Красавица - Джексон Мелани (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Подумав немного, она решила выкинуть это из головы. К этому времени наверняка каждый из слуг в Ормстед-Парке уже успел пронюхать о ее разрыве с Куинси и ничуть бы не удивился, что разгневанная невеста решила удрать от тетушки несостоявшегося жениха.
Конечно, отмахнуться от того факта, что она провела ночь в объятиях Стивена, было куда труднее, но если у лорда Дункана хватит ума держать рот на замке, то роль Стивена в ее исчезновении для всех остальных останется тайной.
— Ах, Стивен! — вздохнула Белль.
Бросив взгляд на оставшуюся стопку бумаги, она задумалась, гадая, что написать ему. Обуревавшие ее чувства были настолько сложны и непонятны для нее самой, что нечего было и пытаться более или менее связно изложить их на бумаге. К тому же Белль до смерти боялась, что письмо попадется на глаза кому-то из слуг. Случись так, имя Стивена останется навечно связано с ее собственным, но как раз этого она всеми силами стремится избежать. Нет, она не имеет права рисковать — она не станет писать ему, даже будь у нее время и желание придумать прощальное письмо. Вместо этого она оставит записку для леди Дункан.
Белль потребовалось всего несколько минут, чтобы сунуть самые нужные вещи в небольшой саквояж и выбраться из дома через окно в туалетной комнате. Спрыгнув на землю, еще влажную от утренней росы и помета бродивших под окнами цыплят, Белль выругалась сквозь зубы. Конечно, не слишком приятно, что вещи намокнут, но не могла же она в самом деле отправиться на конюшню с саквояжем в руках. Решив, что вернется за ними потом, она зашвырнула и саквояж, и тяжелый плащ в кусты под окном и зашагала по дорожке.
Обезумев от ужаса, из кустов с душераздирающими воплями выпорхнула стайка цыплят и бросилась врассыпную, но Белль была настолько жестокосердна, что расхохоталась им вслед. «Поделом им, — злорадно подумала она. — В другой раз не станут вопить под окном и спозаранку будить несчастных гостей».
Стол в столовой был уже сервирован к завтраку, не было разве что горячих закусок, но желудок Белль тотчас дал ей понять, что нынче утром завтрак не для нее. Поэтому она, сцепив зубы, решительно прошагала мимо в сторону конюшен, рассчитывая, что успеет отыскать там достаточно резвую лошадь.
И хотя у нее заранее была приготовлена байка для каждого, кому пришло бы в голову поинтересоваться, куда это она направляется в такую рань, лгать Белль не потребовалось. Конюхам явно было не до нее. Ей просто посоветовали ехать прямехонько на запад — в этом случае она непременно очень скоро присоединится к остальной компании.
В первый раз Белль порадовалась, что приняла приглашение Дунканов. В любом другом доме грум счел бы своим долгом сопровождать ее до того момента, как она присоединится к другим гостям, а это доставило бы ей массу хлопот — она намеревалась ехать в строго противоположном направлении.
Это было несомненное преимущество. А недостатком пребывания в гостях у Дунканов, как тотчас догадалась Белль, взобравшись на своего скакуна и направившись к оставленному в кустах саквояжу, было именно то, о чем говорилось не иначе как шепотом: ей и в самом деле подсунули самую настоящую клячу.
Остановившись под окном, Белль соскользнула со спины своего коня и спрыгнула на влажную землю. Опасливо озираясь по сторонам, она отыскала в кустах брошенный саквояж, поспешно привязала его к седлу и снова взобралась на лошадь. Однако как она ни погоняла ее, ленивая кляча упрямо отказывалась двигаться вперед иначе как неторопливой тряской рысью.
При каждом толчке Белль испускала страдальческий стон, отчаянно жалея себя, проклиная тот миг, когда появилась на свет, и гадая, отчего проклятую тварь до сих пор не пристрелили. Ко всему прочему доставшийся ей скакун был какой-то на редкость омерзительной масти — цвета протухшей ливерной колбасы, вдобавок изрядно перепачканной сажей. И словно одного этого было мало, в налитых кровью глазах мерзкой скотины порой сверкал дьявольский огонек, а кости, грозившие в любой момент прорвать насквозь облезлую шкуру, при каждом толчке самым пренеприятным образом впивались в тело Белль. Ко всем прочим радостям, которые сулила поездка на этом чудовище, грум — то ли случайно, то ли намеренно — не затянул нормально подпругу седла, а после того, как Белль привязала к нему саквояж, седло вообще отказывалось держаться на спине лошади, угрожая в любой момент соскользнуть на землю.
А время шло. Конь Белль двигался вперед с медлительностью жирного червяка, ползущего по земле в холодный зимний день. Впрочем, Белль не особенно злилась — она и сама терпеть не могла холод. Ей не доставляло ни малейшего удовольствия, ежась под порывами промозглого ветра, любоваться низко нависшими над землей тучами, но куда больше неудобств и тревог причиняла ей неторопливая поступь ее рысака. А тот, сколько она ни нахлестывала его, упрямо продолжал двигаться вперед своей излюбленной тряской рысцой, от которой ее понемногу начинало мутить.
Наконец она, окончательно потеряв терпение, заорала на него, пригрозив отхлестать его кнутом до полусмерти, если он не прибавит шагу. Вместо ответа жеребец вдруг скосил в ее сторону глаз, от чего его морда стала еще более уродливой, и испустил утробный вздох. Всем своим унылым видом он ясно давал понять, что тропинка, по которой они ехали, гладкая, словно лента, была в его глазах истинной дорогой на Голгофу, специально для него проложенной в этих местах жестокосердыми представителями человеческого рода. Все было предельно ясно: он просто не желал двигаться быстрее.
— Мне конец, — простонала Белль.
Ее рысак, повернув к ней голову, утвердительно фыркнул, будто желая сказать, что совершенно с ней согласен.
В этот момент, словно в подтверждение самых худших ее опасений, ей на руку упали первые тяжелые капли дождя.
— Давай же, пошевеливайся, проклятая скотина! — прошипела она. — Если мы не поторопимся, то потонем в первом же овраге.
Но когда ее скакун в очередной раз решительно отказался перейти на галоп, Белль стало не по себе. Она боялась, что из-за упрямства проклятой клячи она потеряет тот небольшой выигрыш во времени, который у нее оставался, и Стивен догонит ее прежде, чем она доберется до города и пересядет в один из следующих на север дилижансов. А так наверняка и будет — особенно если дождь польет как из вед-Ра и веселая компания, вместо того чтобы исследовать подземную пещеру, решит повернуть домой.
Кроме того, дождь может задержать и дилижанс, на который она так рассчитывала.
— Проклятие! Теперь я догадываюсь, почему мне даже нормального хлыста не дали!
Нужно было торопиться. Конечно, можно было бы выиграть немного времени, если попытаться срезать угол — поехать напрямик, через холмы, — это было бы куда короче, чем по дороге. Конечно, при нормальных обстоятельствах ничего подобного Белль бы не сделала. Места эти были ей совершенно незнакомы, к тому же ей следовало опасаться погони, и вдобавок начавшийся дождь к тому времени разошелся не на шутку. Угрюмое небо над головой набухло серыми тучами, и через мгновение ослепительная молния расколола его надвое, предательски врезавшись в самое подбрюшье неба.
— О нет! Только не это! Послушай, есть у тебя сердце или нет?! И как у тебя только хватает совести поступать так со мной?! — простонала Белль, погрозив кулаком небу, с которого как раз в эту минуту прямо ей на голову хлынул настоящий поток воды.
Дождь безжалостно хлестал ее по лицу, но Белль упрямо продолжала ехать вперед. Теперь уже нечего было и думать о возвращении на дорогу. В любую минуту можно было столкнуться с гостями лорда Дункана, возвращавшимися назад с прогулки. Густой кустарник рвал на ней юбки, а заросли, через которые ей время от времени приходилось продираться, казалось, были сплошь утыканы какими-то особенно острыми и зловредными колючками, больно царапавшими ноги и пробиравшимися даже сквозь толстую ткань амазонки.
Но самое ужасное — Белль уже не была уверена, что едет в направлении деревни. Солнце к этому времени скрылось за тучами, местность была незнакомой, и она стала понемногу опасаться, что сбилась с дороги.
