Прощение - Спенсер Лавирль (серия книг .TXT) 📗
Сидеть на расстоянии от него было мучительно, видеть страдание на его лице непереносимо. Это была страсть, к которой она так стремилась. Без нее жизнь ее будет обречена.
— Иди ко мне, — повторил он.
Она подавила слезы, встала и отодвинула стул, к которому ее прижимал страх, как тяжелая длань. Она облокотилась на стол и молча стояла. Он встал с качалки и ждал.
— Я бы хотела быть Адди, — прошептала она, медленно двигаясь к нему,
— Нет, не нужно этого, — возразил он, двигаясь ей навстречу. — Ведь тогда не было бы тебя и меня.
Они встретились у стола и остановились, держась за руки, поток горячих чувств готов был затопить их обоих. Потом Ноа чуть отступил назад, чтобы заглянуть ей в глаза, и, опять приблизившись, нежно поцеловал в губы. Тяжкое бремя одиночества спало с их плеч, в поцелуе и объятии они вновь обрели то, что потеряли. Она обвила его шею руками, и он крепко прижал ее к себе. Их сердца бились в унисон, одно против другого, глаза были закрыты, они растворялись в блаженстве воссоединения. Поцелуй их был продолжителен, жар его увеличивался, губы разомкнуты, языки соприкасались. Легкий стон вылетел из ее горла, и он еще крепче сжал ее в объятиях. Сдержанность исчезла, уступив место страстной жажде их тел после стольких месяцев разлуки. Он тоже издал звук, глубокий и низкий, страстный конец агонии.
Потом их охватило желание излить свои чувства в потоке слов.
— О Ноа, я люблю тебя, я так скучала по тебе, чувствовала себя такой осиротевшей.
— Я тоже люблю тебя. Скажи мне это еще раз.
— Люблю тебя, Ноа.
Он опять обнял ее, оторвав от пола.
— Я не думал, что услышу от тебя эти слова еще раз.
— Я была такой упрямой, не желая произносить их. Я очень об этом сожалею, Ноа, и я люблю тебя. Только никогда не думала, что это все так тяжело.
— Или так прекрасно.
— Или так ужасно.
— Или так тоскливо. Сто раз в день я заставлял себя не проходить мимо твоей редакции.
— А я все время глядела в окно, в надежде увидеть, как ты проходишь мимо.
— А когда мы встречались на тротуаре, мы делали вид, что не знаем друг друга.
— Никто не хотел иметь дело со мной.
— Со мной тоже. Я был зол на весь мир.
— Я придиралась ко всем, стала такой раздражительной и мелочной. Я отпугнула Патрика своим характером и теперь очень сожалею об этом. А бедный Джош?.. Я обращалась с ним не лучшим образом. Все было не так, когда мы расстались.
Они снова поцеловались, не сдерживаясь более и не боясь своих чувств. Он слегка откинул назад ее голову.
— Я не желаю больше испытывать то, что мне пришлось в недавнем прошлом, — заявил Ноа.
— Я тоже не хочу.
Они впились глазами друг в друга, ее ноги, обутые в темно-бордовые ковровые тапочки, были зажаты его ногами в потертых коричневых ковбойских сапогах. Он стал нежно гладить ее волосы на висках.
— Что ты сейчас чувствуешь? — спросил он.
— Как будто я долгое время находилась под водой и вынырнула набрать воздуху.
— А что еще ты чувствуешь?
Откинув назад голову, она произнесла сдавленным голосом:
— Я хочу тебя.
Руки его застыли.
— Я сейчас сделаю кое-что. Не бойся. — Он взял ее на руки и скомандовал: — Погаси лампу.
Она протянула руку и повернула медный винт на лампе. Комната погрузилась в темноту. Потом опять обняла его за шею. Он подошел к качалке и осторожно опустился на нее, посадив Сару на колени и перекинув ее ноги через подлокотники.
— Произнеси мое имя, — шепнул он.
— Ноа.
— Еще раз.
— Ноа.
— Да, Ноа… И Ноа все еще хочет жениться на тебе. — Он стал слегка раскачиваться, нежно гладя ее волосы одной рукой, а другой лаская спину и шею под волосами. Он целовал ее в губы, легко и нежно, продолжая начаться, прикасаясь губами к ее щеке, лбу, подбородку. Он ласкал ее, чувствуя, как голова ее запрокидывается и волосы приятно согревают его левую руку. Он слегка прикоснулся к ее груди, этой прекрасной находке в темноте, и почувствовал, как она задержала дыхание.
— Люблю тебя, Сара, — прошептал он. Он почувствовал, как все тело ее начало трепетать. Трепет передался его руке, продолжавшей ласкать ее грудь. Она пробормотала что-то, но он не понял, да и нужны ли были слова… Она положила свои руки на его руку и крепко прижала к себе. Потом подняла голову, поднесла его руку к губам, поцеловала и опять прижала к своей груди. Она закрыла глаза и застыла, а его руки ласкали все ее тело. Его губы нашли ее полуоткрытый рот, из которого вырывалось ароматное дыхание.
— О-о-о, Ноа.. — прошептала она, когда он оторвался от нее.
Он прижал ее к своему плечу, лоб ее лежал на его подбородке. Качалка возобновила легкое движение.
— О Ноа… — повторила она.
Он улыбнулся в темноте и продолжал раскачиваться.
— Ну, так ты выйдешь за меня замуж, упрямая женщина?
— Да, выйду, ты — неисправимый человек.
— Я не пойду к Розе.
— Я и не думаю, что тебе придется это делать.
Он перестал раскачивать кресло и поцеловал ее спокойно и нежно. Казалось, этим легким поцелуям не будет конца.
— Я ведь видел брошь — знак нашей помолвки — на столе в кухне?
— Да, это была она.
— Надо зажечь свет, чтобы найти ее?
— Не надо. Я отыщу ее и в темноте.
Она соскочила с его нолей и нащупала брошь на столе. Схватив ее, она приняла прежнее положение и приколола ее к кофточке, прямо против сердца.
— Вот так. Теперь все на своем месте.
— Посмотрим, — прошептал он. Нащупывая брошку, он прикоснулся к Сариной груди.
Прошло несколько минут в молчании.
— Ноа… — прошептала она.
— Угу…
Они продолжали раскачиваться, и оба желали, чтобы Адди и Роберт никогда не возвращались.
— Как прекрасно я себя чувствую.
Он удовлетворенно хмыкнул.
Церемония их бракосочетания состоялась в канун Рождества в пять часов дня. Ее быстро провел Бертл Матесон в присутствии двух свидетелей — Адди и Роберта. На Саре было простое платье из атласа цвета слоновой кости, сшитое Адди, в руках маленькая библия, украшенная лентой того же цвета. Причесала ее тоже Адди, подняв волосы кверху в стиле «помпадур модерн» и украсив их маленькой веточкой мелкозернистого жемчуга. Губы ее были впервые в жизни накрашены коралловой помадой.
