Опасные добродетели - Барбьери Элейн (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
В дверях соседних домов начали появляться люди. Оглядев улицу, Уэс осторожно подошел к лежащим на земле мужчинам. Он отпихнул ногой мешки с деньгами и опустился на колени рядом с телами, чтобы убедиться, что врач уже не нужен. Поднявшись, Хауэлл сунул пистолет в кобуру и только после этого заметил, что рука его дрожит. Уэс обратился к человеку с большими усами, стоящему рядом:
— Где полицейский участок?
— Это… на углу, недалеко отсюда.
Тщательно привязав мешки с деньгами к седлу, Уэс сел на лошадь и двинулся в направлении, указанном усатым.
— Надеюсь, ты вызовешь владельца похоронного бюро, — бросил он ему.
Тем временем на улице продолжали собираться горожане. Уэс чувствовал на себе взгляды людей, но не считал нужным давать какие-либо объяснения. Вскоре любопытство жителей будет удовлетворено. Он не собирался оставаться незнакомцем.
Внезапно Уэс обратил внимание, что в дверях лачуги, стоящей неподалеку, происходит какое-то движение. Хауэлл разглядел там молодую пару. Юный светловолосый малый стоял с обнаженной грудью, одетый в брюки, как будто только что проснулся. Девушка рядом с ним, казалось, тоже оделась поспешно. Голубая ткань ее платья откровенно облегала тело. Темные волосы ниспадали до середины спины. Они блеснули в лучах восходящего солнца, когда она повернулась, чтобы прошептать что-то на ухо молодому человеку. Девушка быстро взглянула на Уэса в тот момент, когда потянула парня назад в лачугу, и поразила его яркостью своих глаз, которые были невероятно голубыми и выражали откровенную ненависть. Именно ненависть. Ему стало неприятно.
Раздосадованный тем, что враждебный взгляд удивительно голубых глаз подействовал на него сильнее, чем вид двух безжизненных мужских тел, лежащих на улице, Уэс тихо выругался. Затем он постарался забыть и о мужчинах, заставивших его стрелять, и о женщине, осудившей его.
Минуту спустя, войдя в неосвещенный полицейский участок, он сел и стал ждать.
«Охотник, рассчитывающий на вознаграждение», — решила про себя Онести, взглянув на Уэса, и поморщилась. Подхватив под руку Джереми, она вошла с ним в дом и закрыла дверь. Выражение ее лица оставалось мрачным. Встревоженная взрывом, прозвучавшим несколько минут назад, она выглянула на улицу как раз в тот момент, когда громадный незнакомец начал стрелять. Онести увидела, как двое мужчин упали, а верзила опустился на колени перед ними, затем поднял мешки с деньгами, оставив лежащих на земле. Она сразу поняла, что появление этого человека не было простым совпадением, — уж слишком хладнокровно он действовал. Очевидно, ему не раз приходилось выполнять такую работу.
Она видела таких типов прежде. Они часто появлялись в Колдуэлле. Стрельба на улицах тоже давно никого не удивляла. Онести презирала бессмысленные убийства под влиянием алкоголя или сильного возбуждения, но люди, хладнокровно выслеживающие и убивающие человека за награду, вызывали у нее крайнее отвращение.
Этот детина был явной дрянью, ничтожеством в ее глазах, и она выбросила его из головы.
Внезапно осознав, что Джереми ждет от нее каких-то слов, Онести почувствовала знакомое недомогание. Голова ее раскалывалась. Виной тому были тревожные сны и беспокойство за Джереми, которое не давало ей спать большую часть прошедшей ночи, несмотря на то что она помнила о своем решении больше не попадаться в одну и ту же ловушку. Хотя Онести сказала себе, что Джереми уже взрослый мужчина и должен отвечать за свои поступки, нередко в тихие ночные часы ей вспоминался мальчик, которого она знала много лет назад и который все еще возникал перед ней, когда случалось смотреть в мягкие карие глаза повзрослевшего Джереми. Она дождалась первых проблесков зари, чтобы накинуть платье на голое тело и направиться к дому парня.
Онести не стала стучаться. Девушка хорошо знала, что можно увидеть внутри лачуги, и не ошиблась. Распростершись на кровати, прижимая руку ко лбу, Джереми с жалким выражением лица попытался улыбнуться, но улыбка не получилась, и гнев Онести пропал.
Девушка подняла Джереми на ноги и заставила его обнажиться по пояс, чтобы он умылся и избавился от неприятного запаха, оставшегося после ночных похождений. Она ждала, когда в его глазах появится осмысленное выражение, свидетельствующее, что он готов выслушать ее. В это время раздался взрыв.
Онести снова вспомнила суровый взгляд стрелявшего, и по ее спине пробежал холодок. Да, она встречала мужчин, подобных ему. Возможно, по этой причине она испытала знакомое мимолетное чувство при виде этого человека.
— Извини, Онести. — Хриплый голос Джереми прервал ее мысли, вернув к действительности. Однако голова по-прежнему болела, и ей не хотелось в который раз выслушивать слова раскаяния.
— Можешь не извиняться передо мной. — Онести пожала плечами. — Ты не причинил мне вреда, вредишь лишь сам себе.
— И тебе тоже. Я знаю… прости меня.
Горло Онести до боли сжалось — в голосе Джереми прозвучало истинное раскаяние. Он был прав. С помятым лицом и темными кругами под глазами, он стоял в такой позе, что казалось, будто ему в три раза больше лет, чем на самом деле. Состояние его было отвратительным, он даже не мог выпрямиться. Джереми губил себя, следуя той же дорожкой, что и его отец, и был слеп, не замечая этого.
Против ее воли слова сами сорвались с губ:
— Извинения… Опять то же самое! Ты говоришь правильно, а потом все забываешь. Джереми, если бы ты знал, как мне больно видеть тебя таким! Почему ты не прекратишь пьянство?
— Прошлым вечером я немного потерял контроль над собой, однако добился кое-чего. Мы с Биттерсом нашли общий язык. Он пообещал взять меня в большое дело.
— Большое дело? — Онести недоверчиво посмотрела на Джереми. — Что это за дело?
— Он… он торговец скотом.
— Торговец скотом?
— Он ищет подходящее стадо, чтобы купить его и отправить в Монтану для агентства «Блэкфут». Правительство платит там хорошие деньги за молодых бычков.
— Если даже это правда, зачем ты нужен Биттерсу?
Онести поняла, что допустила ошибку, потому что Джереми сердито сжал челюсти. Она унизила его… задела гордость парня. В таких случаях Джереми становился неуравновешенным.
— Я хороший ковбой и вполне могу справляться с животными, которых перегоняют через наш город. Ты знаешь это! До сих пор я не занялся этим делом лишь потому, что мне пришлось бы покидать Колдуэлл на восемь-девять месяцев… и я… — Онести ждала в напряженной тишине. Джереми неожиданно улыбнулся. — Я подумал, что ты очень скучала бы по мне.
— Джереми… — Онести покачала головой.
— Так ты действительно скучала бы? — прошептал он с надеждой.
Онести ничего не ответила.
— Да? — В голосе Джереми прозвучала мольба. Разве можно было отвергнуть его?
— Да, скучала бы.
— Ты должна простить меня, потому что я стараюсь сделать что-нибудь хорошее для тебя…
— В самом деле, Джереми?
— Да.
— В таком случае порви с Биттерсом.
— Только из-за того, что я немного перепил прошлым вечером…
— Я не доверяю ему.
— Онести…
— Он тебе не товарищ, Джереми!
Парень вздохнул:
— Я больше не хочу спорить с тобой, Онести. Черт побери, у меня трещит голова!
— Так тебе и надо.
— Ты ведь не думаешь так.
На этот раз вздохнула Онести:
— Не думаю… и не хочу видеть, как ты страдаешь. По этой причине я здесь и принесла тебе кое-что. — Сунув руку в карман, Онести вытащила из него бумажный пакетик. — Доктор Уод дал мне эти порошки от головной боли. Ты знаешь, после…
— …этих твоих снов.
— Да.
К горлу Онести подступил ком. Джереми был единственным, кто не уговаривал ее забыть о снах, считая, что они не осуществятся и она никогда не увидит своих сестер. Так какое право она имеет отговаривать его от своей мечты?
Внезапно Онести охватило чувство благодарности, и она крепко обняла Джереми. Ощутив его дрожь, девушка отступила назад, затем вложила ему в руку пакетик:
— Прими этот порошок. Тебе будет лучше. Мы поговорим позже, хорошо?
