Волшебная ночь - Бэлоу Мэри (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
— Я так люблю наши певческие вечера, — сказала Шерон. — Мне кажется, что я могла бы петь днями напролет.
Оуэн улыбнулся.
— Тогда оставайся, послушай наш хор, — предложил он, — а потом я провожу тебя домой.
— Останусь, но, наверное, не до конца. Вы иногда заканчиваете очень поздно, особенно когда отец Ллевелин недоволен вами.
— Просто он привык во всем добиваться совершенства, — сказал Оуэн.
— Да, я знаю. — Летний воздух ласкал своей свежестью. Вот уже несколько недель стояла необыкновенно теплая, сухая погода. — Оуэн, вчера вечером меня вызывали в замок. Граф Крэйл предложил мне давать уроки его дочери.
Оуэн посмотрел на нее удивленно-насмешливым взглядом.
— Что, крошка Шерон, опять захотелось господской жизни, да? Теперь я должен буду кланяться тебе и целовать ручку?
— Не говори глупостей, — рассмеялась Шерон. — Просто ему рассказали, что я когда-то училась в английской школе, поэтому он и пригласил меня. Еще он хочет, чтобы я научила его дочь валлийскому языку.
— О-о, да он с причудами, наш граф! — сказал Оуэн. — И что же ты ответила ему?
— Отказалась, разумеется.
Она ожидала, что он похвалит ее. Домашние успели убедить ее, что она поступила правильно. Дядя Эмрис поддержал опасения бабушки. Ясно, что граф Крэйл просто ищет повод, чтобы заманить ее в замок, сказал он.
Но реакция Оуэна разочаровала ее. Его как будто ничуть не обеспокоила эта новость.
— Зря, Шерон, — сказал он. — Надо было соглашаться, тогда бы ты смогла уйти с шахты. Ты же знаешь, как меня расстраивает эта твоя работа.
Шерон была тронута.
— Но ведь другие женщины работают там, — возразила она. — Я ничем не лучше их.
— Нет, ты лучше, — сказал он. — Конечно, ты жутко упрямая, Шерон Джонс, но рядом с ними ты настоящая леди.
— В этом нет моей вины, Оуэн, — сказала она. — Ты прекрасно знаешь, что больше всего на свете я хочу стать здесь своей.
Наверное, это безнадежная мечта, подумала Шерон. Она, хотя и старалась подчеркнуть, что не считает себя лучше других, всегда чувствовала разницу между собой и остальными жителями Кембрана. Она чувствовала, что не может, не умеет быть такой же, как они. Они держались с ней приветливо и дружелюбно, но друзей, кроме Оуэна и Йестина, у нее не было. Не было подруг — пожалуй, только Ангхарад Лейвис, с которой ее связало горе, когда их мужья погибли в шахте. Но и эта горькая дружба сошла на нет после того, как Ангхарад перестала встречаться с Эмрисом. Все остальные женщины держались с ней настороженно, словно она была в чем-то выше их.
— Оуэн, ты в самом деле считаешь, что мне надо было принять предложение графа?
Оуэн пожал плечами.
— Теперь уже поздно говорить, — сказал он, — но если бы ты работала у него, ты могла бы разузнать там много интересного. Всегда полезно знать, что замышляет враг, о чем он говорит, о чем думает.
Шерон нахмурилась.
— Ты имеешь в виду, что я могла бы шпионить за ним? Что за отвратительная идея! Как тебе могло прийти такое в голову?
— А ты думаешь, у Барнса нет своих шпионов среди нас? — возразил Оуэн. — Почему граф должен жить спокойно в своем замке, а мы должны постоянно оглядываться и остерегаться доносчиков?
Разговор сам собой пошел о другом, и Шерон постаралась забыть о словах Оуэна.
— «Бешеные» приходили припугнуть Йестина, — сказала она. — Ты знаешь об этом?
— Да, и еще двоих, которые отказались подписать хартию и не заплатили вступительный взнос. Шерон, я знаю, этот малый прислушивается к тебе. Посоветуй ему, пусть отдаст деньги, и никто не тронет его.
— Йестин не станет делать этого. Он поступает так, как считает правильным, и я вряд ли смогу уговорить его.
— Все равно поговори с ним. Я думаю, он не хочет, чтоб с него спустили штаны и выпороли, как сопливого мальчишку, и все из-за каких-то грошей.
— Дело не в деньгах, — сказала Шерон. Ей вдруг стало страшно. — Оуэн, это ведь жестоко! Он еще мальчик. И он подписался под хартией. Оуэн, умоляю тебя, скажи им, чтоб они не трогали его! Ты же знаешь, ты должен знать кого-нибудь из них!
— Нет, я не знаю, и никто не знает их в лицо, — ответил он.
— Нет, Оуэн, кто-то должен знать, — убежденно проговорила Шерон. — И я уверена, что ты обязательно знаешь их. Прошу тебя, сделай что-нибудь. Если не ради Йестина, то ради меня!
— Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать, — сказал Оуэн, успокаивающе похлопывая ее по руке. — Но ты должна запомнить раз и навсегда, Шерон: я не знаю никого из «бешеных». И ты все-таки поговори с Йестином. Пусть отдаст деньги, это будет самый простой выход.
Они вошли в церковь. Шерон заняла свое место на скамье, где сидели женщины, поющие партию сопрано, Оуэн прошел к баритонам.
— Ну что, Шерон Джонс, споем? — сказала миссис Бейнон. — Я сегодня в духе. Думаю, сегодня от нашего пения задрожат стены.
— Ну, стекла-то уж наверняка, — смеясь, ответила Шерон.
Отец Ллевелин уже стоял на кафедре и постукивал дирижерской палочкой, призывая всех к тишине. Репетиции, как и воскресную службу, он всегда начинал строго в назначенный час, ни минутой позже, скорее за пару минут до назначенного срока.
День был теплым, но на холмах могло быть ветрено и прохладно. Так, во всяком случае, говорила няня, когда вечером ее подопечная принялась вновь уговаривать отца погулять с ней на холмах. Алекс, чтобы не обидеть пожилую женщину и одновременно не расстроить дочь, предложил ей прогуляться по поселку. Но и для этого, невзирая на протесты малышки, ее закутали в плащ и одели капор. Тиранки эти няни, думал Алекс, наблюдая за сборами и вспоминая свою няню.
В поселке было тихо и пусто, лишь несколько ребятишек играли на улице. Они замерли при появлении графа с дочерью и потом долго еще смотрели им вслед. Но и Алексу, и Верити не привыкать к такому — каждое лето они жили в загородном имении, и им была знакома подобная .реакция обитателей провинции.
Алекс молчал. Погруженный в свои мысли, он почти позабыл о Верити. Сегодня он испытывал непривычное для себя раздражение и тяжесть в голове. Наверное, это от ощущения бессилия, думал он. Он никак не может понять, не может разобраться в том, что здесь происходит.
Он ничего не смыслит в вопросах угледобычи и бизнеса в целом. Ничего не знает об Уэльсе и его народе. Сегодня утром он почти был готов к тому, чтобы собрать вещи да уехать и никогда больше не показываться здесь. Только самолюбие остановило его. Он не привык расписываться в собственном бессилии.
Весь день он старательно изучал бухгалтерские книги. Он был потрясен, когда увидел, какую мизерную зарплату получают рабочие за свой труд. Как они умудряются прожить на такие деньги? Сколько же здесь в таком случае должны стоить продукты?
Он не удержался и зашел в местную лавку. Пожалуй, впервые в жизни он оказался в заведении подобного рода. Там уже находились две женщины. Они остолбенели, вытаращив глаза, когда увидели Алекса, и не смогли даже ответить на дружелюбное приветствие. Одна из них быстренько собрала в сумку покупки, расплатилась и поспешила удалиться. Другая же, вся покраснев, принялась что-то шептать по-валлийски лавочнику. Тот, недовольно поджав губы, достал с полки потрепанную тетрадь и сделал в ней какие-то пометки. Женщина сложила в кошелку продукты и, не заплатив за них, направилась к двери.
Она попросила продать ей продукты в счет будущей зарплаты, пояснил Алексу лавочник.
Из последовавшего за этим разговора Алекс сделал два важных для себя вывода, и они еще больше встревожили его. Во-первых, очень многие женщины не в состоянии были растянуть имеющиеся у них деньги до конца недели, до дня получки мужей. А во-вторых, он узнал, что это жалованье выплачивается мужчинам в таверне «Три льва», которая, видимо, тоже принадлежит ему, и что мужчины, естественно, засиживаются там допоздна, пропивая полученные деньги.
После обеда Алекс поделился своими наблюдениями с Барнсом. Он предложил не снижать жалованье рабочим — ведь они и так терпят нужду и вряд ли смогут прожить, если будут получать еще меньше. Но Барнс был непреклонен. Цены на уголь и чугун падают, твердил он, такова экономическая реальность. На всех шахтах и заводах в округе рабочие стали зарабатывать меньше, и если хотя бы в одном месте зарплата останется на прежнем уровне, это тут же станет известно всем и вызовет массовое недовольство рабочих. Поэтому владельцы производств должны действовать осмотрительно и сообща.
