Ваша до рассвета - Медейрос Тереза (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
– Здесь очень жарко. – Габриэль прижал ко лбу тыльную сторону ладони. – Думаю, у меня может быть лихорадка. – Он сбросил одеяла, открывая бесстыдную длину своих мускулистых бедер. Саманта была благодарна, что этим утром он надел бриджи – даже если они были только до колена.
Не осознавая, что делает, она приложила к своему горлу один из его шейных платков.
– День не по сезону очень теплый. Возможно, если я открою окна …
Она уже была на полпути к окну, когда он остановил ее:
– Не беспокойтесь об этом. Вы же знаете, что аромат сирени щекочет мне нос и заставляет меня чихать. Упав на подушки, он повертел рукой, изобразив веер. – Возможно, вы могли бы обмахивать меня.
Саманта в шоке открыла рот.
– А я не должна буду в придачу кормить вас из руки виноградом?
– Если захотите. – Он дотянулся до колокольчика. – Мне попросить принести немного?
Саманта стиснула зубы.
– Почему бы вам не попробовать вместо этого немного прохладной воды? У вас есть немного, оставшейся с завтрака.
Бросив шейные платки на большое овальное зеркало в углу, Саманта налила в бокал воды из кувшина, что стоял на маленьком столике. Его толстая керамика была предназначена для того, чтобы ключевая вода долго оставалась прохладной. Приближаясь к кровати, она не могла отделаться от ощущения, что, если бы Габриэль не был слеп, он смотрел бы на нее так же подозрительно, как она смотрит на него.
– Вот, возьмите, – сказала она, вжимая бокал в его руку.
Он не стал обхватывать бокал пальцами.
– Почему бы вам не оказать мне честь? Я чувствую себя слишком утомленным. – Он вздохнул. – Я не слишком хорошо спал прошлой ночью. Мне снилось, что в соседней комнате рычит медвежонок. Это мешало мне больше всего.
Он откинулся на подушки, и открыл рот как птенец, ждущий червячка от своей матери. Саманта долго, пристально и молча смотрела на него, а затем перевернула бокал с водой. Поток холодной воды ударил в лицо Габриэля. Он подскочил, бормоча проклятья, и принял сидячее положение.
– Черт подери, женщина! Что вы пытаетесь сделать – утопить меня?
Саманта отступила от кровати и брякнула бокал на край стола.
– Утопление слишком мало для подобных вам. Вы отлично знаете, что вчера вечером в соседней комнате спал не медвежонок. Это была я! Как вы посмели меня так оскорбить!
Габриэль сморгнул воду с ресниц, выглядя одновременно оскорбленным и озадаченным.
– Я даже предположить не могу, о чем вы говорите.
– Вы сняли с меня очки!
Он недоверчиво фыркнул.
– Вы так говорите, как будто я снял с вас одежду!
Саманта схватилась за высокий воротник своего домашнего темно–зеленого платья.
– Откуда мне знать, что вы этого не делали?
Молчание, осязаемое больше, чем нагретый воздух, наступило в комнате. И его хрипловатый голос вошел на низкую и опасную территорию.
– Если бы я снял с вас одежду, мисс Викершем, я могу заверить, ради этого стоило бы проснуться. – И прежде, чем Саманта смогла решить, является ли это хвастовство обещанием или угрозой, он продолжил. – Все, что я сделал, это снял с вас очки и покрыл одеялом. Я просто хотел, чтобы вам было комфортнее.
К ее изумлению, на его щеках вспыхнул виноватый румянец. Она и не думала, что мужчина его типа способен краснеть. Ложь и полуправда должны были легко сходить с такого хорошо подвешенного языка, как у него.
Он откинулся назад и устроился поудобнее среди одеял, выражение его лица было еще более властным, чем когда–либо.
– А сейчас, когда вы закончили с моей импровизированной ванной, не вы могли бы подать мне полотенце?..
Саманта скрестила руки на груди.
– Сами возьмите.
Габриэль выгнул золотистую бровь, натягивая шрам на щеке.
– Простите?
– Если вам нужно полотенце, сходите и сами возьмите. Я устала быть вашими руками и ногами. Может, ваши глаза и не видят, но руки и ноги у вас совершенно здоровы.
Доказывая ее утверждение, он отбросил одеяла и вскочил на ноги, возвышаясь над ней. Колокольчик упал на пол с диссонирующим звоном и покатился через всю комнату.
Саманта уже забыла, как впечатляюще он выглядел, когда не сидел, развалившись под простынями. Особенно без рубашки и в одних мятых бриджах до колен. И хотя его близость убыстряла ее дыхание и предупреждающе покалывала кожу, она отказывалась отступить даже на шаг.
– Должен вам напомнить, мисс Викершем, что, если вас не устраивают условия работы в этом доме, единственное, что вы можете сделать, это уволиться.
– Очень хорошо, милорд, – сказала она, с накатившим на нее ледяным спокойствием. – Думаю, я так и сделаю. Я увольняюсь.
На его лице появилось выражение почти комического удивления.
– Что вы имеете в виду под увольнением?
– Я имею в виду, что я собираюсь забрать свои вещи и заработанное жалование и до сумерек освободить ваш дом от своего присутствия. Если хотите, я попрошу Беквита дать еще одно объявление в газету до моего ухода. Я думаю, ему нужно будет предложить еще более высокое жалование, хотя никакая сумма не стоит того, чтобы терпеть ваши абсурдные требования больше часа. Повернувшись на каблуках, она пошла к двери.
– Мисс Викершем, немедленно вернитесь! Я приказываю!
– Я уволилась, – бросила она через плечо, чувствуя, как ее захлестывает дикое ликование. – Я больше не обязана выполнять ваши приказы! – Игнорируя его шипение, Саманта вышла из комнаты и с мрачным удовлетворением хлопнула дверью.
* * *
Габриэль стоял около кровати, в его ушах все еще звенело эхо захлопнувшейся двери. Все случилось так быстро, что он все еще пытался осмыслить это. Даже мужчины, которые служили под его командованием, никогда бы не посмели ослушаться его приказов, а упрямая медсестра нагло бросила ему вызов.
Я выиграл, мрачно напомнил он себе. Снова. Она сделала именно так, как он хотел – уволилась. Он должен был бы орать во все горло от радости.
– Мисс Викершем! – взревел он и пошел за ней.
Многие часы, которые он провел, валяясь в кровати, нанесли серьезный ущерб его с таким трудом завоеванному чувству направления. Он сделал всего три шага, и его нога зацепилась за маленький столик. Столик закачался, закачался и Габриэль. Что–то заскользило по полированной поверхности и ударилось об пол взрывом разбитого стекла.
Слишком поздно было восстанавливать равновесие. Габриэль тяжело упал, чувствуя, как острое жало впивается в его горло. Мгновение он лежал, пытаясь перевести дух. Но когда он, наконец, попытался подняться, волна головокружения заставила его, скорчившись, вернуться на пол.
Его рука ощутила теплую и влажную лужу. На минуту он подумал, что это вода из разбитых кувшина и бокала. Но когда он растер жидкость между пальцами, они стали липкими.
– Будь я проклят, – пробормотал он, поняв, что это его собственная кровь.
И проклятым, он, казалось, скоро станет, поскольку лужа крови около него становилась все больше и больше.
На одно мгновение он вдруг вернулся на вздымающуюся палубу «Виктории», его ноздри ощутили тяжелый запах медно–красной крови, не только его собственной. Ужасный гул вытеснил все звуки, словно проголодавшееся море с нетерпением желало проглотить его целиком.
Габриэль вытянул руку, ища что–нибудь, за что можно было бы схватиться, и не соскользнуть в эту зияющую пропасть. Его пальцы сомкнулись на предмете знакомой формы – деревянной ручке его колокольчика. Он подтянул колокольчик к себе, но на это ушли все его силы, и он уже не смог поднять его, чтобы позвонить.
Он опустил голову, ошеломленный иронией ситуации и своей беспомощностью. Он пережил Трафальгар, чтобы умереть от потери крови на полу собственной спальни, убитый какой–то мебелью и своей властной и ехидной медсестрой. Он подумал о том, будет ли мисс Викершем со своим ледяным сердцем плакать на его похоронах. Даже несмотря на то, что он чувствовал, как вместе с кровью из него уходит жизнь, эта мысль едва не заставила его улыбнуться.
– Мисс Викершем? – тихо позвал он. Он использовал остаток сил, чтобы сделать один слабый звонок колокольчиком. Его голос понизился до хриплого шепота. – Саманта?
