Балом правит любовь - Уайтикер Гейл (читаем книги бесплатно TXT, FB2) 📗
Эдвард вздохнул.
— Я говорил с ней, и не раз. После смерти отца мы много времени проводили вместе, но и тогда все было напрасно. Она мало слушала меня. Поначалу я проявлял терпение, полагал, что ее страдания — горе вдовы, которое со временем должно утихнуть, но время шло, и ничего не менялось. Я сдался. Терпение — большое достоинство, но мне его не хватило. Мать окружали дети и друзья, но она замкнулась в себе, и друзья перестали к ней приезжать.
— Чужое горе часто трудно понять, — тихо промолвила Диана. — Каждый переживает его по-своему, и порой окружающим эти переживания непонятны.
— Да, но моя мать попросту не захотела пережить свое горе. Она по-прежнему в трауре. Порой мне кажется, ее скорбь — способ убежать от жизненных треволнений, — сказал Эдвард с отчаянием. — Если б мать хоть пыталась жить дальше, боролась, я бы, по крайней мере, жалел ее. Но, видя, как она безжалостно поступает со своими близкими… со своей жизнью…
Едва ли сознавая, что делает, Диана положила свою руку на руку Эдварда.
— Ручаюсь вам, Эдвард: время излечит ее. Страдания никому не приносят радости. Я свято верю, что стремление подняться над своими горестями заложено в человеке природой. Быть может, столь неутешная печаль призвана доказать, как глубоко она любила вашего отца.
— Никто никогда не смел усомниться в этом. Люди скорее были склонны ставить под вопрос его любовь к ней. — Эдвард со вздохом понурился. — К сожалению, она отвращает от себя всех, кто любит ее. — Эдвард накрыл рукой пальцы Дианы и слегка пожал их. — Однако довольно о моих невзгодах. Они не должны становиться предметом наших с вами бесед. Очень любезно было с вашей стороны выслушать меня, Дженни. — Убрав руку, Эдвард распрямился в седле. — Недавно я имел удовольствие ознакомиться с книгой Вильяма Роско, в которой описывается жизнь Лоренцо ди Медичи. Вам не доводилось прочесть ее?
Диана уже успела привыкнуть к резкой смене тем, характерной для их общения, и потому не удивилась заданному вопросу. Она ответила отрицательно, заметив, однако, что знакома с другими сочинениями этого писателя и от их прочтения получила огромное удовольствие. Далее разговор зашел о достоинствах первой книги упомянутого автора и об его писательском таланте. Время промелькнуло незаметно, и не успела Диана оглянуться, как ей уже пришло время возвращаться. К ее изумлению, Эдвард, прощаясь, завладел ее рукой и поднес к своим губам.
— Благодарю вас, прекрасная дама, за то, что выслушали меня. Ваша любезность превышает все, что только можно ожидать от столь краткого знакомства.
В замешательстве Диана не нашлась что ответить. Искренняя благодарность Эдварда за такую малость глубоко тронула ее. От тепла его губ, которое Диана ощутила даже через тонкую кожу перчаток, у нее закружилась голова. Она поймала себя на том, что пытается вообразить, какие чувства проснулись бы в ней, коснись он губами ее кожи… ее губ…
— Но это… то, в чем друг никогда не откажет, — проговорила Диана с запинкой, высвобождая руку. Господи, что же это такое! Хорошо еще, что ее лицо скрыто под вуалью.
— А мы с вами друзья, Дженни?
— Хотелось бы на это надеяться. Иначе зачем эти встречи?
— Для встреч у людей могут быть самые разные уважительные причины.
— Но разве потребность в дружбе не достойна уважения? — сказала Диана. — Человек может быть храбрецом, художником или гениальным ученым. Но что он без друзей? С кем он разделит радость от своих достижений?
Эдвард улыбнулся.
— Вы это очень верно подметили. Быть может, наши встречи в сумраке парка лишь краткий миг безмятежного спокойствия, дивная интерлюдия в мире, где каждый из нас принужден играть роль, которая не всегда приходится по вкусу. Как бы то ни было, но я очень дорожу нашими встречами и надеюсь, вы и впредь не откажете мне в этом удовольствии.
Как он прав, подумала Диана. Да, она и сама, вопреки всему, хотела продолжения их встреч. Недозволенные чувства — нежность, привязанность, участие — завладевали ею, умножая ее страдания. Диана почла за благо промолчать и, склонив голову, неспешно повернула домой, возблагодарив Всевышнего за то, что характер ее отношений с Эдвардом не обязывает ее говорить всегда только правду или отвечать на все вопросы.
Глава шестая
Днем Аманда Таунли нанесла визит на Джордж-стрит, чтобы пригласить Диану с Фиби пройтись вместе по магазинам.
Фиби пришла в восторг, а первым побуждением Дианы было отказаться: она избегала людных мест. Однако роль компаньонки обязывала ее следовать пожеланиям кузины, а потому отказать ей в удовольствии было нельзя, и девушки отправились на Беркли-сквер, где Аманда намеревалась справиться, готов ли ее свадебный наряд.
Стоял погожий день, и Диана решила получить удовольствие, по крайней мере, от прогулки. Она надела новое элегантное голубое платье, синюю мантилью и прелестную шляпку с лентами того же оттенка. Аманда в своей щегольской зеленой мантилье, накинутой поверх светло-зеленого платья, выглядела настоящей модницей.
Разговор вскоре зашел о близящейся свадьбе Аманды, которая обещала стать знаменательным событием. Аманда заметила, что большую часть гостей составляют многочисленные родственники жениха, и что их непременное присутствие на торжестве было желанием ее будущей свекрови.
— Ее к этому обязывает положение в обществе, — ответила Диана. — Хорошо, что ты с ней поладила. Дурные взаимоотношения со свекровью способны испортить даже счастливый брак.
— Я и сама не нарадуюсь, — призналась Аманда, когда Фиби отошла на минуту, чтобы разглядеть выставленные в витрине товары. — В особенности с тех пор, как узнала, что она желала сыну невесту только из титулованного рода.
Диана нахмурилась.
— Она сама тебе в этом призналась?
— Нет. Я слышала об этом от близких их семье людей еще до нашего с графиней знакомства. У меня нет причин сомневаться в достоверности их слов. Ведь Джордж и правда женится на неровне. При этом приданое за мной весьма скромное.
— А любовь? — мягко спросила Диана. — Ее не принимали в расчет?
— Что до меня, то лишь ее я в расчет и принимала, — ответила Аманда. — Джон уверяет, будто для него это тоже самое главное, и я ему верю. Он благороднейший и добрейший человек, хотя может показаться чопорным. После того, как мне довелось познакомиться поближе с другими мужчинами, я считаю эти его качества и вовсе бесценными.
Что-то в тоне подруги заставило Диану полюбопытствовать:
— Лорд Истклифф — твоя первая любовь?
Реакция Аманды глубоко поразила ее. Притворившись, будто не расслышала вопроса, та принялась с преувеличенным вниманием рассматривать выставленные в витрине фарфоровые фигурки собачек.
— Диана, посмотри! Разве это не чудо? Мне непременно нужно купить парочку для сестры Джона. Она их коллекционирует.
Уловка Аманды была очевидна и озадачила Диану еще больше.
Что за связь была у Аманды? Почему она избегала говорить о ней?
— Ты будешь на балу у Иглмонтов? — спросила Аманда, когда девушки продолжили путь.
Диана не помнила, чтоб им присылали приглашение, но Фиби тотчас заметила, что утром, кажется, его видела.
Аманда улыбнулась.
— Будем надеяться. Балы, которые дает леди Иглмонт, широко известны. Я была у нее прошлым летом на званом вечере. Было весело, море живых цветов. Ей, верно, приходится нанимать целую армию садовников.
Аманда продолжила с жаром описывать бал, а Диана слушала ее и только диву давалась: никогда раньше подруга не уклонялась от ответов.
— Смотрите! Леди Элен! — воскликнула Фиби. Ее внимание было приковано к маленькому двухколесному экипажу, остановившемуся посреди улицы. — Интересно, кто этот джентльмен с ней? Здравствуйте, леди Элен!
Люди, вышедшие из экипажа, обернулись на приветствие. Леди Элен помахала рукой.
— Здравствуйте, мисс Лоуден! — воскликнула она, затем, взяв под руку своего спутника, направилась к ним через улицу.