Волшебство любви - Линден Кэролайн (полные книги .txt, .fb2) 📗
Экономка принесла Франческе завтрак вместе с утренней почтой и газетами. Франческа села за стол и стала просматривать почту, наскоро пробегая глазами письма. Она была не в том настроении, чтобы принимать приглашения, и садиться за ответное письмо тете ей тоже не хотелось. Тетя Эвелин всегда была Франческе ближе, чем родная мать. Эта женщина растила Франческу с тех пор, как ей исполнилось пять. Не без чувства вины Франческа отложила письмо от тети в сторону и глотнула чаю. Голова у нее болела. Она плохо спала и знала, что под глазами у нее сейчас залегли темные круги. Она подумала о том, что неплохо бы вернуться в постель и еще немного поспать.
— Лорд Олконбери прислал букет фиалок, — сказала миссис Дженкинс, поставив цветы в вазу в центре стола. — Красиво, не правда ли?
Франческа вздохнула:
— Очень милый букет. И какой он чуткий.
— Настоящий джентльмен, — пробормотала миссис Дженкинс, покидая комнату и унося пустой чайник.
Франческа усмехнулась. Экономка считала, что ей надо вновь выходить замуж, а Олконбери и есть тот самый мужчина, который идеально ей подходит. Он действительно обладал неоспоримыми достоинствами: красив, любезен и умен. Франческа лишь не могла представить себе, что ляжет с ним в постель, хотя в настоящий момент ей было совсем не до мужчин и не до мыслей о браке. Похоже, ей вообще не было дела ни до чего, кроме Джорджианы.
Она листала газеты, даже не пытаясь вчитываться. Что она там могла найти интересного лично для себя? Вот если бы Эллен поместила в газете объявление о своем новом адресе… Но это же бред, не так ли?
Впрочем, кое-что интересное Франческа все же обнаружила.
Первые же строки повергли ее в шок. Франческа перечитала их еще раз, а затем внимательно и всю заметку. Заметка эта была в колонке светской хроники, которую вел Грегори Слоун, и информация в этой рубрике бывала недостоверной настолько часто, что ее никто и не воспринимал как фактическую, а лишь как повод для сплетен — по принципу нет дыма без огня. Слоун, не скупясь, платил своим осведомителям, сообщавшим ему о самых скандальных слухах, и отсутствие доказательств его никогда не смущало. Франческа сама не знала, зачем вообще подписалась на эту газету. Как бы там ни было, жирным шрифтом в ней было напечатано имя бессердечного аристократа по имени Эдвард де Лейси.
ДИЛЕММА ДАРЕМА.
Таков был заголовок статьи, расположенной посреди страницы так, что не заметить ее было нельзя.
«По городу ходят слухи о том, что покойный герцог Дарем оставил своим сыновьям неожиданное и отнюдь не желанное наследство» — так начинался рассказ.
«Герцог, который умер всего неделю назад, заключил тайный брак несколько десятилетий назад. Можно лишь гадать о том, почему этот факт держали в тайне до настоящего времени, когда титул и все богатства Дарема оказались в подвешенном состоянии. Может, потому что тот брак был все еще легитимным на тот момент, когда герцог женился на своей герцогине? Может, потому что все трое сыновей Дарема окажутся начисто лишенными наследства, если это будет обнаружено? Но похоже, сыновья Дарема узнали об этой мрачной тайне. Лорд Грешем, старший сын и, возможно, будущий герцог, прикован к постели, и его никто не видел больше недели. Лорд Эдвард де Лейси внезапно и неожиданно оказался в городе и активно общается с солиситорами. Наверняка появление Августуса де Лейси, двоюродного брата герцога Дарема, который, возможно, окажется наследником, не за горами. И можно лишь гадать о том, как воспримет эту ужасную дилемму общество…»
И дальше в том же духе. Автор статьи высказывал еще более сенсационные предположения, но уже на третьем предложении у Франчески от удивления открылся рот. Ум ее лихорадочно заработал. Ну, это вполне внятно объясняло то, зачем лорд Эдвард вызвал Уиттерса. Она-то думала, что Уиттерсу поручили какое-то заурядное дело, касающееся собственности или денег. Но все оказалось намного серьезнее, поскольку на кону стояла не одна лишь собственность, но и само положение в обществе и тот стиль жизни, который был ему привычен от рождения, не говоря уже о самом его имени. Конечно, Франческа сомневалась в том, что даже Джеймсу Уиттерсу удастся отвоевать для лорда Эдварда герцогство у соперника, если у того на руках имеются документы, подтверждающие его права на титул, но на месте лорда Эдварда она тоже сделала все возможное, чтобы заручиться поддержкой Уиттерса. И возможно… Она взглянула на кричащий заголовок и подумала о Слоуне — высоком, крупном, шумном, с орлиным взором. Если этот выпуск будет хорошо распродан, то завтра он напечатает еще кое-что о дилемме Дарема, а потом послезавтра и так далее. Если Эдвард де Лейси имел неосторожность однажды сердито взглянуть на свою судомойку, Слоун, возможно, напечатает и ее жалостливую историю в своей колонке к концу недели.
Возможно, теперь у нее в руках оказался вожделенный рычаг влияния.
Франческа выскочила из-за стола и с силой дернула за шнур колокольчика, вызывая служанку.
— Миссис Дженкинс, я должна выехать в город, — сказала она, когда экономка явилась на вызов. — Немедленно.
— Я сейчас же пошлю мистера Дженкинса готовить карету, — ответила женщина, немало удивленная невесть откуда взявшейся спешкой. — Вы переоденетесь?
Франческа опустила взгляд на свое удобное утреннее платье.
— О Господи, да! Я хочу выглядеть сногсшибательно. Только что у меня появился второй шанс с Эдвардом де Лейси!
Не прошло и часу, как ее экипаж вновь свернул на Беркли-сквер. Фасад резиденции Дарема выглядел еще более импозантно на фоне тяжелых свинцовых туч, затянувших небо, но сегодня Франческа чувствовала себя куда увереннее, когда, сойдя с подножки кареты, поднялась по ступеням и постучала в парадную дверь решительно, но совсем не так громко, как стучало ее сердце.
На этот раз она сообщила дворецкому, что ей крайне необходимо поговорить с лордом Эдвардом о деле, имеющем отношение к их разговору днем ранее. Она затаила дыхание, втайне надеясь на то, что лорд Эдвард не отдал слугам распоряжение не пускать ее в дом, и, когда ее впустили, послала небу молитву о том, чтобы он согласился с ней увидеться. К тому времени, как ее проводили в уже знакомый голубой салон, корсет уже казался слишком тугим, и руки пришлось сжать, переплетя пальцы, чтобы не заламывать их на нервной почве.
Сегодня ей пришлось ждать всего несколько минут. Он вошел в комнату с тем же суровым видом, что так хорошо ей запомнился. Она заметила траурную повязку у него на рукаве. Возможно, выбор одежды столь мрачных тонов объяснялся трауром. Выражение лица у него было столь же непроницаемым, что и вчера, но она улыбнулась, когда он закрыл за собой дверь.
— Леди Гордон, — поклонившись, сказал он. Его льдисто-серые глаза смотрели твердо.
— Милорд, — сказала она, сделав реверанс, — я пришла извиниться.
— В самом деле? — Он окинул ее быстрым взглядом.
Франческа знала, что сегодня она выглядит как нельзя лучше. Ей шло это темно-зеленое прогулочное платье с золотыми лентами. Во взгляде его не было тайного восхищения, один лишь интерес, сходный с интересом естествоиспытателя, изучающего диковинную муху, но она все равно чувствовала себя более уверенно, зная, что к ее внешнему виду не может быть никаких претензий.
— Уверяю вас, в этом нет необходимости.
— Есть необходимость, — с чувством возразила Франческа.
Он давал ей понять, что она могла бы и не приходить к нему вновь; она же давала ему понять, что допустила ошибку, проявив столь вопиющую несдержанность в общении с ним. И за это она просто обязана была перед ним извиниться.
— Я вчера вела себя непозволительно дерзко. Поступила безрассудно и была крайне невежливой.
— Отнюдь нет, — ответил он, тем самым доказав, что умеет лгать лучше, чем она думала. — Я очень рад, что вы нашли другого солиситора. А сейчас…
— Нет, — мягко перебила его Франческа. — Я все еще нуждаюсь в вашей помощи, но сейчас, как мне думается, и вы в моей помощи тоже нуждаетесь. — Она вытащила из ридикюля свежий номер газеты. — Возможно, вы этого еще не видели.
