Невеста авантюриста - Аллен Луиза (бесплатные полные книги TXT) 📗
– Потому что… – Лина почувствовала, как краска румянца снова заливает ее лицо. – Потому что это слово используется и в другом, не вполне пристойном значении, – невнятно пробормотала она и, несмотря на боль от ушибов, почти побежала от него, свернула за угол и поспешно вошла в дом через черный ход.
– Непристойное? – Квин в изумлении смотрел вслед Селине. Да, надо признать, он действительно не был в стране уже долгое время, но, когда он был здесь в последний раз, единственным непристойным значением женской обители, или монастыря, был бордель. Он развернулся и направился во двор, где Грегор, стоя на небольшой ступенчатой подставке, вел беседу со старшим конюхом.
– Добрый день, ваша светлость. – Мужчина, как он вспомнил, по имени Дженкс привычным жестом поправил челку. – Я как раз рассказывал этому джентльмену об охотничьих лошадях его светлости, старого барона. Печален был тот день, когда он решил продать их. У вас пара отличных верховых лошадей. Чистокровная арабская, насколько я вижу.
– Да, рост и экстерьер они унаследовали от охотничьих, а выносливость от арабских жеребцов. Они братья. Скажите мне, Дженкс, я недавно пришел к выводу, что не был в Англии так долго, что, должно быть, начал забывать язык. Какие существуют переносные значения для слов «монашка» и «монастырь»?
Мужчина с недоверием взглянул на него, затем ухмыльнулся:
– Видите ли, ваша светлость, единственным значением, которое известно мне, является наименование определенного заведения, если вы понимаете, о чем я, и девушек, которые в нем служат. Эдакий кроличий садок.
– Вы хотите сказать – бордель, ведь так? Да, именно так понимал это и я.
Что ж, это вполне объясняло неистовый гнев Селины, однако оставляло непонятным, откуда могла благородная молодая леди знать эти слова. Грегор сохранял невозмутимое выражение лица, что, очевидно, стоило ему немалых усилий.
– Спасибо, Дженкс. Я действительно не был здесь слишком давно.
– А ты расслабься, а то у тебя такой растерянный вид, – сказал он Грегору, как только они отошли достаточно далеко, так что конюх уже не мог их слышать. – Я прекрасно знал о существовании этого значения, просто думал, быть может, есть еще какое-то, которое мне неизвестно.
– Отличный термин для борделя, – серьезно отметил Грегор. – Этот ваш английский презабавный язык. Пожалуй, я отыщу один в Лондоне и схожу на исповедь к какой-нибудь милой монашке. Жаль, что вы все еще в немилости общества, друг мой, иначе вы могли бы устроить мне экскурсию, а я тоже мог бы поохотиться на девушек из высшего общества.
– Это займет некоторое время. Сначала мне придется принимать приглашения от любого, кто осмелится мне его предложить, – сказал Квин. – А затем, позднее, я стану вхож в общество и перееду. – Он думал об этом еще во время их долгого путешествия в Англию. – Мы сможем повеселиться и в обществе менее благородных, но зато более отчаянных дам.
– «Олмак»? – с надеждой спросил Грегор. – Я много слышал об этом клубе. Там бывает много юных девственниц. К тому же богатых.
– Двери «Олмака» закрыты для нас обоих, – заверил его Квин. – Но я бы заплатил кругленькую сумму, чтобы увидеть тебя там, эдакого большого злого волка среди невинных, беспомощных овечек. Нет, они не пустят нас и на порог… по крайней мере пока. Однако новый лорд Дрейкотт, с прочной репутацией путешественника и ученого, пожалуй, мог бы проникнуть в мир людей науки, многие из которых являются весьма влиятельными членами общества. Затем, чтобы сохранить свое место в этом чудесном узком кругу, ему останется лишь положиться на собственный ум и деньги и наслаждаться приятным обществом дам и сладкой, долгожданной местью.
Это, должно быть, забавно. Шумное роскошное возвращение, очень далекое от возвращения раскаявшегося грешника, ставшего на путь исправления. Напротив, к ним вернется человек, исполненный ненависти за несправедливое изгнание.
И на этот раз, если кто-то из жен и дочерей аристократов захочет втянуть его в какую-то историю, он не станет колебаться ни секунды и согласится на все, что они ему предложат. Внезапно, едва он подумал об этом, приступ отвращения к себе окутал его дурманом. Ведь когда-то он был безупречным юным англичанином: галантным, любезным, порядочным и честным. «Дурак, – подумал он. – Только посмотри, до чего ты докатился». Невинность, потерянная однажды, утрачена навсегда – теперь он только тот, кем сделала его жизнь, результат тяжелого выбора и жестоких разочарований.
Тем не менее он не был намерен входить в общество Норфолка. Он должен был завершить мемуары дядюшки Саймона, перебрать его книги и бумаги, а кроме того, существовала еще и загадочная и пленительная мисс Хаддон… И что же с ней делать? Квин задавался этим вопросом, поднимаясь наверх, чтобы принять ванну перед запоздалым обедом. Ответ зависел от того, кем она была на самом деле. Юной невинной девушкой или кем-то другим?
Тот поцелуй на смотровой площадке, наверху, среди деревьев, был приятным и сладким, однако то, чем он закончился, не только принесло боль и разочарование, но и несколько сбило с толку. Он провел кончиком языка по пересохшим губам, пытаясь заставить себя думать об этом холодно и рационально, так как воспоминание о горячих прикосновениях губ Селины, ее податливом теле, острых зубках было чрезвычайно живым, а оттого безмерно возбуждало.
Она повела себя не как потрясенная случившимся девственница, думал он, стараясь не обращать внимания на тяжесть внизу живота, принимая холодную ванну. Она сопротивлялась буквально мгновение, но он решил, что это результат удивления или негодования. В ее действиях были осознанность и огонь неуемной страсти, а также доля расчетливой хитрости, позволившей ей заманить его в свой плен, а потом укусить и сбежать. Несомненно, она злилась на него, но в то же время позволила ему нести ее на руках, спокойно и с интересом беседовала с ним.
Прошлой ночью она, кажется, была несколько пьяна и флиртовала – была ли это ее игривая шалость или невинность и безыскусная наивность в наивысшем ее проявлении?
Загадка Селины Хаддон определенно оставалась столь же интригующей. Квин провел пальцами по волосам, вздохнул и, увидев свое отражение в зеркале, усмехнулся. Казалось, ему было просто необходимо еще раз поцеловать мисс Хаддон, если он хотел выяснить о ней еще хоть что-то.
– Похоже, вы чрезвычайно довольны собой, – заметил Грегор, появившись в двери чуть дальше по коридору, а Квин тотчас захлопнул свою. – Вы видели комнату, которую выделила мне ваша маленькая девственница?
– Она не моя маленькая, пока что, – сказал Квин, наблюдая, как русский входит в комнату позади него. – Черт возьми, это музей?
Кровать стояла словно в тесном зоопарке, переполненном чучелами всевозможных цветов и размеров, покрытыми перьями, мехом и чешуей.
– Похоже на то. – Грегор оттолкнул тяжелым сапогом чучело аллигатора. – У мисс Селины, оказывается, есть чувство юмора.
– Она сделала это в наказание за то, что ты дразнил своим поведением всю прислугу. – Квин огляделся. – Выбери для себя другую комнату.
– Быть может, заставить ее думать, что ей удалось напугать меня этими созданиями? – усмехнулся его собеседник. – Нет, пожалуй, я лучше щедро отблагодарю ее. Возможно, ей хотелось бы развлечься в этой обстановке. Наверное, ей понравилось бы.
– Руки прочь от нее. – Квин говорил негромко и мягко, но Грегор жестом показал, что сдается.
– Я отнюдь не собираюсь вторгаться в охотничьи угодья моего господина.
– Если еще раз я услышу эту чепуху, вроде «моего господина», дам тебе хорошую затрещину, – возмутился Квин, когда они уже подошли к лестнице. – Кроме того, я вовсе не на охоте.
«Лжец», – подумал он, когда они подходили к столовой, где Селина уже сидела за столом. Ее волосы снова были убраны в тугой узел. Лишь несколько непослушных прядей выбились из прически и лежали милыми завитками на висках и затылке. Ее щеки горели румянцем, она подняла глаза и встретила его взгляд, ответив едва заметной озорной и непокорной искоркой во взоре. «О да, я на охоте, и она знает об этом. Но кто же моя добыча? Маленькая лань или коварная дикая кошка? Это вопрос непростой».
