Ворон и голубка - Грин Мэри (читать книги полные .txt) 📗
— Да.
Мерлин наконец решился заговорить о том, что терзало его.
— Еще вот что: я положил ключ от двери между нашими спальнями на твой стол. Прошлой ночью мне показалось, будто ты встревожена, что я… э… могу предъявить свои права, поэтому и закрыл дверь со своей стороны.
Я УМИРАЛ ОТ ЖЕЛАНИЯ СЖАТЬ ТЕБЯ В ОБЪЯТИЯХ.
— С этого дня сама решишь, запирать дверь или… нет.
— Я никогда не намеревалась добровольно предлагать тебе свое тело. Никогда.
Подбородок Синары поднялся еще чуть выше; странное напряжение возникло между ними, столь ощутимое, что казалось почти удушливым.
«Какие мысли скрываются за этими темными глазами?» — спрашивала она себя.
— Выбор за тобой.
Он резко повернулся и устремился к дому. Синара молча смотрела ему вслед. Между ними образовался барьер, который, возможно, никогда не будет преодолен.
Глава 5
— Неужели эти ужасные новости о Феликсе — правда? — потребовала ответа Эстелла, как только Си-нара вошла в столовую.
Миссис Хоторн, тяжело вздыхая, ходила по комнате.
— Он действительно был смертельно ранен в роще за домом?
— Так говорят слуги. Понятия не имею, что он там делал, — пробормотала дочь, отводя глаза, чтобы Эстелла не распознала лжи.
— Должно быть, какой-то браконьер принял его за оленя и подстрелил.
Остановившись перед дочерью, мать сжала сильные, но изящные ее руки в своих, слабых и морщинистых.
— Тебе так много пришлось перенести; гибель Феликса сильно тебя расстроила?
— Прекрати этот фарс, мама! Я никогда не желала ему смерти, но и не собираюсь притворяться, что любила Феликса.
— Придется некоторое время носить траур. Нехорошо осквернять память усопшего, хотя он был неприятным и ненадежным человеком.
Синара сухо усмехнулась:
— Во всяком случае, черный цвет отвечает моему настроению. Усевшись на диван, она начала рассматривать вышивание матери.
— Теперь я новая графиня Рейвн, мама. Хотелось бы тебе жить в Блек Рейвне? Эстелла передернула плечами.
— Эта старая развалина, где гуляют сквозняки! Там даже летом холодно, как в леднике!
Но тут же, покорно вздохнув, добавила:
— Ну что ж, тебе без меня не обойтись.
— Да нет, — пожала плечами Синара, — ты можешь остаться здесь или жить в Блуотере, пока Бренд не выйдет на свободу.
Однако в душе девушка понимала, что нуждается в материнской поддержке, какой бы ненадежной она ни казалась.
Эстелла со стоном опустилась на диван рядом с дочерью и прикрыла глаза рукой:
— О, Бренд! Что станет с ним теперь, когда разразится новый скандал! У Мерлина не будет времени, чтобы… Самым мрачным днем моей жизни был тот, когда Бренда бросили в тюрьму. Кто поможет моему любимому сыну?
— Я попытаюсь что-нибудь предпринять, — решительно объявила Синара. — Если Мерлин не пожелает действовать, сама поеду в Лондон и найду того, кто поможет мне.
— Что ты можешь сделать, Синара? У тебя ни власти, ни связей.
Подложив подушку под голову, Эстелла откинулась на резную дубовую спинку дивана.
— Я надеялась, что мы сможем жить здесь в мире и комфорте, но теперь вижу, этому не бывать.
Она прижала к глазам кружевной платочек.
Синара подошла к окну и рассеянно поглядела на тщательно ухоженные цветочные клумбы, сверкавшие всеми цветами радуги.
— Нужно найти способ использовать эту новую ситуацию к нашей выгоде, а не сдаваться заранее.
— Ты говоришь совсем как отец, — вздохнула Эстелла, — но несмотря на всю решимость, он так и не выбрался из долгов. Все доходы поглощал Блуотер. Как теперь жить без Бренда?
Синара молчала, не в силах осознать мрачную картину, нарисованную матерью.
— Блуотер — одно из самых красивых поместий в стране, — прошептала она наконец. — Бренд когда-нибудь привезет туда свою невесту, и новые Хоторны будут там жить и процветать.
Эстелла устало оглядела дочь.
— Твоя убежденность весьма похвальна, но… Синара поспешила к двери.
— Мы победим, вот увидишь! А теперь нужно приготовиться к поминальной службе по Феликсу. Перед лицом света мы должны предстать единой дружной семьей.
— Я считала, ты недолюбливаешь своего мрачного мужа, предпочитаешь избегать его общества и не собираешься носить имя Сеймуров, — язвительно бросила Эстелла.
— Мама! — Синара стальным взглядом пригвоздила мать к месту. — Достоинство — это все, что у нас осталось, не так ли? Если Мерлин не сможет доказать своей невиновности, нас нигде не будут принимать! Сплетники хотели бы порадоваться нашему падению, но я отказываюсь доставить им это удовлетворение.
Гордо выпрямившись, Синара вышла из комнаты. Нужно сохранять уверенность, иначе можно сломаться под тяжким бременем.
Поминальная служба по Феликсу, два дня спустя, проходила под не прекращавшимся дождем. Гроб с телом покойного графа отправили в Америку, но скорбящие друзья и родственники собрались у таблички, вделанной в стену склепа. Небо налилось свинцом, и над землей клубился туман. Ветки поникли под тяжестью воды, а птицы смолкли. Сегодня фамильный склеп на краю Гейрлок Вудз в Блек Рейвне был открыт. Он находился на склоне холма, а ниже расстилалась изумрудная долина с конюшнями, кузницей, амбарами и кладовыми, принадлежавшими поместью. Вдалеке маячили коттеджи деревни Блек Рейвн, высокий шпиль церкви пронизывал серую дымку.
Мраморный ангел с поросшей зеленым мхом головой охранял железные кованые ворота семейной усыпальницы Рейвнов. Петли жалобно скрипели под напором ветра. Синара краем уха слышала слова викария, пока табличку вделывали в углубление на стене. Все графы Рейвны находили здесь последнее упокоение, и Синара неожиданно вздрогнула при мысли, что когда-нибудь…
— Дорогая! — Теплое дыхание Мерлина ласкало ее шею. Сильная рука по хозяйски сжала ее локоть: — Пора идти. Может, хочешь немного отдохнуть? Я попрошу экономку принести тебе чай в комнату.
Синара покачала головой и вышла вслед за одетыми в траур остальными дальними родственниками и друзьями.
Не было желания отдыхать. Надо обойти замок и посмотреть, какие раны нанесло время этим древним стенам.
Синара понимала, что единственный способ отвлечься от тяжелых мыслей — заняться домашними делами. Кроме того, она любила старый замок и не хотела допустить его разрушения.
Со своего наблюдательного пункта, находящегося среди могил, она могла видеть замок Блек Рейвн, вот уже четыре века возвышавшийся на скалистом утесе. Он когда-то был крепостью, окруженной высоким валом, с бойницами для стрел, парапетом, рвом и помещением над воротами со стенами толщиной в шесть футов. Теперь от вала почти ничего не осталось, мох рос на разрушенных воротах, ров давно забросали землей, и каменная ограда окружала лишь розовый цветник на восточной стороне замка. Южная сторона выходила прямо к морю. Черные скалистые отроги придавали окружающему пейзажу немного зловещий вид и служили барьером для почти вертикального обрыва, кончавшегося внизу узкой песчаной полосой. Вороны с громким карканьем кружили возле одной из зубчатых башен, где успели устроить большое неряшливое гнездо. Плющ вился по древним стенам, немного смягчая их угрюмую серую поверхность. Но даже в этом печальном состоянии замок имел гордый и благородный вид, почему-то тронувший Синару. Блек Рейвн, это великолепное наследие, теперь на ее попечении.
Она оглядела собравшихся у церкви слуг. Впереди стояла грозная миссис Эверелл, домоправительница, с седеющими волосами и поджатыми губами. Рядом маячили кухарка миссис Блек со своим сыном-подростком Бобби. Лакеи и горничные отводили глаза, чтобы не встречаться с Синарой взглядом. Дворецкий же оставил место после смерти Феликса. Маггинс, старший конюх, привезший после дуэли в Блек Рейвн тело Феликса, неловко переминался в стороне. Синара поглядела в его холодные расчетливые глаза, и кровь в ее жилах застыла.
Маггинс винил Мерлина в смерти графа, хотя стреляли с противоположного конца рощи, а слуги, видимо, все еще не могли смириться с такими внезапными переменами, хотя Мерлин выглядел настоящим аристократом в двубортном черном фраке и касторовой шляпе с траурной лентой. Он был серьезен и сдержан, но Синара заметила легкое выражение сочувствия, промелькнувшее на лице при виде слуг, выстроившихся в ряд.
