтесь, пожалуйста — прервал его речь Альмерик, тот самый представитель от администрации. Он был довольно молод для занимаемой им должности. Весьма амбициозный малый. Имел характерную немецкую внешность. Черные волосы, карие глаза. Сам по себе не был высок, а так же не имел каких-то выдающихся физических признаков
— Да-да — торопливо ответил свидетель — так вот. Шел я мимо дома и услышал непонятную возню и крики. Забежав в дом, я увидел, как один из солдат держит хозяйку, а второй склонился над мертвой девочкой. Я тут же выбежал из дома и побежал к отцу семейства.
— Это все? — скучающе спросил Фридрих. Ему не нравилась вся эта суета и возня, но у Альмерика горели глаза. Он жил этим и благодаря врожденным умениям вроде «работать локтями», довольно быстро и неплохо продвигался по карьерной лестнице.
— Да — он поклонился и вышел из здания. Зашел следующий. Это был старый человек, у которого уже не было на голове волос. Он был облачен в броню, и гордо выпрямив спину, большими шагами приблизился к Фридриху.
— Я солдат, мой господин. Я шел за вами, за вашим отцом. Я помню ваше бесстрашие у поместья Бебанбургских. Тогда я понял, что вы наша надежда! Пусть ваше слово рассудит этот спор, и вы сможете покарать виновных, а также помочь невиновным! И мне как солдату будет стыдно носить эту форму, если хоть один из моих сослуживцев будет себе позволять угрожать, или запугивать местное население! Однако сейчас я хотел бы высказаться в защиту обвиняемых. Я был в патруле вместе с моими двумя друзьями. Мы возвращались и встретили этих людей. Я ручаюсь за их слова, что одному из них стало очень плохо. Он был бледен, и казалось, что уже отходит в мир иной. Мы предложили свою помощь, но они отказались и занесли его в тот самый дом. Вернее сначала постучались и, прождав на морозе почти две минуты, наконец вошли в дом. Если бы хозяйка открывала быстрее, то тот пятый, что сейчас не может ходить, возможно, сейчас бы бегал.
Он с укором посмотрел на жителей и поклонившись, развернулся и вышел из здания. Затем последовали остальные свидетели. Их показания были примерно одного и того же содержания, но Альмерик умудрялся задавать им все новые и новые вопросы, якобы проясняя детали дела. Фридрих же видел в этом только напрасную трату времени. Его голова начинала уже болеть от вечных споров, ругани, криков и взаимных обвинений. Альмерик пытался призвать к порядку и спокойствию, но жителей было уже не остановить. Они полезли к солдатам, желая их растерзать. Охрана похваталась за оружие и факела, начиная отгонять беснующихся. Они были недовольны тем, что лорд медлит с решением покарать виновных. Крестьяне, торговцы и прочие жаждали крови. Один из самых старых солдат среди обвиняемых осмотрел все это дело, и высоко подняв руку, закричал:
— Желаю сознаться!
Зал притих. Все успокоились. Фридрих удивленно уставился на него. Он уже перестал сомневаться в том, что обвинения лживые.
— Я убил девчонку. Остальные невиновны. Я сделал это один, а они не знали. Желая уйти от правосудия, я все свалил на хозяйку и подстроил это дело
— Что ты несешь — начал было один из солдат, но старик лишь закрыл ему рот, не давая возразить.
Фридрих печально посмотрел на него и огласил приговор:
— Виновный понесет туже боль, что и причинил. Он будет казнен на закате, остальные объявляются невиновными.
Альмерик что-то хотел сказать, желая, наверное, вставить свое слово последним, но был утихомирен Гребером, что толкнул его в спину, а потом приложил палец ко рту, когда недовольный Альмерик обернулся. Толпа ликовала, солдаты с разочарованием смотрели на своего лорда.
***
Солнце садилось. На главной площади города собралась толпа поглазеть на свершение правосудия. Снег все валил и валил. Импровизированная площадка и досок жалобно скрипела под ногами ходивших. Фридрих лично собирался казнить. «Тот, кто выносит приговор, обязан его исполнить» — вспомнил он фразу, которую сказал когда то в детстве его отец.
Он спихнул с площадки сугроб и, подойдя к стоявшему на коленях солдату, спросил:
— Это правда?
— Да, ваша светлость. Я убил эту девчонку, когда она попыталась прикончить моего бойца. Тот мальчик будет жить, а девчонка нет.
— Теперь ты тоже не будешь жить
— Я отжил свое, и я бы сделал это еще раз, зная о последствиях. Старший брат этой девочки погиб защищая эту чертову крепость, вот она и решила отомстить хоть кому нибудь. Как и ее мать. Нам пришлось вынести дверь, что бы попасть внутрь. Я ставлю жизнь своих людей превыше всего
Он замолчал и, повернувшись к Фридриху, бросил:
— В отличие от вас, ваша светлость. Я готов отдать жизнь ради тех троих. Я готов.
Фридрих протянул ему оружие, но тот покачал головой:
— Я не язычник ваша светлость… Мой рай немного другой. Жаль не успею внукам, что уже не будут сидеть у меня на коленках, рассказать историю другую.
Он выдохнул и зажмурился. Фридрих взмахнул мечом и отсек голову. Вернее пытался. Голова повисла на сухожилии. Тело покачнулось и рухнуло в сторону. Фридрих опустил свой меч и, не слыша самого себя, приказал:
— Похороните его на территории католической церкви. Он заслужил.
Спустился с площадки и упал на колени в снег. Он посмотрел наверх и бросил далеко в снег свой красный меч. «Боже! Неужели справедливость должна стоить так дорого? Неужели я обязан это делать? Боже за что…» — прокричал внутри себя Фридрих.
***
Он сидел в своих покоях и смотрел в стену, сложив руки лодочки и прислонив к носу. Переодевшись и отмыв руки от крови, он понимал, что душу не отмыть.
— Вроде бы поступил по справедливости. Наказал виновного, но почему так тяжело на душе? — задал он вопрос, в пустой комнате глядя в небо. Это молчание выводило его из себя, он швырнул бокал в противоположную стену и закричал, глядя в окно:
