Любовь и колдовство (Сокровище любви) - Картленд Барбара (полные книги txt) 📗
Он так глубоко задумался о своем будущем, что не сразу услышал приглашение на ужин. Томас принес еду в комнату и, поскольку во всем доме не нашлось ни одного стола, разложил угощение на деревянном ящике. Стулом служил обрубок ствола, а тарелками — крупные глянцевые листья какого-то растения.
Андре порадовало, что Жак предусмотрительно снабдил его на дорогу ножом и вилкой, так что он имел возможность съесть аппетитную курицу по-креольски с относительным комфортом. К курице были поданы сладкие бобы и мелкие помидорчики, которые Томас разыскал в саду.
Андре, проголодавшийся за день и не видевший приличной еды уже не одни сутки, с наслаждением съел все.
В конце ужина был подан чай.
— А где ты взял воду? — с опаской спросил Андре.
Оказалось, что в доме имелся внутренний дворик, — Андре до него просто не добрался, а в нем — колодец.
Вначале Андре боялся пить, зная по книгам, что в войну вода в заброшенных колодцах может быть отравлена или, что еще хуже, — заражена, если в колодцы сваливали трупы.
Однако чай был настолько ароматный, что Андре не выдержал: отбросив сомнения, он начал пить.
— Завтра купить еда, миски, чашки, стаканы, щетки, полотенца, — монотонно перечислял Томас. Андре предложил:
— Я, пожалуй, составлю тебе список.
Он сразу же подумал, что Томас вряд ли умеет читать.
— Томас сам знает, что нужно, — с достоинством возразил негр.
Андре улыбнулся.
— Хорошо, решай сам, — согласился он. — Возможно, так будет лучше.
Про себя он подумал, что опытный слуга справится с покупками не хуже его.
Взяв со стола банан, Андре вышел в сад.
Солнце зашло, сгущавшиеся сумерки придавали пейзажу мистическую зыбкость. Над головой метались летучие мыши, в вышине загорались первые звезды.
Влажный воздух, полный томительного жара, напоминал Андре тело женщины. В его памяти всплыл образ Оркис. Он постарался поскорее избавиться от наваждения.
Вдруг ему показалось, что откуда-то издалека до него доносятся звуки барабанов.
Он замер, прислушиваясь. Если не считать стрекотания цикад, шелеста листьев и обычных ночных шорохов, было как будто тихо.
«Возможно, мне это почудилось», — подумал Андре.
Гаити был полон тайн. Андре постарался припомнить все, что ему доводилось читать о вуду, и то немногое, что рассказывал о местном колдовстве Кирк, когда они плыли на корабле из Америки.
Андре кое-что знал об истории страны. В прошлом, восемнадцатом, веке сюда привезли свыше миллиона негров, захваченных в рабство в Санта-Доминго.
Для этих людей, навеки разлученных с родиной, жизнь на острове началась со щелканья бичей и невообразимой, по понятиям Андре и большинства англичан, жестокости.
Уильям Уилберфорс, выступавший в Британском парламенте за отмену рабства, рассказывал в своих речах кошмарные до не правдоподобия истории.
Случалось, что белый хозяин, не задумываясь, на спор стрелял по рабу, чтобы похвастаться гостям своей меткостью.
Если невольник чем-то досаждал хозяину или надсмотрщику, его закапывали по шею в землю и использовали его голову в качестве цели при игре в шары.
По словам Кирка, на плантации Галлифе провинившихся рабов избивали до крови, после чего управляющий лично посыпал им раны перцем и поливал уксусом.
На плантации в Ла-Транд-Ривер хозяин приказал прибить раба за уши к стене, сам отрезал у него уши бритвой, распорядился зажарить их и накормить ими несчастного.
А хозяина плантации в Плен-де-Тоне прозвали «Господин Деревянная Нога»: если ловили его беглого раба, по его приказу ему отрубали одну ногу, а если человек выживал, что было маловероятно, ему делали деревянный протез и заставляли работать дальше.
Самым популярным орудием пыток служил кнут для быков, одним из наиболее популярных слов на острове было «тель», что означало, хоть и не было записано в словарях, «избить до того, чтобы тело превратилось в кровавое месиво».
Черных женщин избивали так же безжалостно, как и мужчин. Хозяева относились к своим рабам куда хуже, чем к животным.
Единственной радостью, последней надеждой, сохранявшейся в жизни черных невольников, была их вера в вуду, привезенная с далекой родины.
Андре доводилось слышать о королях жрецов и королевах жриц вуду, которых называли папалои и мамалои. Они, по преданиям, будто бы обладали магической силой, позволяющей оживлять мертвых и превращать их в зомби.
Раньше Андре считал колдовство вуду — шарлатанством. Но в удушающей жаре острова, среди тропических растений, в атмосфере ужаса, издавна пропитавшей всю местную жизнь, можно было уверовать в невозможное.
Революцию устроили жрецы вуду. Оставаясь сердцем черного населения, они исподволь убеждали рабов восстать и каким-то образом передавали вести, не располагая почтой и оставаясь на месте.
Папалои и мамалои были прирожденными вожаками. Обычно эти люди происходили из дворовых слуг. Находясь поблизости от хозяев, они лучше знали их обычаи и привычки и набирались знаний, недоступных другим рабам. Один из таких рабов и возглавил повстанцев.
Это был некий Букмен, негр, родившийся и выросший в Англии. Он поднял первое восстание в Плен-дю-Нор.
С помощью вуду Букмен добился одновременного выступления в разных уголках острова.
В июне — июле 1791 года по западным провинциям Гаити впервые прокатилась волна бунтов. Их удалось подавить. Не оценив серьезности нависшей над ними угрозы, плантаторы действовали с особой жестокостью. Повстанцев колесовали, вешали или забивали кнутами до смерти.
Букмен созвал заговорщиков на тайный совет. Пригласив на него командиров отрядов из северных провинций, он постарался внушить собравшимся мысль о необходимости согласованности действий, Совет проходил в лесных зарослях в страшную грозу. Суеверные люди восприняли ее как знамение, посчитав, что боги вуду одобряют их планы.
Мамалои закололи кабана и смазали его кровью губы тех, кто принес клятву верности Букмену и его помощникам. Папалои договорились о времени выступления, оно было назначено на раннее утро 22 августа.
Накануне ночью Букмен собрал своих последователей на плантации при помощи факела, пламя которого разнеслось по всей северной долине, где белые рабовладельцы впервые на себе испытали, как чувствует себя человек, которого избивают, пытают или насилуют.
Запылали особняки плантаторов, специальные отряды отлавливали тех, кто пытался спастись бегством, и доставляли на растерзание своим соратникам, которые пытали пленников с вполне объяснимой жестокостью.
На некоторых плантациях, где к рабам относились по-хорошему, сами повстанцы помогали скрыться бывшим хозяевам или хотя бы их детям.
В других местах белых истребляли всех до одного, так что не оставалось живого свидетеля, который мог бы рассказать об ужасных минутах, предшествовавших их гибели.
Оделук, управляющий с плантации Галлифе, превзошедший жестокостью самых кровавых мучителей, известных на Гаити, находясь в Капе, каким-то образом узнал о грядущем восстании и поспешил на свою плантацию.
Взяв с собой несколько городских стражников, он был встречен отрядом рабов, который вместо знамени нес тело полугодовалого белого младенца, поджаренное на костре.
Оделук был захвачен в плен и жестоко умерщвлен.
Барабаны для сообщения новостей или призывов к выступлениям были уже не нужны. Бунт разносился по острову со скоростью пожара, охватившего в засуху лес.
Андре живо представлял себе ход событий.
Захватив власть, добившись независимости своего народа, объявив себя императором и главнокомандующим, Дессалин с Кристофом первым долгом запретили религию вуду, которая так помогла им в захвате власти.
Но мало зная о вуду, Андре понимал одно; уничтожить религию, в которой черпали силы несколько поколений рабов, религию, вошедшую в плоть и кровь их предков, было не так-то просто, если не сказать, невозможно.
Когда стало совсем темно, на террасу пришел Томас.
— Кровать готова, — кратко сообщил он.
