Мистер Кэвендиш, я полагаю (ЛП) - Куин Джулия (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Он рассмеялся, и она оскорбилась бы, если бы не была так сосредоточена на том, чтобы сохранить остатки своего самообладания… и своей гордости.
— Это потому, что вы думаете, что таким образом сможете управлять мной, — заметила она, мельком взглянув назад, чтобы удостовериться, что не попадет в кротовью нору, и быстро сделала шаг назад. — Вы думаете, что если соблазните меня, я превращусь в безвольное, бесхребетное подобие женщины, неспособное ничего сделать, не испросив вашего позволения.
Он выглядел так, словно вновь готов был рассмеяться, хотя на этот раз ей показалось, может быть, он бы смеялся не над ней, а вместе с ней.
— Это — то, что вы думаете? — спросил он, улыбаясь.
— Это — то, что я думаю, что вы думаете.
Левый угол его рта дернулся. Он выглядел обаятельным. В нем появилось что–то мальчишеское. В этот момент он совершенно не походил на самого себя или, по крайней мере, на того мужчину, которого она привыкла видеть.
— Думаю, что вы правы, — сказал он.
Амелия пришла в замешательство настолько, что практически почувствовала, как у нее падает челюсть.
— Вы думаете?..
— Да. Вы гораздо умнее, чем обычно делаете вид, — сказал он.
Это что — комплимент?
— Но, — добавил он, — это не отменяет основную цель момента.
Которая заключалась?..
Он пожал плечами.
— Я все еще собираюсь поцеловать вас.
Ее сердце неистово заколотилось, а ее ноги, маленькие предатели, они словно вросли в землю.
— Вы сказали правильную вещь, — тихо произнес он, потянувшись к ней и взяв ее за руку. — Я восхищаюсь вашим оборотом — как же звучала ваша очаровательная фраза? — бесхребетное подобие женщины, чьей единственной целью жизни является соглашаться с каждым моим словом? Я определенно озадачен этой очевидной истиной.
Ее губы приоткрылись.
— Я хочу поцеловать вас.
Он потянул ее за руку, притягивая ближе к себе.
— Очень.
Она хотела спросить его почему. Но нет, она не спросила, поскольку была совершенно уверена в том, что ответ будет таким, который только уничтожит остатки ее решимости сопротивляться. Но она хотела… О, Господи, она не знает, что же она хочет. Что–нибудь. Что–нибудь, что сможет напомнить им обоим, что она все еще обладает мозгами.
— Назовите это счастливым случаем, — сказал он мягко, — или интуицией. Но независимо от причины я хочу поцеловать вас… это так приятно. — Он поднес ее руку к губам. — Разве вы не согласны?
Она кивнула. Несмотря на то, что ей бы хотелось соврать, заставить себя она не смогла.
Его глаза, казалось, потемнели, от лазурного до сумеречного.
— Я так рад, что мы пришли к согласию, — прошептал герцог. Он коснулся ее подбородка, повернув ее лицо к себе. Его рот нашел ее, сначала мягко дразня ее полуоткрытые губы, ожидая вздоха, прежде чем впиться в нее, завладеть ее дыханием, ее желанием, ее способностью думать, за исключением…
Это было необыкновенно.
В самом деле, это была единственная разумная, полностью оформившаяся мысль, которая овладела ею. Она потерялась в море новых эмоций, которые пока не понимала, но все время ощущала их внутри себя…
И это было по–другому.
Независимо от его цели, от его намерений этот поцелуй был не таким, как прежний.
И она не cмогла ему сопротивляться.
Он не собирался целовать ее. Ни тогда, когда его заставили сопровождать ее на прогулку, ни тогда, когда они спускались вниз по холму, оказываясь вне поля зрения домашних, ни тогда, когда он поддразнивал ее: Не поцеловать ли мне вас снова?
Но потом она произнесла свою небольшую речь, и он не мог не согласиться с нею. Кроме того, она выглядела неожиданно соблазнительно, борясь со своими волосами, которые полностью выбились из причёски, при этом она все время смотрела на него снизу вверх и отстаивала свое мнение так уверенно, как никто другой не решался. Кроме, возможно, Грейс, но только тогда, когда никого больше не было рядом.
И именно в этот момент он обратил внимание на ее восхитительную кожу, бледную и светящуюся, с очаровательнейшими веснушками; и ее чудные глаза, не совсем зеленые, но и не карие, в которых светился живой ум, который она всегда пыталась сдерживать.
А ее губы. Наконец он обратил внимание и на ее губы. Полные и мягкие, слегка дрожащие, что можно было заметить, только присмотревшись.
Что он и сделал. И не смог отвести глаз.
Почему он никогда не замечал ее прежде? Она всегда была рядом, являлась едва ли не частью его жизни с тех пор, как он себя помнил.
И вот, к черту причины, он хочет ее поцеловать. Не для того, чтобы управлять ею или подчинить ее (хотя он бы не возражал ни против того, ни против другого), он хотел просто поцеловать ее.
Узнать ее.
Почувствовать ее в своих руках, вобрать ее в себя, независимо от того, кем она была, и что сделало ее… ею.
И может быть, всего лишь может быть, изучить, кто она такая.
Но спустя пять минут, если он что–то и изучил, то не смог бы сформулировать что, поскольку, как только он начал целовать ее — действительно целовать ее, тем поцелуем, которым мужчина мечтает поцеловать женщину, — его мозг вообще прекратил функционировать.
Он не мог понять, почему он хочет ее с такой силой, от которой кружится голова. Возможно потому, что она принадлежит ему, и он это знает, и похоже всем мужчинам свойственна эта примитивная черта собственника. А возможно потому, что ему понравилось лишать ее голоса, даже если эта попытка его самого приводит в такое невероятное состояние.
Не вдаваясь в причины происходящего, всего лишь воспользовавшись моментом, когда ее губы приоткрылись, он скользнул своим языком внутрь, пробуя ее на вкус, и мир вокруг них завертелся, уменьшился и исчез, а все, что осталось, — это была она.
Его руки нашли ее плечи, затем ее спину, и уж потом спустились ниже. Он сжал ее сильнее и притянул к себе как можно ближе, издав стон, как только почувствовал ее соблазнительные формы, вдавленные в его тело. Это безумие. Они же сейчас в чистом поле. Под палящим солнцем. А он хочет взять ее немедленно. Здесь же. Поднять ее юбки и повалить прямо на землю, на траву.
А потом он хочет сделать это еще раз.
Он целовал ее со всей безумной энергией, которая скопилась в его крови. Его руки инстинктивно пробежались по ее одежде в поиске пуговиц, застежек — чего–то такого, что откроет ее для него, позволит ему прикоснуться к ее коже, почувствовать ее тепло. И когда он, наконец, расстегнул две из них на ее спине, к нему вернулась, по крайней мере, часть его рассудка. Он не был уверен точно, что же возвратило ему разум – возможно, это был ее стон, хриплый и подгоняющий, совершенно несоответствующий невинной девственнице. А может быть, это была просто его собственная реакция на звук, стремительная и горячая, которая повлекла за собой детальное видение картины, в которой она была обнажена и делала такие вещи, о которых, вероятно, даже не подозревала.
Он оттолкнул ее, неохотно, но решительно. После чего вдохнул и судорожно выдохнул, но это не привело к тому результату, который он ожидал — успокоить стремительный ритм своего сердца. На языке повисли слова «я сожалею». Честно признаться, он хотел их произнести, поскольку именно так поступил бы джентльмен, но, когда он увидел ее губы, приоткрытые и влажные; ее глаза, широко раскрытые и ошеломленные, и еще более зеленые, чем прежде, с его губ сорвались слова, абсолютно противоположные его разуму:
— Это было… неожиданно.
Она моргнула.
— Очень приятно, — добавил он, что прозвучало несколько сдержаннее, чем его настоящие ощущения.
— Меня никогда не целовали, — сообщила она.
Он улыбнулся, слегка удивленный.
— Вчера вечером вас поцеловал я.
— Но не так, — еле слышно прошептала она, словно произнесла это только для себя.
Его тело, которое уже стало успокаиваться, снова вспыхнуло.
— Да, — сказала она, до сих пор выглядя совершенно ошеломленной, — полагаю, что теперь вы должны на мне жениться.
