Скарлетт - Риплей Александра (чтение книг .txt) 📗
— Я позабочусь о безопасности Кэти, — сказала миссис Фицпатрик. — Никто не войдет в этот дом без моего позволения, и никакое зло не коснется этого ребенка. Через некоторое время разговоры забудутся, ты знаешь это, Колум, и люди станут рассказывать сказки уже по какому-нибудь другому поводу. А Кэти будет для них просто маленькой девочкой, как и все остальные.
Через неделю миссис Фицпатрик принесла Скарлетт завтрак, и ей пришлось выдержать шквал упреков и вопросов.
— Я не понимаю, почему я вечно должна сидеть в этой комнате, как заключенная. Я уже достаточно хорошо себя чувствую и могу выходить. Посмотрите, какой сегодня прекрасный солнечный день! Я хочу покататься с Кэти в коляске, но лучшее, что мне разрешено, это сидеть у окна и смотреть на листопад. Я знаю, что ей это интересно. Она внимательно следит, как лист отрывается и плавно падает вниз. О! Взгляните! Посмотрите на ее глаза здесь, на свету. Они уже не голубые. Я думала, они будут такие, как у Ретта, потому что она очень на него похожа. Но ее глаза становятся зелеными, как у меня!
Скарлетт щекотала малышку.
— Ты — мамина дочка, правда, Кэти О'Хара? Нет, не Кэти, кто угодно пусть будет Кэти, а ты — Китти-Кэт с зелеными глазами, — она подняла обожаемую малышку так, чтобы миссис Фицпатрик могла ее хорошо рассмотреть.
— Миссис Фицпатрик, позвольте вам представить Кэт О'Хара, — улыбка солнечным светом озарила лицо Скарлетт.
А Розалин Фицпатрик почему-то испугалась, сильно, как никогда в жизни.
Глава 64
Благодаря вынужденному бездействию во время выздоровления у Скарлетт появилось время поразмышлять, потому что ее ребенок, как и все другие новорожденные, большую часть суток спал. Скарлетт пыталась читать, но она этого никогда не любила, у нее не появилось интереса к чтению и сейчас.
Она думала о том, что же изменилось в ее жизни.
На первый план вышла любовь к Кэт. Нескольких недель от роду, девочка была еще слишком мала, чтобы быть отзывчивой, за исключением моментов, когда она хотела, чтобы ее покормили теплым материнским молоком. «Любовь к малышке делает меня счастливой, — подумала Скарлетт. — Она еще не знает, что такое чувства. Конечно, приятно сознавать, что Кэт любит меня, но, откровенно говоря, сейчас она любит только поесть».
Скарлетт посмеялась над собственной шуткой. Скарлетт О'Хара шутки ради заставлявшая мужчин влюбляться в нее, была теперь всего лишь источником питания для человека, которого она ценила больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.
Она уже давно поняла, что никогда не любила Эшли по-настоящему. Ей просто хотелось иметь то, чего у нее не могло быть, и она называла это любовью.
— Из-за фальшивого чувства я потеряла больше десяти лет своей жизни и Ретта, человека, которого действительно любила.
…А так ли это?
Она напрягла память; несмотря на боль: всегда было больно думать о Ретте, о своей ошибке, о том, что для нее он потерян навсегда. Ей стало немного легче, когда она вспомнила, как он обращался с ней, и ненависть заглушила эту боль. И все же Скарлетт сумела выбросить эти мысли из головы: так было проще всего.
Однако в долгие дни вынужденного бездействия мысли Скарлетт постоянно возвращались к прошлому, и она не могла не думать о Ретте.
Любила ли она его?
«Наверно, — подумала Скарлетт, — я все еще люблю его, иначе мое сердце не болело бы так при одном воспоминании о его улыбке, его голосе».
Но ведь в течение десяти лет она была так же околдована Эшли, вспоминая его улыбку и голос.
«Больше всего Ретт стал нужен мне после того, как ушел», — честно призналась себе Скарлетт.
Все это было слишком запутано, и у нее разболелась голова. Скарлетт не стоило вспоминать прошлое. Гораздо приятнее было думать о Кэт, о настоящем и грядущем счастье.
Я была счастлива еще до того, как появилась Кэт. Я поняла это в тот самый день, когда приехала в дом Джейми. Все было не так, как сейчас. Я и не надеялась, что кто-нибудь поймет, как я счастлива каждый раз, когда смотрю на Кэт, держу ее в своих руках или кормлю. Я радовалась уже потому, что члены семьи О'Хара приняли меня такой, какая я есть. Они не ждали, что я стану похожей на них, я не чувствовала, что должна измениться. Мне никогда не давали понять, что я не права, даже когда так это и было. У меня не было никаких оснований ожидать, что Кэтлин будет меня причесывать, следить за моей одеждой и поправлять постель, но она делала это, а я манерничала с людьми, которые сами вели себя естественно. И они ни разу не сказали: «Да перестань же ты важничать, Скарлетт». Они просто принимали все как есть: меня и мои манеры.
Я была ужасно несправедлива к Дэниэлу и всем приехавшим в Баллихару. Я старалась заставить их создать мне хорошую репутацию. Я хотела, чтобы они жили в великолепных домах и имели много земли и слуг, которые делали бы большую часть работы. Хотела изменить их. Меня никогда не интересовало, чего хотят они. Я не сумела принять их такими, какими они были.
О! Я никогда не поступлю так с Кэт, не буду стараться изменить в ней то, что заложено самой природой, а буду лишь всегда любить ее всем сердцем, что бы ни случилось.
Моя мать никогда не любила меня так, как я — Кэт. И моих сестер, Кэррин и Сьюлин, тоже. Она хотела, чтобы мы все были похожи на нее. И она была не права.
Скарлетт пришла в ужас от своих мыслей. Она всегда верила, что ее мать — само совершенство, и мысль, что Эллин О'Хара могла быть в чем-то не права, показалась ей невозможной, но все не покидала Скарлетт, возвращаясь вновь и вновь. Эта мысль никак не оставляла Скарлетт в покое, приходя каждый раз в новом, приукрашенном виде.
Мать была не права. Быть светской дамой, как она, — не единственный и не самый лучший способ существования для женщины, тем более, что это не делает ее счастливой. Каждый человек должен быть счастлив, потому что только тогда по-своему счастливы и окружающие его люди.
Мать была добра и внимательна к детям, к отцу, к неграм, но она не любила и поэтому была несчастна. О, бедная мама! Как жаль, что ты не можешь чувствовать то же, что я, что ты не можешь радоваться жизни.
Скарлетт вспомнила, что говорил дед. Его дочь, Эллин, вышла замуж за Джералда О'Хара, чтобы избежать разочарования в любви. Может быть, она поэтому была несчастлива? Была ли она привязана к кому-нибудь, как я к Эшли? Как сейчас я привязана к Ретту, но ничего не могу сделать…
Какая потеря! Какая ужасная, бессмысленная потеря. Когда счастье было так прекрасно, как мог кто-то помешать любви, делавшей их счастливыми? Скарлетт поклялась себе, что это больше не повторится. Теперь она знала, что такое счастье, и не хотела губить его.
Она взяла спящую малышку на руки и крепко прижала к себе. Кэт проснулась и протестующе зашевелила своими беспомощными маленькими ручками.
— О, Китти-Кэт, прости меня, я только хотела тебя обнять.
Они все были не правы! Эта мысль была настолько неожиданна, что Скарлетт проснулась. Они были не правы! Все они — люди, которые совершенно игнорировали меня в Атланте, тетя Евлалия и тетя Полина, и почти каждый в Чарльстоне. Эти люди хотели, чтобы я была такой же, как они, и отвергали меня, потому что это было не так. Они заставляли меня думать, что я заблуждаюсь, что я ужасный человек и заслуживаю презрения.
А ведь я ничего ужасного не делала. Такое отношение было наказанием за то, что я отказывалась признавать их правила. Я работала больше, чем любой фермер, зарабатывая деньги, а забота о деньгах — не женское дело. И неважно, что я содержала Тару, помогала тетушкам и поддерживала Эшли и его семью; каждый кусок хлеба на столе тети Питти был оплачен мной, и я старалась поддерживать порядок в доме. Все они полагали, что мне не следовало бы марать руки о бухгалтерские книги или улыбаться, продавая янки ненужный старый хлам. Было много вещей, которыми мне не следовало заниматься, и работа ради денег была не единственной из них, хотя за нее осуждали больше всего. Но и это не совсем так. Меня осуждали за то, что я добилась успеха.
