Бесценная - Кей Мэнделин (список книг txt) 📗
Тогда он улыбнулся ей лукавой улыбкой искусителя. Она покорила и сокрушила Либерти. Ей ни разу не доводилось видеть, как Эллиот улыбается, и потому ей показалось, будто мир вокруг замер. Пол у нее под ногами почему-то заходил ходуном, а сердце в груди затрепетало. Все ее существо с восторгом ответило на его призывный взгляд.
— Моя дорогая мисс Мэдисон, прошу вас, не надо меня недооценивать. В конце концов, Картлон Ренделл может от вас отказаться, — прошептал он, обдав ее горячим дыханием. — А я никогда!
Глава 4
Дэрвуд оставил ей менее секунды для того, чтобы осознать смысл сказанного, потому что уже в следующее мгновение он наклонил голову и впился ей в губы крепким поцелуем. Либерти оказалась мягкой и податливой. Поначалу Эллиот не был уверен, что она откликнется на его ласки. Пока его губы жадно вкушали нектар ее губ, Либерти стояла замерев на месте. Он приподнял ее руки и положил себе на плечи, после чего привлек ее к себе и прижался всем телом.
Ее реакция последовала мгновенно. Ей показалось, будто голова ее создана исключительно для того, чтобы покоиться у него на плече. Когда же с ее губ сорвался тихий стон, остатки самообладания оставили его окончательно. Эллиот не ожидал, что его охватит такая неудержимая страсть. Он взял ее лицо в свои ладони и снова впился поцелуем ей в губы. Она провела ладонями по его волосам. Ощущение ее хрупкого тела наполнило Эллиота одновременно и силой, и слабостью. Властным движением он сильнее стиснул ее талию, отчего Либерти даже вскрикнула.
— Милорд!.. — сумела прошептать она, на мгновение освободив губы.
— Эллиот, — поправил он ее. — Мое имя Эллиот.
Но не успела она ответить, как он снова жадно припал к ее губам. Его властный поцелуй был едва ли не жесток. Эллиот, однако, нашел некое оправдание своему порыву — как-никак Либерти не назовешь невинным созданием, не ведающим греха и не искушенным в плотских утехах. Она целых десять лет состояла на службе у лорда Хаксли, в том числе и в его спальне. Эта женщина искушена в таких вещах.
Эллиот пробежал руками по ее спине, теснее прижимая к себе. Сквозь ткань платья он ощущал изгибы ее тела.
Он едва сдерживал охватившую его яростную страсть. Это было сродни попыткам надолго задержать дыхание.
Его пальцы нервно перебирали ее волосы. Наконец последняя шпилька пала жертвой этого буйного набега. Оказавшись на свободе, локоны рассыпались по плечам. Эллиот застонал и, поднеся к губам прядь волос, коснулся губами.
— Вы восхитительны! — прошептал он. — Несравненны! Вы одна такая на всем свете! Он жадно вдыхал аромат ее волос.
— Боже, как приятно! Я готов вдыхать вас до умопомрачения!
— А мне приятно, когда вы ласкаете меня, — шепотом призналась она.
Эллиот тотчас ощутил, как внутри его разлилось тепло, словно солнечный луч, упав на кусок льда, растопил его. С негромким смешком он вновь обнял Либерти за талию.
— Я знал, что нам с вами будет хорошо, — прошептал он ей на ухо и, приподняв, усадил на письменный стол.
От неожиданности Либерти ахнула. Один ее вид — сидящей на столе, посреди разбросанной коллекции крестов — тотчас пробудил в Эллиоте неугасимое желание. Ему страстно захотелось войти в нее, прямо здесь, сию же секунду. Вожделение было столь велико, что он даже решил не обращать внимания на мелочи вроде тех, что двери в библиотеку и кабинет оставались не заперты, что, придя к нему, Либерти рискует своим именем, да и вообще здравый смысл подсказывал, что так не поступают. В какой-то момент его желание стало непреодолимым, и он наверняка вошел бы в нее, даже если бы кто-то приставил к его виску пистолет. Однако внутренний голос нашептывал Дэрвуду, что он слишком близко подошел к опасной черте. Но его единственное спасение в теплом и нежном теле Либерти.
На ее лице он прочел изумление. Ее губы, припухшие от жестких поцелуев, раскрылись, исторгая сладостный стон. Его пальцы принялись перебирать на ней юбки.
— Милорд, что вы делаете?..
Ловким движением Дэрвуд закинул юбки наверх и встал у нее между ног. Ее вопрос тотчас замер, не успев слететь с губ. Ощущение ее теплых бедер было невообразимо приятным. Чтобы сохранить равновесие, Либерти потянулась к его плечам, и Дэрвуд склонился над ней, осыпая поцелуями шею. Либерти застонала, а его пальцы тотчас скользнули в прорезь ее панталон.
— Эллиот…
Имя его отозвалось у него в голове оглушительным взрывом. Либерти дарила ему себя. Еще ни одна женщина не реагировала так на его ласки. Дэрвуд опасался, что, нег смотря на страстное желание, он не сможет избавиться от мысли, что эта женщина принадлежала его злейшему врагу. Однако тотчас оказалось, что он готов позабыть обо всем на свете, лишь бы только она продолжала называть его по имени.
— Замечательно, Либерти, пропойте еще.
— Эллиот, что вы дела…
Его рука продвигалась до тех пор, пока он не достиг трепещущей горячей плоти. Либерти не протестовала, с губ ее срывался сладостный стон.
— Вот так, умница, — прошептал он. — Это моя самая любимая песня.
Влажная и горячая, она была готова принять его! Он же, казалось, растерял последние крохи самообладания и здравого смысла. Ее жаркая и трепетная плоть ждала его! Такого блаженства он не испытывал еще ни разу!
Либерти непроизвольно вскрикнула. Дэрвуд догадался, что его прикосновения возымели действие, и ее пронзила сладостно-мучительная боль. Либерти вцепилась ему в плечи.
— Эллиот, это выше всяких пределов!
Каким-то образом его одурманенный мозг отозвался мыслью: «Да, это действительно выше всяких пределов». Такое происходит с ним впервые в жизни, и любые слова были бессильны описать, что эта женщина творит с ним.
— Вы даже не представляете, что делаете со мной, — прошептал он, не узнавая собственный голос.
— Надеюсь, это примерно то же, милорд, что вы делаете со мной.
С губ Дэрвуда сорвался хрипловатый смешок, и его губы устремились ниже, обжигая жарким дыханием шелковистую кожу ее шеи.
— Не могу даже описать, что ощущаю в эти минуты, — прошептал он, уже нежно покусывая мочку ее уха. — Я умираю от желания обладать вами.
Дыхание вырывалось у нее из груди прерывистыми всхлипами. В какое-то мгновение его губы отыскали пульсирующую жилку у нее за ухом, а палец вошел в ее горячую, влажную плоть. Его рука была прижата к ее самому сокровенному месту, язык нежно ласкал завиток уха. И в следующее мгновение ее тело сотряс взрыв. Словно вспышка молнии ослепила его. А ее тело сначала будто сжалось вокруг него, после чего тысячи волн судорожно разошлись по всему телу.
Издав негромкий стон, Дэрвуд поднял голову, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Ничего более потрясающего он не видел за свою жизнь. Как человек, который владел несметными сокровищами, привезенными со всего мира, он готов был поклясться, что величайшее сокровище трепетало в эти мгновения в его объятиях. Ничуть не меньше его поразило то, как реализовалась его собственная страсть. Подарив Либерти образец того, чем рни могут наслаждаться в дальнейшем, он неожиданно и сам испытал странное удовлетворение и теперь терпеливо дожидался, пока она спустится с небес блаженства на грешную землю.
Когда наконец она овладела собой, то немедленно отвела его руку. Эллиот с неохотой убрал руку, после чего поправил на ней юбки. Ее пальцы были прижаты к губам — все еще влажным и припухшим. Он мог поклясться, что чувствует ее смущение и растерянность, и поспешил осторожно снять ее со стола.
— Это было неописуемо!
Но Либерти по-прежнему молчала и лишь качнула головой, выражая несогласие. Дэрвуд потянулся, чтобы взять ее за руки. Однако она оттолкнула его. Тогда он силой оторвал ее пальцы от губ, и она была вынуждена покориться.
— Не надо бояться того, что между нами будут происходить подобные вещи. Вы удивительная, страстная женщина! И я уверяю вас, вам нечего стыдиться и тем более не в чем предо мной извиняться.
— Этого не следовало допускать! Я, должно быть, забылась, если позволила вам подобные вещи!
