Завоевание куртизанки - Кэмпбелл Анна (читать хорошую книгу .txt) 📗
Глава 6
Поцеловав ее, он совершил страшную ошибку.
Кайлмор откинулся на спинку сиденья, стараясь сохранить на лице выражение безразличия. Внутри разгоралась беспощадная битва с основными инстинктами. Он до боли сжимал свои мускулы, заставляя обуздать желание овладеть Верити и довести до конца то, что начал. Обещание, данное ей, ничего не стоило. Но собственная способность победить животные страсти значила много.
Обнимая Верити, он испытывал восторг, осуществлялись мечты, преследовавшие его в последние три месяца.
Но она была слишком восхитительна. Если он овладеет ею сейчас, в чем же будет победа? Он снова неизбежно станет ее рабом, и Верити, умная маленькая кошка, это знала. Он выхватил ее из рук брата, чтобы показать свою власть над нею, а не для того, чтобы еще раз сделаться ее покорным рабом.
И снова она разрушила так тщательно продуманные планы. Один поцелуй, полученный против ее воли, соблазняющий, обманчиво невинный аромат фиалковых духов, и Кайлмор снова оказался тем, кем он был с Сорайей. Снова томление. Снова нетерпение. Снова желание.
Ад.
Верити без малейшего усилия поставила его на колени, будь она проклята. Он всеми силами старался скрыть от нее свое смятение. Затем понял, что незачем беспокоиться.
Сорайя-Верити не взглянула на него, она смотрела в окно на темнеющие окрестности, В слабом свете было видно, что она на грани безумия от горя и страха. Искра жалости пробилась сквозь темный океан похоти, захлестнувший Кайлмора, но он поспешил загасить ее. Верити оказалась в тяжелом положении по собственной вине. Если ему удастся запугать и покорить ее за несколько часов осады, ну что ж, прекрасно. Верити заслужила мучения, это только справедливо. Возможно, поцелуй не был такой уж непоправимой ошибкой.
Испытывая некоторое неудобство, он пошевелился. Черт побери, он должен овладеть ею. Жгучее желание угрожало превратить его решимость в пепел. Три месяца мучительного воздержания требовали, чтобы он взял ее. Тем более что было несколько возбуждающих минут, когда она хотела этого не меньше, чем он сам.
Кайлмор снова поерзал на сиденье и попытался успокоить бурю в крови, убеждая себя, что довольно скоро он получит удовлетворение.
Но он хотел Верити сейчас.
Он был готов доказать, что сейчас преимущество на его стороне. А доказал всего лишь то, что так же уязвим в отношениях с нею, как это было всегда. С унижающей его быстротой поцелуй превратился из проявления власти во что-то совсем иное, о чем ему не хотелось и думать.
Ирония заключалась в том, что вся эта потрясающая встреча имела удивительно целомудренный конец. Они поцеловались. И это было все. Кайлмор едва дотронулся до ее изумительного тела. Тела, каждая линия и каждый изгиб которого запечатлелись в его памяти. Подавляя стон, герцог снова заерзал.
Он поклялся, что не дотронется до нее, пока они не доберутся до Шотландии. Отсрочка была задумана для того, чтобы продлить ее страдания, чтобы к тому времени, когда он уложит ее в свою постель, Верити уже настрадалась и осознала свою вину.
Так почему единственной жертвой, растянутой на дыбе, теперь оказался его светлость герцог Кайлмор?
Поцелуй был необыкновенным.
Чарующим. Опьяняющим. Колдовским.
Загадочным.
Он почти был убежден, что поначалу она не знала, как вести себя в такой ситуации. Что было просто смешно. Опытные, умелые губы Сорайи уже касались каждого дюйма его тела. От воспоминаний о том, что еще она проделывала с ним, боль в его возбужденном теле становилась невыносимой.
Господи, если так будет продолжаться, они не успеют пересечь границу, как он окончательно станет калекой.
Он бросил сердитый взгляд на Сорайю.
Верити. Мисс Эштон.
Она была готова сдаться. Он не мог рисковать и прикасаться к ней. Его самообладания едва хватило на час.
А путешествие обещало быть очень долгим.
Когда несколько часов спустя карета въехала в деревню Хинтон-Стейси, была уже ночь. Пленница Кайлмора по-прежнему молчала. Но его любовница никогда не относилась к очень разговорчивым женщинам. Он уверял себя, что его это не беспокоит – он похитил ее не для разговоров.
– Протяни руки. – Кайлмор достал шнур.
Он не связывал ее после того жгучего поцелуя, хотя и собирался это сделать.
Она повернулась к нему и твердо ответила:
– Нет.
«Так вот к чему это привело», – подумал он с сожалением.
Очевидно, все время после их поцелуя она восстанавливала силы для защиты.
А чего он ожидал? Что одно объятие превратит ее в дрожащее покорное существо? Кайлмор взглянул на ее трагически сжатые губы и потерял всякую надежду снова испытать блаженство от поцелуя. Это было странно, он никогда особенно не жаждал поцелуев, когда она была его уступчивой любовницей.
– Боюсь, что слово «нет» утратило свою силу после того, как вы убежали. – Грубо, потому что больше сердился на себя, чем на нее, он хотел схватить ее руки.
– Я не позволю связывать себя! – закричала она, отодвигаясь от него.
Мысль, что он вступит с ней в драку, была слишком низкой для его чувства собственного достоинства, чтобы возникнуть в голове.
– Если я буду вынужден ударить тебя, я ударю, – сказал он, не веря самому себе.
Она отреагировала на угрозу с заслуживавшим этого уважением.
– О, прелестно.
Боже мой, а она смелая. Всю свою жизнь он считал смелость качеством, достойным наибольшего уважения. В этот момент он с изумлением убедился, что низшее существо, какая-то куртизанка, проявляет больше храбрости, чем любой из знакомых ему мужчин.
Каким же негодяем он оказался в этой драме.
– Нас ожидает горячий ужин, ванна и все необходимое, мадам. Уверен, тебе, как и мне, хочется вылезти из этой кареты. Но предупреждаю, мы будем ехать всю ночь, нигде не останавливаясь. По разным причинам.
Он догадывался, что она обдумывает его слова. Наконец Верити тихо сказала:
– Я ненавижу узы.
Совесть, которую он, к сожалению, не мог оставить в Лондоне вместе со своим роскошным домом и беспутными приятелями, вновь пробудилась. Он всеми силами старался затолкать ее обратно в дальние, уголки своего черного сердца, но ничего не выходило.
– Дай мне слово, что не попытаешься сбежать. – Странно, он верил, что она сдержит любое обещание, которое даст, ему.
– Я не могу этого сделать, – с грустью сказала она.
– Тогда давай сюда руки. У меня нет никакого желания принуждать тебя, но придется.
– Очень хорошо.
Дрожа всем телом, она неподвижно ждала, пока он связывал ей руки и лодыжки. Как бы смело она ни говорила, ее охватывал страх. На этот раз совесть не просто колола Кайлмора, она била его ногами.
– Вы не хотите заткнуть мне и рот? – Ее насмешливый тон не мог скрыть глубокой обиды.
– Если ты будешь и дальше насмехаться надо мной, я могу это сделать. Так что будь осторожней.
Он отодвинулся от нее, борясь с желанием заткнуть ей рот, но не кляпом, а поцелуем. Опускаясь на колени у ее ног, Кайлмор снова окунулся в ее дразнящий аромат, словно предлагающий обнять и еще раз поцеловать. А затем от поцелуев перейти к полному удовлетворению страсти.
Верити, связанная Кайлмором, молча сидела и дрожала. По его словам она догадалась, что они направляются в гостиницу. В гостиницу с сомнительной репутацией, где похищенная женщина не вызовет особого интереса, тем более что это часто случается на дороге, ведущей на север, в Гретна-Грин.
Но карета свернула с дороги и проехала через ворота, на которых был изображен золотой орел герба Кинмерри. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь еще; дождь прекратился, но небо оставалось затянутым тучами. Фонари на карете освещали густой кустарник по краям подъездной дороги. Для женщины, находящейся на грани паники, этот вид был далеко не ободряющим.
Когда они подъехали к большому загородному дому, к карете подбежал человек и открыл дверцу.
