Колдунья моя - Смолл Бертрис (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Большой мир очаровал Олдвина: юноша был впечатлителен, и в жилах его текла густая кровь нормандской бабки, происходившей от самого Роллона 4. Олдвин любил яркие краски, зрелища, ароматы и звуки чужих земель и народов. Он не собирался возвращаться в Англию, но когда умерли его старший и младший братья, вернуться на родину пришлось. Олдвин уже был готов отправиться морем на Сицилию с какими-то дальними родственниками из Нормандии, когда его настигло письмо отца. Сыновний долг, о котором Олдвин уже и думать забыл, внезапно проснулся в его душе, и он вернулся домой.
Подчинившись воле отца, он нашел себе жену и привез ее в Эльфлиа; но в ту пору замок и поместье еще принадлежали отцу. Хотя Олдвин видывал места и поудобнее, чем свое родовое гнездо, рассуждать на эту тему ему не пристало. Его отец был англосаксом, воспитанным в старинных традициях. И Олдвин не хотел омрачать преклонные годы своего родителя бесполезными жалобами и капризами.
Самым невыносимым в замке Олдвину показалась полная невозможность уединения. Других это ничуть не беспокоило, так же как когда-то не беспокоило и самого Олдвина. Но сейчас, даже задернув занавески, он ни на минуту не мог расслабиться в постели рядом с молодой женой, потому что прямо за этими занавесками, сотрясая комнату гулким храпом и посвистыванием, спали его отец, трое слуг, а порой еще и какой-нибудь гость. Олдвин знал, что Ида разделяет его мучения, но они никогда ни с кем не говорили об этом, поскольку понимали, что их желание уединиться сочтут нелепым. Англосаксы не привыкли к уединению.
Когда же Олдвин Этельсборн наконец стал хозяином Эльфлиа, первым делом он занялся реконструкцией замка, превратив его в нечто совершенно диковинное для гостей и соседей. Над залом настелили новую кровлю, камин оснастили каменной трубой. К дальней стене зала пристроили две маленькие комнатки — кладовую и буфетную.
Кухня Эльфлиа размещалась в отдельном здании, за огородом и садом, где выращивали полезные травы. Олдвин соединил кухню с основной постройкой при помощи крытой галереи, проходящей через сад, который обнесли стеной, чтобы защитить от кроликов. В кухню можно было попасть прямо из замка, что немаловажно на случай осады. Иде это очень нравилось: теперь она была спокойна за урожай в саду.
Большую спальню на втором этаже перепланировали и расширили; она стала занимать такое же пространство, как и нижний зал. С одной стороны второго этажа разместилась спальня лорда и его супруги. С другой стороны — гостиная с камином для обогрева верхнего этажа, где семья могла собраться на отдых подальше от суматохи в зале. Эти две комнаты соединялись узким коридором, по обе стороны которого расположились маленькие спаленки с окнами, предназначенные для детей.
Соседи Олдвина очень поразились этим переменам. Интерьер замка казался им вызывающим. Зачем понадобилась отдельная спальня? Чем он занимался там со своей женой? Почему этим нельзя заниматься в обычной Большой спальне? Что же до отдельных детских комнат, то это просто смешно и даже опасно! Каким образом мальчик сможет узнать то, что нужно, о женщинах, а девочка — о мужчинах, если поселить их в отдельных спальнях? Впрочем, кое-кто втайне завидовал, что Ида теперь может наслаждаться уединением в спальне со своим мужем, а кое-кто — что у Олдвина в доме стало два камина; однако завистники были достаточно разумны, чтобы держать свои мысли при себе.
Мебель в замке отличалась простотой и удобством. В зале стояли крепкий дубовый стол для хозяев и несколько столиков на козлах для слуг. Для членов господской семьи предназначались стулья с высокими спинками, для прочих — скамьи. В гостиной, кроме маленького камина, находились два стула для господина и госпожи, небольшой стол, несколько низких скамеечек и ткацкий станок Иды. Англосаксонские женщины славились своим ткацким искусством; Ида овладела им в совершенстве. В ночное время комнаты освещались свечами с фитилем из сердцевины ситника и сальными свечами, а также бронзовыми масляными светильниками, которые были предметом особой гордости Олдвина.
Убранство спален было столь же скудным: только кровати и большие сундуки, окованные железом, где хранилась одежда. Ида была счастливой обладательницей тщательно отполированного круга серебра, которым она пользовалась как зеркалом. Это был свадебный подарок от будущего мужа.
Личные слуги членов семьи спали в гостиной. Прочие крепостные отрабатывали три дня в неделю на полях господина, а эти крепостные, отобранные в качестве прислуги, обязаны три ночи в неделю проводить в гостиной и являться на зов хозяина в случае нужды. Когда дети были маленькими, их слуги спали вместе с ними на низенькой кровати на колесиках, которую на день задвигали под кровать, принадлежавшую ребенку. Прочие слуги ночевали либо в зале, либо на кухне, если у них не было своих домов.
Мэйрин сразу почувствовала теплую, задушевную атмосферу замка, которой так не хватало в Ландерно. Возможно, все было бы иначе, останься ее мать в живых. А так все воспоминания Мэйрин о Ландерно сводились лишь к холодным стенам из серого камня. Тот замок казался человеческим жильем лишь благодаря любви и вниманию, которые так щедро изливали Сирен Сен-Ронан и Дагда.
«Я буду счастлива здесь, — решила Мэйрин. — Леди Ида довольна, что я приехала в Эльфлиа». Девочка сравнивала Иду с леди Бланш, которая заботилась только о себе и ненавидела свою падчерицу. А Ида оказалась строгой, но любящей матерью; она живо интересовалась всем, чем занимались дети. Впрочем, в первый день Мэйрин испугалась, увидев, как эта высокая женщина с косами цвета меди протянула к ней руку. Девочка попыталась скрыть свой страх, но Дагда все понял.
— Ступай с ней, моя малышка, — ласково подбодрил он Мэйрин. — Она заменит тебе мать, в которой ты так нуждалась. Девочкам особенно тяжело без матери.
— Мне не нужен никто, кроме тебя, Дагда! — заявила Мэйрин. Великан улыбнулся.
— Нет, тебе нужна мать, и Господь послал прекрасную женщину, которая позаботится о тебе. Дай ей руку, дитя мое. И знай, что она нуждается в тебе не меньше, чем ты в ней.
Мэйрин застенчиво взглянула на Иду из-под густых ресниц и вложила свою ручку в ее большую ладонь. Они вошли в дом, и Ида приказала принести в гостиную деревянную лохань и горячую воду. Потом она отвела Мэйрин наверх, и встревоженная девочка вздохнула с облегчением, увидев, что Дагда последовал за ними. Войдя в гостиную, он вручил Иде маленький сверток, который привез из Ландерно.
— Здесь драгоценности ее матери, — сказал он, — и личные вещи девочки. Остальное ни на что не годится, и его лучше выбросить, госпожа. Не стоит напоминать Мэйрин о прошлом. Пусть она смотрит в настоящее, а еще лучше — в прекрасное будущее. — И с учтивым поклоном ирландец вышел из гостиной.
Ида не знала никаких языков, кроме английского и латыни, которой Олдвин обучил ее сразу же после свадьбы. Порой она завидовала своему мужу, так быстро схватывавшему чужие наречия, большинство которых оставалось для нее несвязным бормотанием. Однако она обратилась к Мэйрин так, словно девочка прекрасно понимала ее:
— О Господи, дитя мое, какая ты грязная! Тебе надо хорошенько выкупаться и вымыть твои чудесные волосы!
Подняв Мэйрин и поставив ее на стол, она принялась осторожно раздевать ее. При виде ее крепкого, безупречно сложенного тела к Иде вернулись болезненные воспоминания. Крупные слезы покатились по ее розовым щекам. Но она продолжала раздевать Мэйрин и бросать грязные обноски в камин, где пламя с треском охватывало их и тотчас же пожирало. А слезы все струились из ее глаз, хотя она и пыталась взять себя в руки.
Мэйрин, которая не понимала ни слова из того, что говорила Ида, все же смогла понять ее горе.
— Не плачьте, миледи, — попросила она, попытавшись вытереть слезы с лица Иды. Девочка и не заметила, что сама заплакала, наконец сумев излить в слезах свою давнюю печаль.
Увидев, что Мэйрин тоже плачет, Ида крепко прижала девочку к своей груди.
4
Роллон — герцог Нормандский (ок. 860 — 932).