Когда он вернется - Рэнни Карен (читаем книги txt) 📗

– Вы сказали, что он стал Вороном?

– Вы слыхали о нем?

– Каждый ребенок в Шотландии слышал о Вороне.

– Надо будет мне ему об этом сказать, – улыбнулся Аласдер. – Мой отец весьма уважаемый человек, но я сомневаюсь, что он когда-либо считал себя героем.

– И тогда он поменял фамилию на Макрей?

– Да. Он назвал себя так, как его всегда звал дед – Йен Макрей.

– А что с ним случилось, Аласдер? Здесь никто этого не знает. И что вообще произошло с кланом Макреев?

– Они все вместе покинули Гилмур. Люди думают, что мой отец умер в Гилмуре, но он жив и здоров, живет в Новой Шотландии и все еще по-своему воюет против англичан.

– А вы, значит, родом оттуда?

– Я родился на мысе, который был назван Гилмуром в честь нашего родового места в Шотландии.

– Так вот куда подались Макреи, – задумчиво проговорила Изабел. – Но зачем скрывать, что ваш отец жив?

– Если англичане узнают, что он не умер, они будут его преследовать как предателя. Ведь отец был английским полковником. Еще до того, как покинуть Шотландию, он унаследовал титул графа. Но он передал его своему младшему брату. Только его мачеха знает, что он все еще жив.

– Так вы поэтому плывете в Англию? Чтобы как-то все исправить?

– Нет. Младший брат отца умер, и титул свободен. Мачеха вбила себе в голову, что, поскольку мой отец не может восстать вдруг из мертвых, титул должен перейти к его старшему сыну.

– Это вы? – сонным голосом спросила Изабел, и Аласдер улыбнулся: скоро она снова уснет.

– Я.

– Значит, вы плывете в Англию, чтобы принять титул, Аласдер?

– Нет, я собираюсь от него отказаться.

Кают-компания была полна дыма, потому что Хэмиш опять курил свою проклятую трубку. Джеймс хмуро посмотрел на брата, но тот только улыбнулся. Джеймс иногда думал, что Хэмишу просто нравится раздражать его так же, как он получал удовольствие от поддразнивания Дугласа и Брендана.

Стараясь сосредоточиться, Джеймс вернулся к записям в своем дневнике. Жизнь на борту была скучной, поэтому в свободное время, когда его братья предпочитали играть в карты, он записывал в дневник свои мысли. В игре Брендану обычно везло, и он выигрывал, а Хэмиш постоянно обвинял его в мошенничестве. Кончалось все дракой, однако побежденный всегда признавал поражение, и на неделю, пока проходили синяки и заживали царапины, наступал мир.

Такие разные по характеру, на людях братья, однако, всегда выступали как единое целое. Создавалось впечатление, что каждый из них считал возможным оскорблять своих братьев, но у остального мира такого права не было.

Уже наступила ночь, и команда спала, а они все еще не приняли окончательного решения.

– Поскольку мы уже так близко от Англии, – сказал Дуглас, младший из братьев, – почему бы нам не встретиться там с Аласдером?

Они находились в море уже четыре месяца, переправляя два корабля, построенных на верфи Макреев, французам. Дело было завершено, оно оказалось весьма прибыльным, как и обещал Аласдер, и сейчас они возвращались домой, благополучно ускользнув из-под носа англичан.

Военное присутствие англичан в Новой Шотландии с годами все увеличивалось, что не нравилось их отцу, так же как другим беженцам из Гилмура, и Макреи старались не попадаться англичанам на глаза.

Джеймс записал в своем дневнике:

Я не могу не участвовать в этом, но меня не перестает удивлять парадокс этого семейного предприятия. Впрочем, рыск – это давняя и почитаемая традиция Макреев.

Мы думаем сейчас не о том, чтобы поскорее возвратиться домой, а о возможности встретиться с Аласдером в Лондоне, Это облегчит ему выполнение трудной задачи, а для нас станет небольшим развлечением. Я давно мечтал увидеть достопримечательности этого огромного города и пройтись по его книжным лавкам.

– Не понимаю, почему так трудно принять решение, – говорил Дуглас. – Мы идем с опережением графика, а до Лондона не так уж и далеко.

– Дело не в этом, Дуглас, – сказал Хэмиш, поглаживая бороду. – Мы вроде как должны быть нейтральными, а если войдем в их порт, только-что продав суда французам, это может быть истолковано как то, что мы хотели натянуть англичанам нос.

– Ведь эти суда будут использованы против них, – добавил Брендан, на этот раз поддержав старшего брата.

– А кто им об этом расскажет? – не сдавался Дуглас. – Никто же, кроме нас, ничего не знает.

– Ты соскучился по Аласдеру, Дуглас? – насмешливо спросил Хэмиш. – Или жаждешь увидеть Лондон?

– Я думал, у него глаза выскочат из орбит, когда мы подходили к Кале, – не унимался Брендан.

– Я же не так много путешествовал, как ты, – огрызнулся Дуглас. – Это мой первый рейс.

– Ты оказался хорошим моряком, Дуглас, – заметил Джеймс, – даже ничуть не страдал от морской болезни.

– Не то что ты, Джеймс, – съязвил Хэмиш.

Братья засмеялись. Во время своего первого плавания Джеймс не мог оторвать голову от подушки. Он не был прирожденным моряком, как Аласдер. В тот раз они ходили в южные колонии Англии за грузом железного дерева для корпусов кораблей, которые строил Аласдер.

– Неужели только я хочу взглянуть на Лондон? – недоверчиво спросил Дуглас.

Братья переглянулись.

– Тогда что же нас останавливает? – Дуглас почувствовал, что выигрывает спор.

– Ты думаешь, Дуглас, что в Лондоне нас только и ждут?

– Тогда тем более нужно встретиться с Аласдером.

– А кто сказал, что Аласдеру понравится наше вмешательство? – Брендан встал и потянулся.

– О каком вмешательстве ты говоришь, брат? – удивился Хэмиш, попыхивая трубкой.

Джеймс встал, понимая, что пора предотвратить разгорающийся спор.

– Поскольку это мой корабль, принимать решение буду я. Мы идем в Лондон, но пробудем там только пять дней.

– Почему пять?

– Потому что это тот срок, который вы можете продержаться, чтобы не затеять драку.

Джеймс взял свой дневник и вышел.

Глава 9

В спокойных водах озера Лох-Улисс отражалась утренняя заря. Легкий бриз доносил аромат цветущих трав и резкий, солоноватый запах моря.

Аласдер отдал приказ поднять паруса. Хлопанье парусины, звук натянутых канатов и скрип мачт свидетельствовали о том, что плавание началось.

«Стойкий» покинул озеро Лох-Улисс и направился к проливу.

Аласдер стоял на палубе, расставив ноги и заложив руки за спину. Ветер трепал его волосы, одежда стала влажной от соленых брызг. Слева от него устремлялись ввысь скалы, справа – простиралось открытое море.

За его спиной матросы были заняты работой на палубе, по очереди отвлекаясь на завтрак. Еда была скудная– сухари и вяленое мясо, – но все же на камбузе был разожжен огонь.

– В вашу брачную ночь был шторм, капитан. – К Аласдеру подошел Дэниел. – Это плохая примета.

Приметы Дэниела были почти так же привычны, как знаки Генриетты.

– И что на этот раз, Дэниел? Сегодня не четверг и не пятница, сегодня хорошая погода и попутный ветер.

– Жаль, что вы не в шляпе, капитан. Если бы вы бросили ее за борт, это было бы гарантией безопасного путешествия.

– Ты меня разоришь, Дэниел. Не могу же я без конца покупать новые шляпы.

– Думаю, что Драммонд уже это сделал. Я полагаю, что все же не следует нарушать традиции моря.

Аласдер кивнул и направился к своей каюте. Постучав и услышав слабый голос Изабел, он вошел.

Она не была в постели, как он ожидал. И не сидела на койке. В голубой юбке и жакете Изабел стояла на коленях перед своей корзиной.

Когда она вытащила небольшой деревянный ящик, Аласдер, забыв, зачем он сюда зашел, подошел к ней.

– Тебе не следует ничего поднимать, – сказал он, отбирая у нее ящик и помогая подняться. – Ты должна лежать.

Вместе с лучами утреннего солнца в каюту через открытую дверь ворвался свежий ветер, унося с собой тошнотворный запах китайских снадобий.

– Ты чувствуешь себя лучше?