Соблазнительница - Лоуренс Стефани (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Себя и целую армию?
Он нахмурился и уже был готов спросить язвительно, где ее шаль, голосом, соответствующим его мрачному виду, когда обнаружил, что шаль у нее на плечах. Сверкающая, мер цающаяфантазия, которая только добавляла соблазнительности всему этому блестящему шедевру.
Безжалостно обуздав свое возмущение и кое-что еще, он махнул рукой на дверь.
— Пойдемте, пожалуй.
Сестры и Фиона снисходительно усмехнулись, прошествовав мимо него, решив, что его мрачное настроение вызвано их опозданием. Мать ступала следом за ними, глаза ее улыбались, и она старалась не встретиться с ним взглядом.
Амелия покорно следовала за Минервой, поравнявшись с ним, она улыбнулась и прошла мимо.
Он еще немного постоял, глядя, как ее бедра раскачиваются под мерцающим газом, потом с тяжелым вздохом двинулся за всеми.
Ему бы сообразить — если бы он вообще мог соображать — и поторопиться, а он опоздал, и три девицы уже заняли места в карете кому где понравилось. Он помог матери, потом подал руку Амелии и, когда она входила в карету, улучил момент — укоренившаяся привычка — и увидел изящную щиколотку, мелькнувшую, когда она приподняла юбку.
Еще не сев в карету, он был окончательно «готов» — он был возбужден до неприличия. Хуже всего, что ему пришлось сидеть рядом с Амелией, между ней и дверцей экипажа. Втроем на сиденье было тесно, но девушки, теснясь на переднем сиденье, уже сдвинули головы и с воодушевлением болтали о чем-то своем. Невозможно заставить их пересесть — как он сможет это объяснить? И, сжав зубы, он сел — и выдержал прикосновение бедра Амелии к своему бедру, ее стройного, женственного бедра к его бедру, и это проклятое платье ерзало между ними, причиняя ему адские муки.
И так продолжалось всю дорогу, пока они ехали вдоль реки до дома Карстеров в Челси.
У Карстеров был большой дом в Мейфэре, но для приемов в летнее время они предпочитали пользоваться домом поменьше, с садом, спускающимся к реке.
В холле они поздоровались с хозяйкой, потом присоединились к остальным гостям, собравшимся в зале, который в длину занимал весь дом. Одна стена зала состояла из окон и дверей, теперь открытых в сад. А сад был превращен в волшебную страну при помощи сотен фонариков, развешанных на деревьях, и гирлянд, растянутых между высокими шестами. Легкий ветерок дул с реки, раскачивал фонарики и шевелил отбрасываемые ими цветные тени.
Многие гости уже покорились зову мягких вечерних сумерек. Оглядев собравшихся, Люк взглянул на Амелию — и сразу решил поступить так же. Там, в холле его дома, при неярком свете ламп она выглядела потрясающе. А здесь, при свете канделябров, она выглядела как… как самый восхитительный восторг, о котором только и мог бы мечтать любой голодный волк.
А голодных волков вокруг вполне хватало.
Выругавшись про себя, он взял ее под локоть, бросив беглый взгляд на своих сестер. Со времени их первого выезда в свет — который прошел весьма успешно, — он стал меньше их опекать, во, всяком случае, менее открыто. Эмили вполне освоилась. Энн, спокойная по натуре, не доставляла ему хлопот. Теперь он за них почти перестал тревожиться и предоставлял им возможность поступать по их собственному разумению, а Фиона в их обществе была в безопасности.
Попозже он взглянет, что у них и как…
— Давайте выйдем в сад. — Он не смотрел на Амелию, но чувствовал ее взгляд, ощущал ее скрытое радостное удивление.
— Как хотите.
Он все же взглянул на нее, искоса, коротко; улыбка была не только в ее голосе, но и на губах, уголки которых слегка приподнялись. Искушение поцеловать эти насмешливые сочные губы было пугающе сильным. Он подавил его. Кивнув матери, уже усевшейся со своими закадычными подругами в уютном уголке, он с мрачным видом вел Амелию к дверям.
Чтобы добраться до выхода в сад, им необходимо было пересечь весь зал. На это потребовалось добрых полчаса — их то и дело останавливали леди и джентльмены: леди отпускали замечания по поводу ее платья, некоторые искренне им восхищались, другие выражали удивление, как она осмелилась надеть его на бал, а джентльмены отпускали ей комплименты и льстиво улыбались.
Когда они в конце концов добрались до двери на террасу, зубы у Люка были крепко сжаты, брови сурово нахмурены, глаза метали молнии. Амелия ощущала всю глубину его гнева, чувствовала, с каким трудом он сдерживает себя.
И прикидывала, как бы разозлить его еще сильнее.
— Как красиво! — Она вышла на террасу. Пальцы Люка сжимали ее руку.
— Я не знал, что сад у них такой большой. — Он оглядел тенистые аллеи, убегающие вдаль. — Отсюда почти не слышно реки.
— Только слабый плеск воды и удары весел. — Она тоже оглядывалась вокруг. — Кажется, здесь у них танцевальная площадка. — Она показала на группу музыкантов, расположившихся со своими инструментами в конце террасы.
— Давайте пройдемся.
Если они останутся здесь, к ним очень скоро подойдут другие гости, но ей абсолютно не хотелось разговаривать ни с кем, кроме Люка. Но даже с ним она предпочла бы обменяться кое-чем другим, а не словами, и сад куда больше подходит для этого. Она спустилась по ступеням, идя рядом с ним.
Усыпанные гравием дорожки разбегались во все стороны. Они выбрали самую пустынную, теряющуюся среди деревьев. Они шли, попадая в полосу то тени, то лунного света. Амелия прикусила губу, чувствуя на себе взгляд Люка, чувствуя, что он словно против своей воли все время посматривает на ее обнаженные плечи и обнаженную грудь над вырезом платья.
Она не удивилась, когда он в какой-то момент рявкнул:
— Где, черт побери, вы нашли это платье?
— Селестина привезла его из Парижа. — Она посмотрела вниз, на подол, поправила оборку на груди, прекрасно сознавая, что его взгляд следует за каждым ее движением. — Оригинальное, но слегка вызывающее. Мне оно нравится, а вам?
Амелия посмотрела на него. Даже в полумраке она увидела, что губы у него сжались в тонкую линию, а глаза превратились в узкие щелки.
— Вам прекрасно известно, что я и все прочие особы мужского пола, присутствующие здесь и не впавшие в глубокий маразм, думаем об этом платье! Постарайтесь посмотреть на себя со стороны. — Люк прикусил язык, чтобы не сказать: «Представьте, как вы выглядите без этого платья». — Насколько я помню, мы договорились, что вы будете действовать под моим руководством.
Она удивленно распахнула глаза.
— А разве вот это, — она расправила мерцающую юбку, — а также эта дорожка, которую мы выбрали, не то, чего ждет от нас общество? — Она остановилась и встала к нему лицом. Они ушли уже довольно далеко от террасы, и здесь не было никого из гостей; они могли говорить свободно. — Разве не предполагается, что я должна вскружить вам голову?
Сощурить глаза еще сильнее было уже невозможно, тог да он, стиснув зубы, процедил:
— Вы и без платья весьма головокружительны. — Боже, что он говорит? — Я хотел сказать, что обычного нарядного платья было бы вполне достаточно. Это, — и он одним движением пальца обозначил мерцающее платье, — это уж слишком. Это слишком вызывающе и вам не идет.
Он хотел сказать, что ей не идут вызывающие поступки… Он хотел добавить, что Аманду это не портит, но Амелия… какой бы она ни была, она совсем другая.
Ее лицо было в тени от нависающих над головой ветвей.
— Вот как?
Ничто в ее словах не говорило о том, что она обиделась; право же, ее тон казался даже веселым, но вздернутый подбородок предвещал грозу. По спине у него пробежали мурашки, и он торопливо заговорил:
— Я не хотел этим сказать…
— Да-да. — Она улыбнулась. — Я все понимаю.
Но глаза ее не улыбались.
— Амелия…
Он протянул к ней руку, но юбка ее взметнулась, когда она повернула к террасе.
— Полагаю, если мы действительно должны придерживаться именно такой тактики, нам следует вернуться. — Она шла не останавливаясь. — Мы же не хотим, чтобы сплетники неправильно истолковали наши отношения?
В два шага он нагнал ее.
