Прощение - Спенсер Лавирль (серия книг .TXT) 📗
— А откуда ты знаешь, что их пятнадцать?
— Я их сосчитал сегодня.
Она удивилась.
— А как ты их мог сосчитать? Их же не видно.
— Я увидел, могу доказать. Повернись.
Она повернулась, улыбаясь, а он стал считать.
— Один, второй, третий…
— Роберт!
— Четвертый, пятый…
— Все-таки как ты ухитрился?
— Твои стежки показывают… Шестой, седьмой, восьмой…
— Ну хватит, Роберт.
— Десятый, одиннадцатый…
Она подождала, пока он умолк, потом призналась:
— Я думала, сегодняшний день никогда не подойдет к концу.
В комнате наступило молчание. Слышалось лишь их дыхание. Платье было расстегнуто. Он положил руки ей на талию, наклонился и нежно поцеловал ее спину между лопатками, вдыхая аромат ее тела. Сердце его стучало молотком где-то в горле.
— Думаю, я заслуживаю медаль, — прошептал он, — за мое долготерпение: все эти годы я так этого хотел. — Он еще крепче сжал ее талию и прижал к себе, шепча на ухо. — В той комнате в гостинице в канун Рождества и здесь, в этом доме, и тысячу раз после, сидя за столом напротив тебя, играя с тобой в шашки, или угощаясь яблочным пирогом, или слушая Сару… Иногда здесь, в кухне, когда мы мыли посуду или ты сидела за столом и шила занавеси, а я смотрел на тебя и видел, как твои волосы меняют цвет и опять становятся белокурыми, когда я думал, что люблю тебя с двенадцати лет и ни один мужчина в этом мире не имеет на тебя столько прав, сколько я…
— Ты так считаешь? — спросила она с придыханием.
— Я так хотел тебя, прямо как дикарь.
— А я думала, что у тебя все было наоборот. Что, с тех пор как ты вытащил меня от Розы, ты думал о моем прошлом и пытался пережить это.
Его руки опустились к ее бедрам, потом поднялись к груди.
— Как ты могла так думать? Я хотел тебя, хотел тебя все время. Когда мне исполнилось восемнадцать, я пошел к твоему отцу просить разрешения жениться на тебе. И с того дня накануне Рождества, когда я сделал самую чудовищную ошибку в моей жизни, предложив тебе деньги… Адди, ты можешь простить мне это?
Она повернулась, так что его руки скользнули к ее локтям. Глядя ему в лицо сияющими зелеными глазами, она прошептала:
— Я прощу тебя, Роберт, прекрати эти муки и сделай меня своей женой по-настоящему.
Настало время. Он стал целовать ее всю, тела их соприкасались, руки его блуждали по ее телу под рубашкой и нижними юбками. Когда он оторвался от ее рта, они тяжело дышали. Губы ее увлажнились, глаза были широко раскрыты и устремлены на него. Он схватил ее руку и крепко поцеловал кисть, не отрывая глаз от ее лица. Потом выпустил руку и сделал шаг назад.
— Не двигайся, — велел он, глаза его горели. Он стал раздеваться.
— Не трогай свою одежду. Я ждал все эти годы не для того, чтобы смотреть, как ты раздеваешься сама.
— Но мои туфли…
— Ну хорошо, туфли ты можешь… — Она села на край кровати, а он снял жилет, рубашку и бросил их на стул, но они упали на пол. Он тоже сел на кровать и расшнуровал ботинки. Потом встал, снял брюки, оставшись в хлопчатобумажном нижнем белье, и взял ее за руку.
— Иди сюда, — хрипло приказал он. Она встала.
— А теперь я хочу видеть тебя всю, — сказал Роберт.
Он расстегнул ее нижнюю юбку, крючки корсета и спустил их к ее ногам, за ними последовали подвязки и чулки. И вот она предстала перед ним совершенно обнаженная.
Он оглядел ее и улыбнулся:
— Разве ты не самая красивая женщина, которую я когда-либо видел? — Он посмотрел в ее лицо. — Адди, да ты никак покраснела?!
— Ты тоже.
Глаза его смеялись.
— Это же прекрасно!
Он прикоснулся к ней кончинами пальцев сначала у шеи, потом спустился ниже, к груди. Его касание было легко и нежно, как прикосновение упавшего листа. Она едва чувствовала его руки и закрыла глаза. Он нежно поцеловал ее в губы и тихо проговорил:
— Ты так прекрасна. — Потом поднял ее и положил на кровать.
На лицо ее упал свет лампы, позолотив кожу и оттенив черноту ресниц. Он приподнялся на локте и любовался ею, и рука его гладила ее грудь.
— Я люблю тебя, Адди, — прошептал он.
— О-о-о, Роберт, я тоже очень, очень люблю тебя.
Он положил руку ей на живот. Казалось, ее никто не трогал подобным образом, так горячо она откликнулась на это прикосновение, вздрогнув, слегка застонав и впившись в его губы.
Он продолжал ласкать ее тело, опуская руку все ниже и ниже, дыхание ее становилось более прерывистым.
Она опустила свою руку, нежно лаская его. Глаза его крылись, и сердце, казалось, куда-то провалилось. Потом они открыли глаза, вздохнули и унеслись в самое начало, когда они были детьми, потом подростками и глядели друг на друга другими глазами, думая об этом дне. А теперь Роберт и Адди — муж и жена, чистые в своих помыслах, единые в своих чувствах, возвышенных прощением.
Для Адди это было все, что она потеряла, а теперь вновь обрела, а для Роберта все, о чем он мечтал.
И когда их тела слились, настал момент торжества. Он стоял на коленях, а она обвила его ногами, руки ее лежали на его плечах, его руки на ее бедрах. Они соединились, как лист со стеблем.
Он поднял лицо и увидел ее искрящийся взор. Невероятно, что они не знали друг друга так, как теперь. Как прекрасно, что природа распорядилась о посвящении двух любящих существ друг другу таким образом.
Они целовались и двигались вместе, гибко и грациозно.
Голова ее откинулась, она содрогалась, повторяя его имя.
Теперь он лег на нее сверху, ритмично двигаясь, глядя ей в глаза. Она отвечала ему любящим взором, улыбалась, его же лицо напряглось и раскраснелось, когда он достиг высшей точки.
Потом он застыл, придавив ее всей тяжестью. Волосы его взмокли на затылке, тело обмякло. Он лег на бок, прижимаясь к ней, потом прикоснулся пальцем к кончику ее носа, спустившись к губам и подбородку.
— Как вы себя чувствуете, миссис Бейсинджер?
Она улыбнулась и закрыла глаза.
— Не заставляй меня отвечать на этот вопрос.
— Нет, ответь.
Она открыла глаза, полные благодарности.
— Как будто это было впервые.
Он помолчал, как бы собираясь с мыслями, лаская пальцем ее шею.
— Это действительно так, — проговорил он, рисуя пальцем вензель вокруг ее левой груди.
