Ложь во спасение любви - Картленд Барбара (книги онлайн полные версии .txt) 📗
В мужья Фелисити предназначался вовсе не Гэйл, как предполагали девушки, но Кармела уловила из разговоров за завтраком, что принц отчаянно нуждался в средствах для восстановления своего государства, разоренного войной.
Поэтому граф и устраивал ему брак с такой богатой молодой наследницей.
Кармела чувствовала озадаченный взгляд графа. Если бы ее в этот момент не обуревали бы столь противоречивые эмоции, вся эта ситуация могла бы показаться весьма забавной.
— Допустим, — уступил он после минутного размышления, — мне не стоило обрушивать на вас эту новость, а следовало поговорить обо всем заранее, более осторожно и мягко. Но поверьте, я ручаюсь, что принц один из самых обаятельных молодых людей, каких я знаю. Он терпел оскорбления, испытал нищету, потерял страну под натиском французов, его дворец разворовали, с ним произошло множество других неприятностей, нередких в военное время.
— И, как я осмелюсь предположить, занят поиском денег!
— Конечно, — согласился граф, — и я не могу представить лучшего применения вашему огромному наследству, Фелисити, чем помочь этому способному молодому человеку, одновременно осчастливив тем и его подданных.
Кармела не реагировала, а он продолжал:
— Страна нуждается в школах и больницах, необходимо восстанавливать церкви. Я уверен, вы найдете в этом смысл и интерес.
— Выйдя замуж за человека, которого я не знаю? — опять спросила Кармела.
— Я уже сказал вам, он — бесподобный молодой человек.
— Но таково ваше мнение, — настаивала она, — а лично вам не придется жить с ним в незнакомой стране в окружении чужих людей.
— Я не сомневаюсь, вы скоро подружитесь с принцем и его соотечественниками, — терпеливо отвечал граф.
— Возможно, если бы я действительно этого хотела, — парировала Кармела. — Но позвольте мне выразиться более ясно, ваша светлость. В настоящее время я не имею никакого желания вступать в брак, и тем более за иностранного принца, с которым познакомилась всего лишь час назад!
Граф резко швырнул атлас на стол и подошел к девушке.
— Но, право, это смешно, Фелисити! — начал он. — Ваша позиция кажется мне не правильной. Полагаю, вы не совсем верно воспринимаете ситуацию. Я уже принес извинения за поспешность, которую проявил по ошибке, но вам следует твердо уяснить, что рано или поздно вы выйдете замуж, и я не собираюсь наблюдать, как вас станут преследовать охотники за состоянием.
— А кем, по-вашему, тогда является этот принц?
Она была слишком сердита в тот момент, забыв даже про свой страх. Она искренне радовалась удаче, которая позволила Фелисити вместе с Джимми быть уже на пути во Францию, а не отчаянно бороться здесь против графа, который, как она понимала, тоже начинал сердиться.
Волевой подбородок, твердый взгляд этого человека явно свидетельствовали об упрямстве и настойчивости, по рассказам Гэйлов, они всегда готовы встретить любое сопротивление, любое противодействие с чьей бы то ни было стороны. Они с графом замолчали, бросив вызов друг другу. Но граф был широкоплеч и значительно выше ее ростом, он словно подавлял ее. Кармела не могла избавиться от пораженческих настроений.
Но Кармела являлась не его богатой кузиной Фелисити, а лишь ее бледной, почти нищей в своей бедности тенью, и это давало ей значительное преимущество в их борьбе. Она могла сражаться за свои принципы и выиграть этот спор.
Стоит только делу дойти до «откровенного обмена мнениями», принц и сам не пожелает жениться на ней, безродной сироте-бесприданнице.
— По-моему, — убежденно заговорила она, — абсолютно не правильно продавать женщину, словно она — товар, выложенный на прилавок. Как я уже сказала, мы тоже умеем чувствовать, и я лично не выйду замуж за первого встречного, пусть даже и родовитого, если я не… полюблю его, а он… меня.
— Вы изумляете меня! — откровенно заметил граф. — Но, коли так, ответьте мне на простой вопрос. Каким образом вы, владелица огромного состояния, узнаете, полюбил ли мужчина именно вас, а не ваши деньги?
Кармела затихла на мгновение. Но, подумав, она попыталась объяснить:
— Мне кажется, любовь… истинную любовь… невозможно ни скрыть, ни разыграть! И если не говорить о совершенных глупцах, то никто не станет принимать льстивые комплименты, продиктованные только жадностью, за слова любви, которые идут… от самого сердца.
Не сумев найти достойного ответа, граф отошел к окну и стал смотреть на парк. После длительной паузы он все же сказал:
— Я не очень разбираюсь в молодых женщинах и никогда не имел с ними ничего общего, поэтому я никак не ожидал, даже на мгновение, что вы не примете мое решение, как большое благо. Честно говоря, я искренне надеялся оказать вам покровительство в ваших же интересах.
— Да, скажите еще, протекцию, которая на самом деле оскорбляет мое достоинство!
— Я всегда считал, что девушки, недавно вышедшие из ученичества, неловки и глуповаты, — признался граф, — но вы явно не из их числа!
— Вы никогда не встречали мою бабушку, но вы, вероятно, все же слышали о ней, — заметила Кармела. — Старые слуги здесь никогда не забудут ее, и я могу поручиться — жизнь с ней в одном доме стоила курса обучения в любом из самых престижных университетов.
Граф усмехнулся.
— Теперь я начинаю понимать, почему все родственники, с кем бы мне ни доводилось столкнуться с тех пор, как я унаследовал это имение и титул, всегда упоминали ссору между вашим отцом и его матерью, словно то была по-настоящему судьбоносная драма.
— Видимо, так оно и случилось. Она оставила дом и поклялась никогда больше не возвращаться, устроив свою жизнь в другом месте.
— Вы уехали с нею, поэтому выросли столь же упрямой, как и она, и станете внушать мне благоговейный ужас! — улыбнулся граф.
— Надеюсь, — согласилась Кармела, при этом вспомнив свое безмерное восхищение старой графиней и свою детскую привязанность и любовь к ней. Она не лукавила. Истина как раз и состояла в том, что пребывание рядом с графиней уже само по себе являлось образованием, и им с Фелисити здорово повезло общаться с такой замечательной женщиной.
Воцарилась тишина. Затем заговорил граф:
— Вам всего восемнадцать, Фелисити. И какое бы хорошее образование вы ни получили, ваша бабушка умерла, отныне я — ваш опекун, и вам придется повиноваться мне.
— А если я откажусь это делать?
— Тогда я вынужден буду найти средства, которые не имею никакого желания применять, чтобы вынудить вас под — чиниться моей власти.
— И какие, например? — спросила Кармела, презрительно улыбаясь. — Запрете меня в темнице, если таковая имеется в доме? Станете морить меня голодом или бить меня, пока не подчинюсь? А то и просто силой потащите меня к алтарю, а я буду сопротивляться и кричать?
Она говорила задиристо, но поскольку ее голос не терял своей удивительной мягкости и мелодичности, слова не звучали так агрессивно, как ей хотелось бы.
Наступила пауза.
Потом граф сказал:
— Я думаю, есть более легкое и эффективное средство, чем все упомянутые вами. До вашего совершеннолетия я в качестве опекуна имею право распоряжаться вашими деньгами и могу самостоятельно расходовать их.
Кармела тут же сообразила, что в таком случае он может заморозить банковские счета Фелисити, и ей вряд ли удастся предупредить подругу об опасности.
Она лихорадочно соображала, как бы ей выпутаться из создавшейся ситуации, что-нибудь сделать или как-то возразить, и ей показалось, граф, высказав последний свой аргумент, увидел ее замешательство и злорадствовал по этому поводу.
«Ненавижу его!»— думала она.
Сейчас он сумел перехитрить ее, дальше ей следует вести себя очень, очень осторожно, дабы не причинить вреда Фелисити.
В комнате надолго повисла тишина, потом наконец граф отвернулся от окна и обратился к ней.
— Думаю, Фелисити, мы оба довольно преуспели в размахивании кинжалами и борьбе друг с другом, не задумываясь о том, что в схватке можно и пострадать.
