Чужак - Вилар Симона (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

Он недоверчиво косился на раздетых по пояс мужиков, спешно забрасывающих землей останки родичей хозяйки.

— Радимичи — не киевляне, — ответила Карина, поправляя ниспадающую из-под опушенной мехом шапочки легкую вуаль. — Они боятся темных сил и не посмеют беспокоить прах мертвых. Да и волхвы не одно заклятье на это место наложили. Так что не тронут. Кстати, из капища никто не приходил?

— Сказали, что к полудню будут.

Карина кивнула. Что ж, она может подождать. Все равно ей хотелось проследить, как возведут могильник на месте бывшей Мокошиной Пяди.

Один из ее охранников расстелил овчину на поваленном дереве. Карина тяжело опустилась, придерживая рукой уже хорошо заметный живот. Почувствовала под рукой мягкий толчок и невольно улыбнулась. Она любила и ждала это дитя. А ведь раньше беременность обузой считала. Но теперь она носила ребенка от того, кого любила. Это была как памятка об их любви, и это было радостно… но и немного грустно.

Нанятые радимичи уже забросали землей дары в могиле, сыпали сверху, приминали ногами. Карина вроде глядела в их сторону, но мыслями была далеко. Вспомнила, как сложились у нее дела в Киеве после исчезновения Торира.

Тогда она жила словно таясь. Сурово тогда было в Киеве, люди ходили мрачные. А с чего им радоваться, когда боги путали зиму с весной, а то и с осенью. Болезни-лихорадки начались рано, старики и дети умирали в каждой усадьбе. На многих тогда лежала печать смерти, а нищие стали как никогда навязчивыми и злыми. Но дни шли, и надо было работать. Вот и она кого-то провожала, кого-то принимала в гостевом подворье. Оставшиеся зимовать в Киеве постояльцы исправно вносили плату, и дела у Карины шли неплохо. К началу зимы у нее и новые гости появились — наемники из тиверцев [150] , пришедшие с юга. Они всегда приходили в Киев в эту пору, зная, что зимой здесь найдется немало ватажников-купцов, которые поедут на торги и ловы и которым понадобится охрана. Тиверцы уже не впервые подрабатывали в Киеве и как охранники, и как кулачные бойцы. Когда в городе на днепровском льду начинались бои, стенка на стенку тиверцев часто нанимали, так как считалось, что эти гололобые бритые мужи с их непомерно длинными усами — лучшие в рукопашном бою.

Карина поначалу робела, когда у нее поселились эти немногословные угрюмые воины. Но они оказались не буйными, держались с особым достоинством, мало с кем сходились. Она же расположила к себе новых постояльцев, велев кухаркам специально для них готовить мясо на жаровнях, да не до полной готовности, а чтобы кровь сочилась, как это принято у тиверцев, не больно любивших вареную и тушеную стряпню полян, приготовляемую в закрытых печах-каменках. К тому же тиверцы неожиданно стали ее защитниками, когда на подворье зачастил Дир Киевский.

Приходил князь сперва как будто из любопытства, ел, пил с гостями, щедро расплачивался, но Карине было не по себе, оттого что он не спускал с нее глаз, задевал, вынуждал оказывать почет, сидеть рядом за столом. А сам все пугал:

— Я-то припомнил, краса-девица, где нас с тобой доля свела. Копысь-град помнишь? Из-за тебя там все приключилось.

Раньше он с ней таких речей не вел, а если и затрагивал, то с какой-то несерьезной игривостью. Теперь же просто проходу не давал. А ее от него едва не мутило, голова кругом шла. Особенно когда он о Торире начинал выпытывать.

— Люди поговаривают, что ты с Резуном слюбилась. Так ли? — Она ничего не отвечала. Отходила туда, где в длинном столовом доме сидели в стороне от других тиверцы. Присаживалась рядом с ними, спиной к гостю-князю. Смотрела, как тиверцы едят мясо, как кровь выступает на поджаренной корочке, когда они вонзают в него крепкие зубы… И однажды едва успела выскочить во двор, добежала до свинарен, где ее просто вывернуло наизнанку у изгороди.

Чтобы избегать посещений Дира, она стала чаще уходить на ночь в дом отца Бояна. Там, как всегда, было людно, собиралась молодежь послушать сказки-кощуны, которых Боян знал великое множество — как героических, волшебных, бытовых, так и про зверей, рыб, птиц.

Когда гости расходились, Олисья подавала вечернюю трапезу. Звала к столу и Карину. Олисья уже свыклась с ней, да и та никогда не приходила с пустыми руками. Вот и пододвигала к ней миску с грибами в сметане, нарезала копченую свинину, подавала блюдо с квашеной капустой, кувшин с горячим киселем. Быстренько смастерила яичницу с салом, отдуха которого у Карины все перевернулось в животе.

— Что отворачиваешься? Аль стряпня моя не нравится? — спросила Олисья однажды и поглядела на девушку как-то странно. — Неужто у тебя на подворье кухарки поумелее? А может…

Она недоговорила — Карина быстро встала из-за стола, вышла на крыльцо, даже не накинув опашеня на меху. Стояла, вдыхая сырой воздух, обтирала испарину с висков. Нездоровилось ей что-то. Олисья вышла следом. Но неожиданно не стала донимать, наоборот — погладила по плечу участливо.

— Да ты никак тяжела, деточка? Понесла-то от кого?

Вот тогда Карина и поняла. Раньше бы следовало вспомнить, что уже почти два месяца женская ветошь ей не надобилась. А она то в делах, то в тревогах, то в заботах из-за опасного внимания Дира ничего не замечала.

Беременность всегда стараются скрыть одеждой и помалкивают, чтобы не проведал дурной человек, не сглазил. Вот и Карина держалась так, как ни в чем не бывало. Только Бирюну открылась.

Странная дружба завязалась у нее с городским калекой. Приползал он к ее подворью часто, раз в седмицу обязательно. Карина всегда подкармливала его. Бывало, садилась на завалинке у ворот возле евшего угощение Бирюна, разговаривала с ним о том, о сем. Однажды он сказал:

— С Ториром Ресандом ладно все. Волхвы выходили его и тайно отправили в Новгород.

В другой раз сообщил, что Олег принял Торира у себя, и теперь варяг служит в его дружине. Стал одним из первых гридней при Вещем. А однажды Бирюн полюбопытствовал:

— Правду ли говорят, что Дир тебя просватать хочет?

Карина молчала. К чему сейчас судить да гадать, когда Дир уже отбыл в полюдье. И она заговорила о другом. О странном зимнем потеплении, о том, что говорят по этому поводу перунники. Бирюн сказал, что сам Волдут гадал по крови — по овечьей, по крови кошки и оленя — беды будут, но невеликие. Киев выстоит.